Война. 1941—1945 - Илья Эренбург

Свыше двадцати танков шли на рубеж. Кучка гвардейцев ожидала врага. На берегу реки, среди мелкого кустарника прямо с ходу бойцы оборудовали оборону. Когда головной танк подошел на двести метров, раздался первый выстрел. Враг хотел во что бы то ни стало пройти. Гвардейцы перед боем, на берегу реки, когда только-только подымалось красное утреннее солнце, дали друг другу клятву: «Друзья, не пропустим». Бронебойщики били танки, другие — немецких автоматчиков. Среди гвардейцев были отец и сын: Григорий и Иван Завьяловы. Тяжело раненный Григорий Завьялов отдал свое ружье сыну и сказал: «Бей из моего! Отомсти за отца!» Атака была отбита. Одиннадцать танков были уничтожены. Бойцы, подымите ружья павших героев! Мстите за них! Отец говорит сыну: «За меня убей!» Родина говорит своим сыновьям, раненая наша родина: «Отомсти за меня! За меня убей!»

10 сентября 1942 г.

15 сентября 1942 года (Письмо чилийскому поэту Пабло Неруде)

Дорогой Пабло Неруда!

Мы встретились в обреченной Испании. Мы расстались в обреченном Париже. Мы многое потеряли. Расставаясь, мы говорили о верности: мы сохранили веру. Я хочу теперь сказать Вам, что на русской земле идет грозная битва: за нас, за вас, за Париж, за Америку, за нашу любимицу Испанию, за гуманизм, за искусство, за жизнь. Я хочу Вам сказать, что мы сражаемся одни против страшной силы, что все народы и все люди должны услышать бурю над Волгой и вступить в бой.

Вы написали о страшном кровавом блюде Альмерии. Вы помните злосчастный день, когда немецкий корабль уничтожил мирный испанский город, убил рыбаков, женщин, детей. Тогда это было внове, мы негодовали. Теперь негодовать незачем. Теперь нужно одно: воевать. Альмерия для нас была трагедией. Для фашистов Альмерия была репетицией, примеркой, маневрами.

Я обращаюсь к Вам, Пабло Неруда, прекрасный поэт далекой Америки. Я обращаюсь к Вашим и к моим друзьям, к писателям Мексики и Чили, Аргентины и Бразилии, Уругвая и Кубы, Венесуэлы и Эквадора. Я обращаюсь к интеллигенции Латинской Америки. Я хочу сказать, что мы отстаиваем на Кавказе Анды, что мы боремся в России не только за нашу свободу — за свободу мира, что от исхода этих битв зависит ваша судьба.

Вы живы высокими традициями. Ваша культура не амальгама, но синтез. Для немецких расистов вы «помесь». Для нас вы носители большой, новой и самостоятельной цивилизации. Мы преклоняемся перед искусством древней Америки. Во всей Германии не сыщешь такого богатства, такого высокого искусства, как в одном из лесов Америки, где высятся реликвии инков или ацтеков. Вы взяли у бессмертной Испании самое прекрасное: ее культ человека, ее нежную суровость, ее скромную гордость, ее универсальность.

Вы отдалены от окровавленной Европы океаном. Волны могут грозить, они могут и убаюкивать. Вас убаюкивают волны океана. Вас убаюкивают волны радио. Вы можете проснуться слишком поздно. Слишком поздно проснулась Испания — 18 июля 1936 года. Слишком поздно проснулся Париж — 14 июня 1940 года. Колыбельные песни иногда страшнее сирен, которые теперь наполняют ночи Европы.

Одни вам говорят, что бой происходит за право России на советский строй, другие возражают, что бой идет за русскую землю, за русскую нефть. Может быть, некоторые из вас равнодушно просматривают телеграммы с чужими для вашего уха именами. У вас нет советского строя. У вас своя земля и своя нефть. Что вам эта война? Но бой идет не за наше право на советский строй. Вы знаете, Пабло Неруда, что во главе Франции стояли радикалы. Вы знаете, что Хираль и Асанья не были коммунистами. Вы знаете, что в Голландии была королева, а в Норвегии король. Бой идет не только за нашу нефть и нашу землю. Бой идет за нечто большее — за человека.

Немецкая цивилизация — это машина. Немцы хотят всех обкорнать на свой лад. Это автоматы, дикари, оснащенные великолепной техникой. Они возомнили себя избранной расой. Они хотят подчинить себе мир. Народы иных культур — латинской, славянской или англосаксонской — должны стать рабами немцев. Люди должны стать рабами машин. Немцы отрицают Возрождение, гуманизм, французских энциклопедистов, девятнадцатый век. Зачем им Леонардо да Винчи с его сложностью? У них конструктор Мессершмитт. Зачем им Сервантес, Кеведо, Гонгора, Мачадо, Дарио, Лорка? У них философия Розенберга, песни штурмовиков и много танков.

