Форпост - Андрей Молчанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут пришел страх. И он снова стал обывателем, беспомощно теряющимся в заполошных мыслишках: что же теперь будет, не ждет ли его новая скорая опасность, куда бежать, как избавиться от улик?..
Держа в одной ладони свой пистолет, он нежно погладил его другой ладонью. Только тот, кто познал близость смерти и спасшийся благодаря оружию, смог бы понять его ощущения, — те, которые испытывает человек, выживший благодаря оружию, когда смотрит на него.
Затем, поморщившись досадливо в осознании унизительно охватившей его паники, перетащил тяжеленные громоздкие трупы на черную лестницу. Обыскал их. «Макаров» с самодельным глушителем, ножи, бумажники с документами, связка с ключами. Два телефона. С телефонами и с документами он разберется позже, а главное, что надо уяснить сейчас — была ли у убитых подмога, ведь ключей от машины нет… И может, возле дома стоит бандитский транспорт с ожидающим подельников водилой… А вот тут, кажется, повезло: два свеженьких проездных билета на метро обнадеживают в версии, что злодеи предпочли общественные средства передвижения персональным…
Если же кто-то страхует их, этот «кто-то» в течение ближайшего часа объявится, и надо лишь терпеливо дождаться его здесь, на замызганной, пропахшей мочой черной лестнице. И, как ни крути, предстоит убрать трупы, пока не наткнулся на них случайно забредший сюда человек…
Он раскрыл дверь своей квартиры; не зажигая света метнулся на балкон, где в углу был приткнут рулон пластиковой пленки для малярных работ, планируемых на лето, живо расстелил прозрачное полотно в прихожей, и, утирая костяшкой пальца струящийся нервный пот со лба, озираясь на соседские двери, перетащил тела в свою квартиру, с брезгливостью отмечая ущербные, грубо вытесанные, явно уголовные рожи покойников, уже покрывающиеся смертной обреченной белизной. Весь кретинизм минувших поколений предков, казалось, проступал на этих мордах.
Притворил за собой дверь, и вновь вернулся в потемки затхлой лестницы. Подобрал стреляные гильзы. Настороженно прислушиваясь к шумам в подъезде, подошел к мусоропроводу, осмотрел таящийся за ним закуток. Пули прошили бандитов насквозь, срикошетили о стены, выбив куски цемента и теперь сплющенными кусками свинца валялись на грязном кафеле, устилавшем площадку. Он поднял их, сунул в карман и, встав за трубой мусоропровода, погрузился в ожидание, посматривая на экранцы изъятых телефонов, готовых в любой момент озариться требовательным вызовом.
И вот — голубенько вспыхнуло стеклянное оконце на обтекаемой черной коробочке…
— Да… — произнес он глухо, уясняя, что звонят, судя по коду, издалека, явно не из Москвы, но — из России, судя по первой цифре высветившегося номера.
— Сивый? — раздался развязный требовательный бас с очевидным кавказским акцентом. — Это я… Дождались клиента?
— Все путем, — буркнул Серегин.
— Чисто сделано?
— Да, уходим…
— На поезд билеты еще не брали?
— Ща вот, едем…
— Ну, жду. С дороги звони, если чего.
Серегин отключил связь. Внимательно осмотрел площадку. С досадой отметив несколько стылых пятен крови, натекшей из продырявленных курток, понял, что придется заняться приборкой. Да еще какой! Успокаивало одно: запаса по времени до очередного неведомого столкновения со своими столь же неведомыми недоброжелателями у него предостаточно.
Прибравшись на лестнице, включил компьютер. Набрал запрос по коду, определившемуся на телефоне убитого бандита. И — качнул головой в недоумении: далекие теплые края… Перелистал записные книжки обоих телефонов, посмотрел все входящие и исходящие звонки. Покойники явно жили на юге страны и приехали сюда столь же явно за его головой… Изучение паспортов и водительских удостоверений новопреставленных несомненно подтвердило факт бывшей уже прописки граждан Сивцова и Орехова в станице Винницкая, располагавшейся недалеко от курортных зон Черноморского побережья.
Что это? Привет от Ани? От ее друзей, либо недругов? Нет у него, Серегина, более никаких знакомств и связей в тех землях, категорически нет. В любом случае — не напрасно его Ангел Хранитель повелел ему посетить отставника Евсеева, ох, не напрасно!
В третьем часу ночи, использовав снабженный глушителем пистолет злодеев, Серегин умышленно причинил ущерб городскому имуществу, прострелив плафон уличного фонаря, освещавшего боковую стену дома, где располагался его балкон и — парковочный пятачок, отгороженный от тихой улочки сварным железным забором.
