Слепой против маньяка - Андрей Воронин

Та же старая тяжеловесная мебель – дуб и черная кожа, аккуратные ряды книжных корешков за толстыми стеклами стеллажей, огромный письменный стол на точеных ножках, затянутый сверху зеленым сукном, всегда идеально вымытая хрустальная пепельница, гигантская зажигалка, сделанная из артиллерийской гильзы, и мраморный письменный прибор-дракон, загрызающий льва.

И вот однажды Глеб приехал в Москву и не смог зайти к другу своего отца. Он даже не мог сказать ему и пару слов, послать открытку с поздравлениями к празднику, ведь он, Глеб Сиверов, считался мертвым. Теперь Глеб, пожалел, что за все эти годы ни разу не попробовал связаться с генералом Лоркипанидзе.

«Да-да, мы всегда вспоминаем о хороших людях тогда, когда нам плохо, – сокрушался Глеб, – тогда, когда они нужны нам, а не когда мы нужны. Отставной генерал КГБ… Эти слова отдают нафталином, – довольно грубо прервал себя Сиверов, – и большой помощи от Амвросия Отаровича, даже если он согласится участвовать в моих аферах, ожидать не приходится. Но это тот человек, который умеет хранить чужие тайны, и если уж пообещает то обязательно сделает. Вот он-то и поможет мне спрятать Ирину с дочкой. Ненадолго, пока я не разберусь < ФСБ и не заставлю действовать их так, как нужно».

Глеб не собирался тянуть резину. Каждый час промедления был не в его пользу. Он напряг память и сумел-таки вытащить из нее номер генеральского телефона, остававшийся неизменным последние лет сорок. Когда Москва перешла на семизначные номера, к нему лишь добавилась одна-единственная цифра. Сиверов, набирая номер, чувствовал, как учащенно бьется сердце. Трубка отозвалась протяжными длинными гудками. Их прозвучало ровно три.

Затем ему ответил старушечий голос:

– Слушаю.

– Можно пригласить Амвросия Отаровича? – поинтересовался Глеб.

– Амвросий Отарович, – в голосе говорившей чувствовалось почтение, – сейчас отдыхает на даче.

«Наверное, домработница, – усмехнулся Глеб. – Странно, куда только подевались дети генерала? Все-таки у него их было трое – два сына и дочь».

Сделав над собой усилие, Глеб припомнил и имя-отчество домработницы.

– Клавдия Ивановна, – непринужденно продолжал Сиверов, – вы не подскажете, когда он вернется?

– Не раньше, чем снег выпадет, – ответ был неутешительным.

– Я что-то запамятовал номер телефона на его даче…

Оставалась маленькая надежда, что домработница назовет номер, но этой надежде не суждено было осуществиться.

– Амвросий Отарович просил этот номер никому не давать.

– Но все же… – попробовал настоять Глеб.

– А с кем это я говорю?

– Когда-то Амвросий Отарович очень многое для меня сделал…расплывчато ответил Глеб.

– Если бы он хотел с вами встретиться, то дал бы свой номер. А так, сами понимаете… До свидания, – Домработница повесила трубку.

Вот теперь-то Глеб Сиверов дал волю своим чувствам.

– Дура! – довольно злобно проговорил он в безжизненную трубку и зло бросил ее на рычаг таксофона, – Не раньше, чем снег выпадет… – шептал Глеб, быстро шагая по улице. – Может, мне ждать еще до Второго пришествия? Тоже мне, секрет, где проживает отставной генерал!

Но тут же Сиверов сообразил. Дача за городом – неплохое место, чтобы припрятать там Ирину Быстрицкую. А если вдобавок к этому домработница не раздает кому попало телефонные номера своего хозяина, то игра стоит свеч.

Теперь дело оставалось за малым – выведать-таки номер у бдительной старушки.

Глеб прошагал два квартала и немного унял свою злость. Еще разгоряченный ходьбой, он уселся на влажную от тумана лавку, достал пачку сигарет и с удовольствием закурил.

«Не существует таких ситуаций, из которых нет выхода, – думал Сиверов, – не существует и неразрешимых проблем. Главное – найти нужный подход, и тогда успех обеспечен. Наверняка старушенция наведывается на дачу, звонит туда, ведь генералу уже лет восемьдесят с хвостиком. Вот только бы выудить из нее семь нужных мне цифр! Значит, следует отыскать слабое место старухи и аккуратно разыграть ее».

Глеб откинулся на спинку и прикрыл глаза.

«Кому может доверять Клавдия Ивановна? – задумался он. – Если на нее не действуют пространные рекомендации, если обыкновенному штатскому она не выдаст тайну, то на нее должно подействовать магическое слово „органы“. Рефлекс, выработанный за долгие годы, не должен исчезнуть бесследно».

