В августе 79-го, или Back in the USSR - Азат Ахмаров

Двадцать шестого июля по Москве пронесся слух: вчера от сердечного приступа во сне умер Владимир Высоцкий. Я не помнил точную дату его смерти, но помнил, что похороны выльются в массовую демонстрацию всенародной любви к поэту и артисту. Меня сначала удивило, что при таком строгом режиме соблюдения безопасности МВД разрешило похороны, но потом понял, что запрет вылился бы во всенародные акции и беспорядки и испортил бы хорошую мину властям перед многочисленными иностранными гостями. Поэтому на похороны, которые состоялись 28 июля, даже в опустевшей Москве пришло больше народу, чем на похороны Сталина. Мы с Серегой купили на рынке цветы и приехали вместе со всем составом группы «Москва». Ребят и девчонок, конечно, узнавали, но никто за автографами не подходил – не та была ситуация. Вообще в очереди стояло много известных людей, особенно актеров. Из всех окон доносились слова песен Высоцкого, которые многие знали наизусть, – а ведь ни один из его текстов не был на тот момент напечатан. Известен Высоцкий был только благодаря многократно переписанным магнитным катушкам и своим ролям, особенно Жеглова.

Очередь из тех, кто хотел попрощаться с Высоцким, растянулась на пять километров вдоль набережной Яузы. Когда люди поняли, что старое здание Театра на Таганке не сможет пропустить всех желающих и их к гробу просто не пропустят, они стали просить стоящих впереди передать цветы в театр. Зрелище было потрясающим: река живых цветов!.. Несмотря на огромное скопление народа, давки не было. Какие-то люди в штатском шепотом говорили каждому, что надлежит делать. Стоя в толпе, я вдруг поймал себя на мысли о том, что масштаб личности Высоцкого многие начали осознавать только здесь, на его похоронах, увидев десятки тысяч людей, провожающих в последний путь Поэта.

Глава 17

– Девушка, вы ждали принца на белом коне?

– Ну.

– Вот я и пришел!

– Круто! А где принц?

Каждый вечер в клубе «Звезда» проходили мероприятия, посвященные какой-нибудь стране – участнице Олимпийских игр. Зал был битком набит иностранцами, спортсменами, журналистами и москвичами, которым посчастливилось достать по огромному блату пригласительный билет.

На одном из таких вечеров я и увидел Юлию. Даже мне, вконец избалованному красивыми девицами, она показалась совершенством – такой красоты мне ни разу не доводилось видеть! Высокая, смуглая, стройная и гибкая, как верба, с великолепной, будто лакированной черной копной волос до пояса и потрясающе красивым лицом с огромными черными глазами! Она сразу же обращала на себя внимание своей подвижностью, очаровательной непосредственностью, белозубой улыбкой и неуемной энергией!

Юлия и сама понимала, что нравится всем, и воспринимала восхищенные взгляды как ординарное явление. Даже женщинам, которые с завистью незаметно косились на нее, она дружелюбно улыбалась, как бы говоря: «Ну, вот такая я – я же не виновата!»

В общем, я влюбился. Да и немудрено: в Юлию влюбилась вся мужская половина зала – да и многие женщины, наверное, тоже! Она пришла с двумя кавалерами в шикарных белых костюмах. Я немного растерялся, но все-таки догадался подмигнуть своему опытному администратору, важному, как министр. Тут же оказалось, что в зале три места есть только за шестиместным столиком, где уже сидели мы с Серегой.

Я не любил находиться в VIP-зоне, чтобы меня, как рыбу в аквариуме, разглядывали посетители из зала, гадая, что это за важная шишка запросто сидит со звездами, – ведь не будешь каждый день приклеивать себе усы и носить парик. Мне нравилось быть в самой гуще народных масс, поэтому я всегда сидел за обычным шестиместным столиком в основном зале, откуда, правда, открывался хороший обзор.

Юлия оказалась журналисткой из «Работницы», а ее приятели работали журналистами в «Комсомольской правде». Мужчины вели себя как хозяева жизни и истинные представители «четвертой власти».

– Юлечка, представляете, здесь в меню американский виски и французское вино, а цена в рублях! Наверняка сейчас скажут, что только что виски закончился, – уверенно заявил блондин с тонким лицом и лермонтовскими усиками.

– Или официант вообще не подойдет! – поддержал его брюнет, у которого был нос с характерной горбинкой.

– Чтобы вызвать официанта, надо нажать зеленую кнопку в центре стола, – подсказал я.

– Интересно. – Брюнет нажал кнопку, и над столиком загорелась зеленая лампочка.

Я посмотрел на часы: Мильман клялся, что вышколенные им официанты должны подходить в течение двух минут после сигнала – иначе их штрафовали. Официант нарисовался через тридцать секунд – видимо, знал, что за столиком сидят друзья самого администратора. Я свою должность не афишировал даже перед персоналом клуба.

– Любезный, – по-купечески обратился к нему блондин, – как у нас насчет виски?

– Вам какой? У нас пять сортов, – ответил официант. Фраза напомнила мне про пиво из монолога Карцева «Склад».

Блондин явно не ожидал такого ответа и растерялся. Тут подал голос брюнет:

– «Белая лошадь» есть?

– Конечно. Вам со льдом? Сколько порций?

– Две со льдом, – ответил брюнет и обратился к красавице: – А вам что заказать, Юлечка?

– Какое-нибудь сладкое вино.

– Какое у вас есть сладкое французское вино? – Брюнет снова повернулся к официанту.

– Простите, но французы не делают сладких вин – только полусладкое шампанское, – с невозмутимым видом произнес официант.

– Я так и думал, – самоуверенно заявил блондин, – что у вас нет французского сладкого вина, а вот в пятницу в валютном баре в «России» мне его подали.

– А название, случайно, не запомнили? – съехидничал Сергей.

– Не помню точно… «Бордо», кажется… – с заминкой проговорил блондин.

– Неважно, – сказала Юля, выручая коллегу, – я хочу сладкого шампанского!

– Есть «Асти Мартини», итальянское, – предложил официант.

– Отлично, давайте бутылку! – сказал, махнув рукой, блондин.

– И фрукты. – Брюнет разглядел, что я и Сергей пили французский коньяк, ели осетрину, икру, креветки, французский коньяк и фрукты были самым скромным пунктом нашего заказа.

– Ребята, давайте познакомимся с соседями по столу, а то неудобно, – сказала девушка и первая с улыбкой протянула мне руку. – Юлия, журналист из «Работницы».

– Юра. Лев. «Комсомолка», – неохотно протянули руки журналисты.

– Артур, музыкант.

– Сергей, инженер.

Услышав, что мы не директора и не заведующие гастрономом, парни приободрились.

– Что, ребята, премию прогуливаете? – снисходительно-покровительственно спросил Лев, брюнет. – А как билеты достали, через профком?

– Да нет, по случаю купили – за три цены…