Эратийские хроники. Темный гном (СИ) - Денис Лукашевич

- Извините, мастер, - поклонился низушек, - но Сломанного Клыка нашли на внешнем склоне с, гм, сломанной шеей.

- И это его спасло! – буркнул Норманг. – Так кого орки нашли себе в новые вожди?

В сопровождении двух дварфов в полном боевом облачении из нижних, приемных покоев поднялся невысокий и донельзя уродливый орк.

Вообще-то, с точки зрения дварфов, они все такие – не слишком симпатичные. Но этот был особенно… приметен. Норманг хмыкнул, осматривая его. Что Сломанный Клык, что этот были на редкость малоприятными личностями. Орк был коренаст, и при ходьбе переваливался из стороны в сторону на коротких кривых ногах. Длинные руки свисали почти до самого пола. По выражению перекошенной, татуированной морды ничего нельзя было прочитать.

- Ты кто? – осведомился Норманг, высокомерно осматривая орка.

Тот почесался, запустив лапу под вонючие меха, накинутые на покатые плечи. Зеленокожий был коренным побережником и шагратским всадником – только у них были такие короткие и кривые ноги, приноровленные сжимать бока их смрадных животных. И пахло от него не лучше.

- Кривой Язык, гноме.

Норманга передернуло и невольно захотелось подправить перекошенную физиономию тяжелым дварфским кулаком, да и манерам поучить заодно.

Язык пожевал выступающими челюстями и продолжил:

- Друг Сломанного Клыка. Нынче я – голова.

- Хорошо, голова, - кивнул дварф. – И что ты мне скажешь?

- Слыхал, - протянул орк, непрестанно двигая челюстями, - ты ищешь темного гнома.

Норманг резко подался вперед и едва удержался от того, чтобы схватить зеленокожего за горло и вытрясти из него всю необходимую информацию. Дварф был куда массивнее и наверняка сильнее орка, хоть тот и выше почти на голову.

- Где он?! – только прохрипел гном. Горло внезапно перехватило стальным обручем. Внутри клокотало, словно в котле, готовом вот-вот взорваться.

Орк предупредительно подался назад. В маленьких поросячьих глазках проявился страх.

- В Городе Забытых Богов, - как можно невозмутимее сказал Язык.

- В Городе… В Горгонаде! – догадался Норманг.

В голове словно щелкнули шестеренки, складываясь в новые мысли. Неужели?.. Неужели все, что случилось, было не просто так? Неужели все это было ради нового и сложного плана по возрождению Тьмы?! И только в руках Норманга Меднобородого задавить ее в зародыше, пока проклятая не подняла голову.

Это был шанс все исправить. И не только: возможность вернуться в Темную Глубь, вновь занять место в Совете Благородных, и теперь не как сыночек высшего жреца, а герой-победитель.

Норманг повернулся к Фолвенбранду.

- Передай Рогнаку – пусть готовит два десятка бойцов. – Дварф взглянул на орка: в глазах у бородатого карлика разгоралась злая надежда. – Мы выступим, Язык. Сколько ты готов выставить топоров?

Орк хитро осклабился.

- Мы еще не договорились о цене, гноме…

Дварф мрачно улыбнулся, огладив бороду.

- Будешь верным, орк, - не обижу. Я не забываю преданности. Как и обмана…

4.

Лардарнагдаррен шагал уверенно, лавируя между руин только по едва заметной тропке. Порой он останавливался и принимался оглядываться, словно в поисках скрытых вешек и знаков. Это была его вотчина, которую он наверняка успел изучить досконально. И, возможно, и сам обустроил, как ему хотелось, превратив в мудреный лабиринт.

Приостановившись, Лардар поравнялся со Шмиттельварденгроу. Дальше они шли вровень. Перед ними мелькал магический светлячок, отливавший гнилостной зеленью. Позади шагали Фозз и Джалад. Маг возбужденно вертел головой, осматривая местные достопримечательности.

- Давненько я не видал подобных себе, - сказал Лардар, покосившись на своего собрата.

- Я тоже, - хмыкнул Шмиттельварденгроу.

Лардар замолчал. После неожиданно добавил:

- Я рад.

Шмиттельварденгроу тут же закашлялся, подавившись слюной. Шумно булькнув, он смачно сплюнул. Нити тягучей слюны повисли на бороде. Он нервно хохотнул и удивленно уставился на своего спасителя.

- Чего?!

- Тяжко, - поникнув, сказал Лардар. Тяжело быть одному, особенно, когда знаешь, что впереди есть цель. Эта огромная ответственность… Порой мне хотелось ее с кем-нибудь разделить… И вот ты… и они. – Он мотнул головой в сторону огра и человека. - Я рад, что вы ко мне присоединились…

- Мы еще ни к кому… - начал было Шмиттельварденгроу, но его уже словно не слышали.

- Особенно я рад тебе, брат. Потому что знаю: дело нашего народа живет!

Старый цверг посмотрел на Лардара и совсем тихо спросил:

- И в чем же дело нашего народа?

Тот недоуменно посмотрел на Шмиттельварденгроу, но вскоре его взгляд прояснился.

- В службе Властелину Тьмы, конечно.

В горле у Шмиттельварденгроу пересохло. Он очень хотел не понимать, о чем болтает Лардарнагдаррен. Хотел, но не мог. Цверг прекрасно осознавал, к чему ведет этот новоявленный горгонадец. Словно и не бывало трех десятилетий забытья, отчаянных попыток избавиться от навязчивых образов.

Прошлое властно настигло его: тук-тук, отдавай должок.

- Война давно закончилась, - медленно, подбирая слова, произнес Шмиттельварденгроу. – Если ты не знаешь, или забыл, то я расскажу тебе, «брат». Мы проиграли: Тьма отступила, Симгар опустел, а последние цверги – это ты да я. Осколки, которые больше не склеишь. Нет больше ни нашего народа, ни повелителя Тьмы – вообще всего, во что я верил! Великая Блудница ушла, а ты, мой дрожайший «брат», живешь в заброшенных руинах! Вот и вся цель. Вот это все, - он в запале развел руки в стороны, - и есть наше будущее.

- Заброшенных? – делано удивился Лардар. Внезапно он положил руку старому цвергу на плечо. Тот вздрогнул: неприятный холодок волной протянулся вдоль позвоночника. Он посмотрел в лицо горгонадцу: грубая, словно выветренный песчаник, кожа, глубокие оспины и морщины, похожие на застарелые шрамы, но внутри, в глубине темных с багрянцем глаз он увидел искреннюю веру. – Ты разочарован, брат, и не мудрено, ведь мудрость Господина от тебя скрыта. Ты видел крах старого мира, но новый-то не слишком от него и отличается. Еще десять лет назад я был точно таким же. Потом же я кое-что узнал.

Он снова замолчал, словно раздумывая говорить дальше или нет. Потом он улыбнулся. Неприятная цвергская ухмылка, походившая на оскал, осветила его мрачное лицо.

- Позволь я покажу тебе, брат!

И на следующем шагу что-то изменилось. Снова Шмиттельварденгроу почувствовал напряжение, словно уперся в упругую стену, легко прогибавшуюся под его натиском. Раз – и ощущение пропало, словно он шагнул внутрь мыльного пузыря. И мир неуловимо изменился. Вроде бы те же самые руины, но исчезло запустение, а между полуразрушенных стен пролегла обустроенная тропка, с которой кто-то тщательно убрал весь мусор. Появились шесты с привязанными к ним факелами. Они едва тлели, но цвергу освещения хватало.