Глеб в общих чертах набросал себе план, потер озябшие руки и, растоптав недокуренную сигарету, отправился на Большую Басманную улицу. Возле входа в скверик он задержался у киоска, торгующего всякой всячиной – от презервативов до кухонных терок, – и приобрел себе по дешевке две телефонные трубки с кнопочным набором. Девушка, продававшая товар, с удивленной улыбкой подала Сиверову две картонные коробки.

– У меня здесь невозможно проверить товар, – извиняясь, промолвила она, – и если они не будут работать, то можете в течение трех дней принести их обратно.

Ей уже успели вернуть десять аппаратов из партии в тридцать штук.

Китайский ширпотреб явно не отличался качеством.

– Да, и еще, – спохватился Глеб, – маникюрные ножнички.

Бросив покупки в полиэтиленовый пакет, Глеб отошел от киоска, устроился на скамейке неподалеку от автобусной остановки и принялся скрупулезно зачищать концы телефонных проводов маникюрными ножничками, Затем глубоко вздохнул и, полный решимости, направился к дому, в котором находилась квартира генерала. Он вошел в подъезд. Когда-то здесь за столом сидел вахтер, строго интересующийся теми, кто появлялся в доме. Теперь на этом месте располагалась сколоченная из фанеры будка, в которой, скорее всего, дворник хранил свои метлы и лопаты.

Взбежав на третий этаж, Глеб вновь очутился перед огромной, обитой дерматином, дверью. По косяку ее шел телефонный провод, исчезавший в разветвительной коробке. На проводе уже накопилось несколько слоев краски, присыпанных сверху побелкой. Глебу пришлось достать из кармана ключ и содрать ее. Зеленый – наконец-то удалось ему определить цвет провода.

Глеб проследил взглядом, куда уходит труба разводки линии связи. Прыгая через ступеньку, он помчался вверх. Мелькнула последняя лестничная площадка, и вот он уже очутился перед входом на чердак. Здесь, на стене, расположилось несколько металлических коробок – старых и новых: силовая с таинственной надписью «ЩО» и маленькой красной молнией, еще не покрытая краской коробка телевизионного кабеля, идущего от антенны коллективного пользования, и такая же старая, как силовая, распределительная телефонная коробка. Ее дверца не была закрыта на замок, а прикручивалась проволокой, которую Глеб скрутил одним движением и швырнул в сторону.

Он распахнул дверку и посветил внутрь фонариком.

Вскоре среди хитросплетения проводов ему удалось отыскать тот самый зеленый, ведущий из квартиры генерала Лоркипанидзе. Он аккуратно, набросил концы проводков своей трубки телефона на клеммы и прижал трубку к уху. Затем, взяв в руки проводок от второй трубки, принялся им поочередно прикасаться к другим клеммам. Он даже слышал, как в квартирах тихонько позванивают телефонные аппараты.

На первый раз ему не повезло. Кто-то поднял трубку, хозяева оказались дома. Со вторым телефоном тоже получился прокол.

– Чертовы пенсионеры! – бормотал Сиверов. – Рабочее время, а дома кто-нибудь да сидит.

Наконец, с третьей попытки ему удалось отыскать свободную клемму. Дома никого не было, и можно было временно воспользоваться этой линией. Глеб несколько раз глубоко вздохнул, снимая напряжение. Затем набрал номер квартиры Амвросия Отаровича. Клавдия Ивановна, как и в прошлый раз, с третьего звонка взяла трубку.

– Слушаю, – проскрипел ее голос.

Глеб, даже не дождавшись, пока она замолчит, бросил в микрофон, словно бы продолжал начатый разговор:

– Подождите, полковник, сейчас поговорю, тогда и закончим начатое, – Сиверов говорил с деланной хрипотцой, тоном человека, привыкшего, чтобы ему повиновались.

– Слушаю, – повторила Клавдия Ивановна, и на этот раз в ее голосе звучало неподдельное уважение.

– А Амвросий Отарович уже приехал?

– А кто его беспокоит? – уже робко поинтересовалась домработница.

– Да это из отдела, – небрежно пробасил Глеб. – Тут кое-какая консультация понадобилась, так вот звоню на дачу, а он трубку не берет. Думаю, вдруг в Москву поехал?

– Да нет, он на даче. Никуда уезжать не собирался.

– Может, лег отдохнуть? – предположила Клавдия Ивановна.

– А, раз на даче, значит, я позвоню позже. Пусть отдыхает. Дело-то не очень срочное.

Даже не попрощавшись, Глеб отключил трубку и стал жадно вслушиваться в звуки, доносившиеся из наушника, подключенного к линии, идущей от квартиры генерала. Расчет был прост. Клавдия Ивановна наверняка заволнуется, услышав, что генерал не берет трубку и непременно ему позвонит, чтобы удостовериться, что все в порядке.