Слепой против маньяка - Андрей Воронин

– Подождите, полковник, сейчас поговорю, тогда и закончим начатое, – Сиверов говорил с деланной хрипотцой, тоном человека, привыкшего, чтобы ему повиновались.

– Слушаю, – повторила Клавдия Ивановна, и на этот раз в ее голосе звучало неподдельное уважение.

– А Амвросий Отарович уже приехал?

– А кто его беспокоит? – уже робко поинтересовалась домработница.

– Да это из отдела, – небрежно пробасил Глеб. – Тут кое-какая консультация понадобилась, так вот звоню на дачу, а он трубку не берет. Думаю, вдруг в Москву поехал?

– Да нет, он на даче. Никуда уезжать не собирался.

– Может, лег отдохнуть? – предположила Клавдия Ивановна.

– А, раз на даче, значит, я позвоню позже. Пусть отдыхает. Дело-то не очень срочное.

Даже не попрощавшись, Глеб отключил трубку и стал жадно вслушиваться в звуки, доносившиеся из наушника, подключенного к линии, идущей от квартиры генерала. Расчет был прост. Клавдия Ивановна наверняка заволнуется, услышав, что генерал не берет трубку и непременно ему позвонит, чтобы удостовериться, что все в порядке.

Так и случилось. Вскоре Глеб услышал щелчки – Клавдия Ивановна набирала номер. Глеб считал про себя, записывая карандашом цифру за цифрой прямо на щитке распределительного ящика.

– Амвросий Отарович? – продребезжал старушечий голос.

– А кто еще? – громыхнул с другого конца провода генерал.

Глеб усмехнулся. «А голос у него не изменился, такой же бравый».

– Вам тут из отдела звонили… Какая-то консультация понадобилась.

– Так в чем дело?

– Говорили, не могут до вас дозвониться.

– Ну, может, я в саду был, – предположил генерал.

– Я уже беспокоиться начала.

– Ничего со мной не сделается, всех их переживу.

– Вам чего-нибудь завтра привезти?

– Да нет, Клавдия Ивановна, до конца недели можешь не приезжать. Если что – шофера пошлю. Глеб дождался конца разговора и отсоединил трубку. «Ну вот, как все просто – быстро и без лишних движений».

Он несколько раз повторил в уме номер и стер его со щитка. Теперь цифры надежно записались в памяти. «А что, собственно, тянуть?» – подумал Глеб, набирая указательным пальцем номер на кнопках трубки. Генерал еще не успел отойти от телефона и тут же отозвался.

– Снова ты?

– Нет, Амвросий Отарович, – отозвался Глеб. Генерал несколько секунд ничего не отвечал, припоминая, кому может принадлежать этот знакомый голос.

– Кто это? – наконец спросил он.

– Сиверов, – коротко ответил Глеб, – Сиверов-младший.

– Та-ак, – протянул Амвросий Отарович, явно не веривший ни в черта, ни в привидения.

– Это не шутка, – серьезно ответил Глеб, – я жив, здоров и нахожусь в Москве. Генерал несколько секунд молчал, явно прикидывая, имеет ли смысл выяснять что-то по телефону.

– А ты все-таки мерзавец, – добродушно заметил Амвросий Отарович, – столько не звонил.

– Если бы мог, то позвонил бы. Поверьте, мне в самому неловко.

– Ну что ж, шельмец, наверное, плохи у тебя дела, если обо мне вспомнил.

– К вам можно приехать? Дело есть.

– Дело есть у тебя. А вот есть ли мне дело до твоего дела? – рассмеялся генерал. И тут же добавил:

– Конечно, приезжай. Рады будем видеть тебя.

– Если бы я знал куда.

– Ты на машине?

– Нет.

– При деньгах?

– Да.

– Тогда бери такси и дуй до Ленинских Горок. Дождешься моего шофера у входа в заповедник. Дача моя, неподалеку.

– Устроит вполне.

– Значит, через сорок минут ты там.

– Слушаюсь, – рассмеялся Сиверов, срывая трубку и бросая ее в пакет.

Не чуя под собой ног от радости, он выбежал во двор и, нырнув в арку, оказался на улице. Как назло, ни одного свободного таксомотора. Завидев машину с включенным зеленым огоньком, Глеб бросился ей наперерез выскочил на проезжую часть и замахал руками. Завизжали тормоза, «волга» еще не успела остановиться, как Сиверов рванул дверцу на себя.

– До Горок за сколько домчишь?

Таксист наморщил лоб.

– До Ленинских?

– Конечно.

– За двадцать баксов.

– Да не о деньгах речь идет. О времени, за сколько?

– За двадцать зеленых через полчаса там будем. Назад едем?

– Сам доеду, – и чтоб таксист не сомневался, Глеб вытащил из кармана куртки двадцатидолларовую банкноту и всунул ее под черный пластиковый держатель записной книжки, подрагивающей справа от руля.