Ночь была черна, как сновидение маньяка.
Выждав некоторое время, Олег, изучив сонные провалы ночных соседских окон, аккуратно спустил на надежной веревке запакованные в пластик трупы на заснеженный тротуар. Далее, выйдя из дома, в кромешной темноте, скрывшей от посторонних глаз стоящие впритык друг к другу автомобили, он, используя нехитрый инструмент и внушительные навыки, привитые ему автомобильным дилером Худым Биллом, бесшумно открыл багажник внедорожника «Нисан», куда уместил тела убиенных злодеев.
Внедорожник принадлежал майору милиции, азербайджанцу, жившему этажом выше, недавно переехавшему в Москву и успешно, судя по его самодовольной лоснящейся физиономии и презрительному взору, которым он удостаивал окружающих, устроившемуся на новом месте обитания. Подобного рода типов, коммерсантов от полиции, выкупивших должностенку, Серегин в своей жизни встречал немало, и никаких угрызений совести от перемещения именно в этот автомобиль сомнительного груза не испытывал, ибо понимал: личность данного гражданина обладает превосходной адаптацией к любого рода проблемам, завидным хладнокровием и с таким пустяком, как два подброшенных в багажник трупа, справится без излишнего шума и недоразумений. Конечно, инцидент повлечет за собой всякого рода разбирательства, интриги, подозрения и эмоции, но, к счастью, в этих увлекательных событиях и коллизиях ему, скромному жильцу с четвертого этажа, место не уготовано. Зато — уготовано место в иных пространствах человеческих столкновений, покуда непредсказуемых, но, как он чувствовал, несомненных и обязательных.
Теперь предстояло поспать, подперев на всякий случай дверь тумбочкой со стеклянной вазой, а далее, передохнув, перебираться к Нюре, оправдываясь ремонтом в квартире. Но перед этим — уволиться с работы, куда лучше не появляться, а просто позвонить, поставив в известность начальство.
Утром он включил телефоны бандитов. Непринятых звонков было много. Пугающе много. «Нисан» на парковочном месте отсутствовал. Когда майор заглянет в багажник, было неведомо. Может, и через месяц. На улице между тем стояла осень с низкими температурами, противостоящими процессам белкового разложения…
Серегин раздраженно отмахнулся от пустых размышлений. Следовало предупредить соседей о своем внезапном отъезде, упаковать походный вещмешок, позвонить Нюре и…
И тут окончательно уяснил для себя то, о чем знал еще вчера, выходя от Евсеева: «и» — ехать, туда, где Аня. Тупо и целенаправленно. Даже мельком не отвлекаясь на какие-либо сомнения.
Между тем опыт предусмотрительного вояки безоговорочно диктовал ему схемы дальнейших поступков. Он скачал из компьютера карты местности, которую предстояло посетить, собрал необходимые вещи, уместившиеся в объемный тюк, упрятал во внутренние карманы документы. Главным из них было служебное полицейское удостоверение, бонус от Нюры. Заведуя их выпиской, ради него она пустилась на вопиющий криминал, соорудив корочку, где Серегин фигурировал, как опер по особо важным делам. Это была значимая охранная грамота от тех, кто владел ею на законных основаниях, но кого граждане опасались не менее, чем воров и бандитов.
— Посеешь ксиву — меня пожнут! — предупредила Нюра. — Не сяду — уволят!
— Если посею — в сей же момент женюсь! — легкомысленно пообещал ей Серегин.
После полудня, когда сборы подошли к завершению, на стоянку въехал «Нисан», ведомый азербайджанским блюстителем порядка. Серегин, припав к биноклю, всмотрелся в его лицо.
Бесхитростные чувства отражались на физиономии уроженца нефтеносных земель, на гранатовом соке и осетрине взращенном, а ныне охранителем жителей российской столицы пробавляющемся: удрученность, усталость, и вместе с тем — вымученное, как после титанического труда, облегчение…
«Посылка дошла до адресата…» — определился Серегин в выводе. И не ошибся: выйдя из машины, майор пристально копался в багажнике, вытащив ворсистую подстилку, повернул ее к свету, осмотрев тщательно и брезгливо, затем раздраженно сунул на прежнее место…
Серегин, словно соболезнуя ему, вдумчиво и мрачно кивнул, уясняя: проблема с трупами решена с капитальным и бестрепетным профессионализмом. Хотя — и не без взрыва первоначальных эмоций, никак иначе. В полицейском рапорте произошедшее могло бы отразиться так: «… далее преступники сели в лифт и скрылись в неизвестном направлении.»