Недавно в селах близ Ржева, освобожденных от немцев, мы увидали на крестьянах деревянные бирки — такие бирки надевали прежде на скот. На бирках — название деревни и номер человека. Все русские в захваченных немцами областях обязаны носить такие бирки на шее. Фашисты хотят лишить человека даже имени: он становится номером. У них готовы бирки для всех. И для американцев. Вас не спасет океан. Вас может спасти одно: мужество. Проснитесь до тревоги, после тревоги вы уже не сможете проснуться!

Сейчас на полях России идут суровые бои. Тем временем многие еще дремлют. Вы помните, Пабло Неруда, Париж за несколько месяцев до его гибели? Французы тогда шутили: «drole de guerre». Теперь французам не до смеха. Вы умнее нас на океан. Но фашисты умеют переплывать через моря. Если их не уничтожат теперь, они бросятся на Запад. Англия станет еще одной примеркой; за Англией последует Америка.

Дорогой друг Пабло Неруда, Вы слышали запах коричневой смерти. Скажите Вашим друзьям, скажите Вашему народу, скажите всем народам Америки, что наступил двенадцатый час. Если Америка не пойдет походом на Германию, Германия пойдет походом на Америку.

Я пишу эти строки в раненой и опечаленной России. Горе посетило нашу землю. Молчат матери, потерявшие сыновей, молчат жены, потерявшие мужей, молчат развалины древних городов Киева, Новгорода, Пскова. Молчат вытоптанные нивы. Молчат музы. Молчат дети. Вы слышите это молчание? Слово принадлежит оружию. Если вы не будете воевать в Европе, война придет в Америку, в ваши города, к вашим детям. Я тороплю мужественных солдат. Я с жалостью отворачиваюсь от беспечных. Сейчас еще можно победить и жить. Может быть, завтра нам останется одно — и нам и вам: победив, умереть!

17 сентября 1942 года

На месте моих собратьев, английских и американских корреспондентов, находящихся в России, я передавал бы очень коротко: «Пора. Пора». Что можно к этому добавить? Посторонним наблюдателям можно было бы рассказать об эффектных атаках казаков, о городе, который вот уже месяц горит и не сгорает, о степных пейзажах, о смелых горцах, которые в ущельях караулят немецких пивоваров и колбасников. Обо всем этом когда-нибудь напишут тома. Сейчас об этом можно говорить только зрителям. Зрителей нет. Англия, Америка — это союзные армии. Им нужны не описания природы, а боевые донесения, что же им сказать, кроме одного: «Пора!»?

За последние пять дней немцы бросили на Сталинград новые части. Я не хочу говорить о том, откуда эти солдаты прибыли. В 1938 году, когда мы говорили: «Мюнхен — катастрофа. Гитлер хочет забрать Европу по частям», — нам отвечали: «Это пропаганда». Теперь, когда я сообщаю, что под Сталинградом оказались солдаты, еще недавно отдыхавшие в Трувиле или в Остенде, мне говорят: «Это пропаганда». Нет, это не «пропаганда», это попросту немецкие дивизии.

Сопротивление русских в сентябре стало исключительно ожесточенным. Сами немцы пишут о «фанатизме большевиков» в Сталинграде и на Кавказе. На северо-западной окраине Сталинграда немцы должны брать приступом каждый дом, каждую яму, каждую воронку. Контратаки русских к северу от Сталинграда продолжаются. Они подчеркивают шаткость положения немцев. Фон Бок это знает, он хочет выиграть во времени. Немецкие дивизии, переправившиеся на южный берег Терека, встретили отчаянное сопротивление. Немцев здесь сильно побили. Они пытались идти на Грозный. Они повернули на юг, к Орджоникидзе, но и здесь они встретили отпор.

Немецкие части, пытавшиеся наступать через горы на Северную Осетию, на Сухуми, Туапсе, отказались от своего плана. Все они убраны с гор и присоединены к немецким армиям, действующим в районах Моздока и Новороссийска. На побережье положение без перемен. Заняв Новороссийск, немцы не двинулись дальше. Русские находятся в пригородах города — в соседней Станичке.

На других фронтах русские сохраняют инициативу. Бои на юг от Ржева, происходившие в первой половине месяца, позволили русским улучшить позиции и нанести ущерб живой силе противника. Наступление на Синявино, юго-восточнее Шлиссельбурга, дало хорошие результаты. Взят опорный пункт врага Вороново.

Таково положение на различных фронтах. Оно диктует мое заявление: «Пора!» Немцы торопятся. Это не означает, что торопиться должны только немцы. Черчилль сказал в своей речи: «Сегодня 8 сентября…» Неужели наши союзники возлагают свои надежды на одно: на погоду? Напомним: в прошлом году немцы начали свое наступление на Москву 3 октября. Напомним: Кавказ не Сибирь, там климат близкий к Ривьере. Не будем надеяться на глупость противника. Немцы испытали, что такое русская зима, и на этот раз Гитлер стал готовиться к зимней кампании в мае.