Но лишь рука шофера потянулась за деньгами, как Глеб остановил его.

– Довезешь, тогда возьмешь.

– Лады.

Машина помчалась по затянутой туманом улице. Обычно Глеб, садясь в такси заводил с водителем разговор, но теперь ему хотелось молчать. Он смотрел на городские пейзажи, всем своим видом выказывая полное безразличие к водителю.

Тот то и дело бросал косые взгляды на странного пассажира. «И понадобится же человеку в такой день ехать в Ленинские Горки. Хотя, – думал водитель, – может, там коммунисты какой съезд проводят. И этот – из их числа».

Сиверову было абсолютно все равно, за кого его принимает таксист.

Меньше всего человек за рулем был готов предположить, что его пассажир – профессиональный убийца, собирающийся в одиночку потягаться с ФСБ.

– По этой дороге еще сам Ленин ездил, – попробовал завести разговор таксист.

«Лучший способ оборвать начатый разговор – это со всем соглашаться», – вспомнил Глеб хороший совет, полученный им от одного из друзей.

– Да, – кивнул он.

Не правдоподобно быстро менялись пейзажи. Вскоре город кончился, и впереди замаячили желтые кроны деревьев парка. Машина въехала на мост, парапеты которого точь-в-точь повторяли зубцы Московского Кремля.

– И этот мост специально для Ленина построили, – говорил таксист.

– Да, – согласился Глеб.

Через пару минут такси остановилось у ворот заповедника.

– Смотри, не напейся сегодня, – с этими словами Глеб вышел из машины.

Шофер пожал плечами. Странный какой-то пассажир ему попался.

Дул несильный, но холодный ветер. Туман пробирал до мозга костей, холод особенно чувствовался здесь, за городом, среди пожелтевших, наполовину облетевших деревьев в безлюдном, но ухоженном парке.

«Здесь когда-то кипела жизнь, решались судьбы мира, а теперь, – Глеб вздохнул, – музейная тишина. Чувствуется дыхание смерти. Смерти вождя, смерти страны… Стоило ли достигать вершин власти, чтобы оказаться здесь в инвалидной коляске, разбитым параличом, понимая, что плоды твоей победы достанутся другим…»

Одна за другой проносились по шоссе машины. Возле заповедника проходила старая дорога, и ею мало кто пользовался. Но бетонная автострада в отдалении гудела. По ней катились разноцветные горошины машин. Погода стояла такая, что трудно было понять, что сейчас – день или вечер? Туманная изморось, полумрак, рассеянный свет, не отбрасывающий теней.

Прошло минут десять, прежде чем показалась старая темно-коричневая «волга». Несмотря на почтенный возраст, автомобиль сиял никелем, а краска блестела. Машина съехала на обочину и остановилась. Из-за руля выбрался довольно молодой, лет двадцати пяти, шофер и приблизился к Глебу.

– Вы от генерала Лоркипанидзе? – спросил Сиверов.

– Добрый день. Садитесь в машину. Амвросий Отарович ждет вас.

Глеб устроился на заднем сиденье не потому, что ему так хотелось, – шофер предупредительно распахнул заднюю дверцу.

"Надо же, – изумился Сиверов, – так выдрессировать молодого человека!

Небось, и девиц запрещает ему возить на своей машине. Ох, уж эти старики".

Водитель, в отличие от таксиста, даже не пытался заговаривать с Глебом.

Он просто выполнял свою функцию – встретить гостя, отвезти его на дачу.

«Волга» въехала в деревню со странным названием «Ям», прокатилась по узкой деревенской улочке. Впереди замаячила высокая насыпь новой автострады.

Водитель уверенно вел машину по грязной дороге, «волга» нырнула в скотопрогон.

Под хлюпанье луж Глеб даже принялся напевать про себя. Пока все складывалось удачно.

«Интересно, а что скажет генерал, когда я предложу ему действовать против ФСБ?»

Длинный грязный тоннель под насыпью автострады кончился, и машина выбралась на зеленый пригорок, за которым расстилался лес. На самой опушке за высоким деревянным забором виднелась выкрашенная зеленой масляной краской крыша довольно просторного дома, не менявшего свой вид, наверное, с конца сороковых годов.

Шофер пошел сам отворять тяжелые деревянные ворота. Глеб, не дожидаясь, выбрался из машины и быстро зашагал к дому.

В холле, из которого деревянная лестница вела на второй этаж, ярко горел свет. Бронзовая пятирожковая люстра явно находилась не на своем месте: она прекрасно бы вписалась в интерьер одной из старых станций метро.

Генерал Лоркипанидзе медленно спускался по внутренней лестнице. Его лицо выражало острожную приветливость. Однако, дойдя до самой нижней ступеньки, Амвросий Отарович, не удержавшись, широко улыбнулся. Кончики его седых усов поползли вверх.