Не смей меня касаться. Книга 3 - Марина Дмитриева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А как Таня поживает? – блондинка, отвернувшись от внимательного материнского взгляда, поспешила перевести разговор на другую тему. –Наверно, замуж собирается за своего танкиста?
Вспомнив красавца-военного, жениха своей старшей сестры, похотливая Юленька мысленно плотоядно облизнулась. Горячая волна желания обожгла внутренности. Как же давно у нее не было нормального секса, только мастурбация под воспоминания о прошлых пошлых приключениях.
– Нет, пока не собирается, – говорила меж тем Эльвира Тимофеевна, – Таня рассталась с Мишкой и, вообще, в соседнюю область уехала. Ей там должность предложили в филиале компании, где она последнее время работала. Она теперь большой человек, наша Таня, сто человек в подчинении, и представляешь, зарплата в полтора раза больше папиной, а после испытательного срока еще обещают увеличить. Жилье, правда, приходится снимать, но половину стоимости квартиры оплачивает фирма, кроме того, ей как заместителю директора положен служебный автомобиль. Танюшка уже давно права получила, но навыков вождения пока маловато, вот теперь пробует потихоньку самостоятельно ездить. Отец ею очень гордится, да что говорить, молодец девочка, всего сама добивается, вот с кого надо брать пример.
Глаза красавицы-блондинки зло сверкнули.
– Таньке всегда везло, – прошипела она, не в силах скрыть своей зависти.
В темных глазах Эльвиры Тимофеевны опять появилась тревога.
– Не завидуй, Юль, пожалуйста, не завидуй. Таня заслужила, вспомни, как она над учебниками сидела, да и работает всегда не так, чтобы отстали, а на совесть.
– Ага, – брызгала ядом блондинка, – знаю я, как такие должности заслуживают в двадцать пять лет, наверняка с директором трахнулась. А все из себя девочку-целочку корчит, типа я не такая…
– Юль, да что ты такое говоришь! – возмутилась темноволосая женщина. – Что за грязь у тебя на уме?! Кроме того, у них генеральный директор – женщина.
– Ну значит не с директором, а с другим влиятельным человеком… Не понимаю, зачем из себя святошу строить.
Материнская тревога сменилась настоящей паникой, потому что Эльвира Тимофеевна снова и снова убедилась, Юля никогда не будет такой, как старшая дочь, у нее гнилое нутро своего отца, и она не знала, как вычистить, обелить эту гниль. Дамоклов меч, нависший над ее семьей, постоянно больно давил своим острием и, казалось, в любой момент мог обрушиться, лишив самого дорогого.
– Юль, да пойми ты, не все через постель решается… Полную дуру на такой ответственный пост никто бы не поставил, хоть с министром переспи. Надо учиться, Юля, чтобы стать умной самодостаточной женщиной, которую будут уважать, а не просто использовать для удовлетворения своей нужды, ты пока научилась только ноги расставлять. И многого ты этим добилась? – кажется, Эльвира Тимофеевна наконец разозлилась. – Ничего не добилась, чуть себя на тот свет не отправила, и все.
– Мне еще нет двадцати пяти, в девятнадцать лет у Тани тоже ничего не было.
Возвращение домой недолго радовало Юлю, совсем недолго. Ей было одиноко и скучно, родительница, боясь, что она снова примется за старое, постоянно за ней следила, звонила чуть ли не каждые полчаса и никуда не пускала ее одну, особенно по вечерам. Телефон любимой подружки не отвечал, находился вне зоны действия сети день, два и три. Может, она сменила номер?! Юля поехала к Алинке домой, но дверь никто не открыл. Когда она выходила из подъезда, ее окликнула сидящая на лавочке пожилая женщина:
– Видать, подружку свою непутевую ищешь?
– Ну да, ищу, а вам какое дело?! – сразу ощерилась Юля.
– Переехали они куда-то… Еще бы, после такого позора. Развели тут бордель, сосед мой понятым проходил, когда полиция приехала, говорил, там два парня голых было, а подруга твоя в одной прозрачной распашонке и наркотиками накачанная. Какой стыд, значит, они пришли вдвоем, чтобы с ней позабавиться. А с виду приличная семья. Ты, видать, такая же, как Алинка, – непутевая, да гулящая, хоть и беременная была, видела я, как тебя незадолго мужик какой-то выводил. А потом полиции понаехало жуть… Оказалось, что эти парни наркотики распространяли. Как вам не стыдно людям в глаза смотреть?! Куда мир катится, ничего святого у людей не осталась.
Но Юля больше не слушала злые причитания бабки... Опустив глаза, она стремительно удалялась от дома подружки, тихонько недовольно шипя себе под нос:
– Старая маразматичка, наверно, последний раз трахалась лет сорок назад, да и то в миссионерской позе, по выходным, в темноте под одеялом. И уж точно ни разу не кончала за всю свою жизнь.
К занятиям Юлю не допустили, поскольку была не сдана зимняя сессия, но, правда, после предоставления справок о том, что она все это время болела, которые каким-то чудом удалось раздобыть маме, ей разрешили попытаться пересдать зимнюю сессию, а это, ни много ни мало, четыре оставшихся зачета и четыре экзамена.
Объём того, что нужно было выучить, вызывал головную боль еще до момента старта зубриловки.
В институте все знакомые ее сторонились и презрительно кривили губы, особенно девчонки. Видимо, кое-какие слухи дошли до ушей одногруппников. Лилька Воскобоева не смогла пройти мимо, чтобы не позлорадствовать:
– Где же твой шофер, Юленька, и твоя роскошная шубка? Некоторые ни животом мужика не могут удержать, ни специфическими умениями работать ртом.
– А некоторым нормальному мужику предложить нечего, ни кожи, ни рожи, остается только на деньги папочки рассчитывать.
Лилька побледнела, хотела что-то сказать обидное, но Юля не пожелала слушать, высоко задрав голову, вихляя бедрами, точно модель на подиуме, двинулась к выходу.
– Курица, делает вид, что чем-то лучше меня,– злилась, шипела про себя младшая сестра Лазарева.
– Юльчик, ты ли это?!
На выходе из университета приунывшая раздосадованная блондинка столкнулась с Арсением Самохиным, которого все дразнили Сизым.
– Как всегда, жутко сексуальная и красивая, – парень одарил Юлю похабным раздевающим взглядом
– Рада тебя видеть, – повеселела от комплиментов светловолосая красавица. – Сень, ты на занятия? Может, пойдем, поболтаем, расскажешь, что в мире делается интересного.
Парочка прошла в близлежащую закусочную, заказала себе гамбургеров.
– Ох, Юлька, Жоржик попал из-за тебя, серьезно попал, ему лет десять светит.
– Чего это из-за меня? – тут же ощерилась Юля Лазарева.
– Да если бы не твой муж крутой, может, удалось бы отмазаться, а сейчас Игорек идет по статье «распространение наркотиков в составе группы лиц». Говорят, его маманя ходила к Шувалову, в ножки падала, молила не портить жизнь
