Оскал Анубиса - Виктор Бурцев

Через два месяца во время охоты на крокодилов государь погиб.

Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?..

Глава четырнадцатая

ЗМЕЯ

Конечно же, расспросить Мону о татуировке Енски так и не успел.

Как оказалось, девушка была непричастна ко всем этим рождественским покушениям. И скорее всего татуировка в виде Ока Гора всего лишь дань местной моде. Мона вообще заходится в священной истерике от всего, что связано с историей ее родины. Алекс улыбнулся.

“Все равно это не избавит ее от объяснений, что же ей от меня все-таки надо”, — думал он.

Убийца найден и наказан. Конечно, Ральфу пришлось несладко. Убить человека — это не шутка. Впрочем, парень держался молодцом. Интересно, как он сам вел бы себя на месте студента?

Экспедиция превратилась в одно большое объяснение с полицией. Это очень огорчало профессора. Масса времени потеряна на нелепые бумаги и дурацкие объяснения.

Но, с другой стороны, все эти мучения скоро подойдут к концу. Сегодня утром он виделся с Бетси, и девушка многозначительно сообщила, что они уже близко. Близок успех, близки открытия…

А это значит, что можно будет вернуться домой. К любимой семье, уютному дому. И засесть за написание отчета. Самой сладкой была мысль о доме и уюте. То ли возраст все-таки необоримо брал свое, то ли свадьба сына так повлияла на его характер, но профессор все чаще задумывался о досуге, чем о работе. Алекс даже прикрыл глаза, предвкушая, как он греется у любимого камина с рюмочкой коньяка. Все эти нелепые метания из гостиницы в дом Хусейна и обратно утомили его. Возраст все-таки уже не тот. Наверное, возраст.

Алекс вздохнул.

Подходило время обеда. Пора готовиться к встрече с Моной.

Он снял с колен недовольно заворчавшую кошку и отправился в ресторан. Естественно, под “конвоем” шей-ховых “моджахедов”. Старик держал слово, данное мисс МакДугал. Хотя опасность, кажется, миновала.

Был полдень.

Войдя в ресторан, Алекс на минуту ослеп от темноты. Придя в себя, он осмотрелся. Ресторан больше походил на какую-то придорожную забегаловку. И хотя он сверкал чистотой и порядком, такой основной вещи, как уют, не наблюдалось. Какие-то нелепые искусственные цветы по углам, маленькая сцена в центре зала с монументальными портьерами. Если бы не сидящие за столиками арабы, можно было с уверенностью сказать, что ресторан — это пережиток Второй мировой войны периода немецкой оккупации. Разве только нафталином не пахло.

“Удивительно, — подумал Енски, — Мона производит впечатление очень образованной и богатой женщины, а иногда выдает номера под стать дешевой уличной девке. Откуда с ее финансами любовь к такого рода заведениям?”

Брезгливо морщась, он нашел более или менее достойный столик и заказал холодный чай каркаде. Что-то он к нему пристрастился в последнее время. Шейх Ху-сейн утверждает, что ибискус весьма способствует мужскому здоровью.

В точно назначенное время появилась она. Алекс замер. Черные волосы подобраны в конский хвост. На руках позвякивают тончайшие золотые браслеты. На шее удивительной красоты обруч, который так же удивительно гармонировал с обручем на лбу. Одежда, перетекающая цветами перезревшего грейпфрута. На мгновение показалось, что все это он уже где-то видел. Но где? Енски вспомнил. Одеяние и украшения Моны полностью дублировали одно из изображений Клеопатры, что он видел в Британском национальном музее. В обстановке ресторана Мона смотрелась как золотой фунт среди медяков.

“Работаем на контрастах, — подумал он. — Женская тактика”.

— Добрый день, дорогая, — поздоровался археолог.

Как истинный джентльмен он поцеловал руку даме и усадил ее за столик. С каждым движением Моны по залу разносился мелодичный перезвон от ее браслетов, а сама она распространяла какой-то теплый запах восточных благовоний и сладких цветов.

“Слишком тяжелый аромат, — отметил профессор. — Долго я так не выдержу в закрытом помещении. Обязательно разболится голова”.

— Здравствуй, Алекс, — тихо поздоровалась девушка, опустив глаза в пол.

— Что случилось? Почему такая печальная?

— Я думаю о том, что ты когда-нибудь уедешь, и я снова буду одна… — начала она.

— Девочка моя, я уеду скорее, чем ты думаешь. Работы на раскопе осталось максимум на пару недель. Сразу после Нового года закончим. И, уладив все формальности, я немедленно вылетаю в Лондон.

Он стал раздражаться. Песня про “я тебя люблю” уже слегка поднадоела. Одно дело мило побеседовать с красивой девушкой, ни на что другое профессор уже просто не был способен и отлично отдавал себе в этом отчет. Другое дело — выслушивать заведомо явную ложь. Хотя Алекс отметил, что когда он сказал про скорый отъезд, глаза Моны вышли из состояния вечного “анабиоза” и даже слегка расширились.

— Ты так скоро заканчиваешь работу? — переспросила она.

— Да, — просто ответил он и в свою очередь задал вопрос: — А почему тебя интересует моя работа?

— Меня интересуешь ты, а не твоя работа. — Голос ее снова стал ватным и глухим.

В аромат восточных цветов грубовато вплелся душок мексиканских сериалов. Алекс вздохнул и чуть позволил показать свои истинные эмоции.

— Девочка моя, это очень глупо с твоей стороны — утверждать, что ты любишь меня, — раздраженно начал он. — Понимаешь, из твоих слов можно сделать два вывода. Первый: это то, что ты сама себя обманываешь. Второй: ты обманываешь меня.

Алекс взял ее за подбородок и заглянул в глаза. Лучше бы он этого не делал. , Пустота.

Так бывает в ночном лесу. Когда идешь один, постоянно ощущая чье-то присутствие у себя за спиной. Но когда оборачиваешься… Обнаруживаешь позади себя пустоту. От этого становится действительно страшно.

Это для него уже было слишком.

Ему почему-то очень хотелось чуть-чуть придушить ее. Какая-то она была слишком яркая, слишком горькая и слишком холодная.

“Нет, — сказал он про себя, — южные женщины — это не мой идеал”.

— Я никого не обманываю. Я просто хочу быть с тобой, — глухо сказала бездна. Профессор даже встряхнулся.

— Мона, это невозможно. Понимаешь? Это противоестественно. — Последнее слово он сказал по слогам. — У меня сын старше тебя.

— Ну и что?

— Упрямая девчонка! — хлопнул себя руками по коленям профессор.

Официант принес заказ. Аппетита не было. Вяло по-ковырявшись в тарелке, он отложил вилку.

— А зачем ты сделала себе татуировку в виде Ока Гора? — как можно равнодушнее спросил Алекс. Мона вспыхнула и громко, умоляюще зашептала:

— Ты только родителям не говори.

Алекс даже с первого раза не сообразил, о чем идет речь. Только через мгновение он понял, что все-таки находится в Египте, а не в продвинутой Англии, и здесь такого рода эксперименты над своим телом у женщин не приветствуются. Вот поэтому татуировка была сделана в столь укромном месте, чтобы родители не заметили и чтобы подружкам можно было похвастаться.