Толлеус, искусник из Кордоса - Анджей Ясинский

— Что за Пути Змеи и Осьминога? — задал вопрос старик, который внимательно слушал длинную тираду и не перебивал, пока посол сам не замолчал. Маркус сейчас же принялся объяснять:

— Помнишь, я говорил, что Арена имеет три разных маршрута? Так вот, у каждого есть свое условное название — там на воротах нарисованы змея, осьминог и черепаха.

— «Черепаха» звучит как-то странно на турнире, где важна скорость! — удивился големовод.

— Сейчас все объясню по порядку, — отмахнулся посол. — Путь Змеи требует ловкость и филигранной точности управления. Там надо много прыгать, подтягиваться, пролезать в дыры, причем нужно правильно поймать момент. Одна ошибка — и все. Далеко не каждый чародей туда сунется. Для этого его голем должен быть небольшим, легким, юрким и быстрым, как настоящая змея. Выступления «змей» самые красивые. Жаль только, кандидатов будет всего ничего. Путь Осьминога — для тех, у кого хорошая скорость и богатая функциональность. Там чаще всего надо умудриться залезть в труднодоступное место или успеть выполнить какую-нибудь последовательность действий, чтобы разблокировать проход. Половина ориентируется именно на Осьминога. А другая половина пойдет путем Черепахи, о которой ты спрашивал. Эта рептилия, если ты знаешь, знаменита не только тем, что медленная, но еще своим панцирем. На самом деле это очень точное описание для маршрута. Представь себе прямой туннель, где размещено огромное количество разрушающих факторов. От их всех увернуться попросту невозможно, поэтому чародей ведет свое творение через некоторые напрямую, надеясь на его крепость. Получается очень зрелищно для простых обывателей, но мастерства тут на самом деле не много.

Толлеус в задумчивости посмотрел на Паука.

— И какой путь стоит мне избрать? — наконец, спросил он. Маркус грустно улыбнулся:

— Сказать по правде, шансов дойти до конца маловато. Так что пробовать будем все варианты. Именно поэтому я просил тебя сделать еще две копии Пауков — чтобы хватило на три попытки.

— И все же, какой расклад?

— Змея точно не подходит — нам тут ловить нечего, если только ты не научил своего голема прыгать как кузнечик или ползать по стенам, как настоящего паука. — Маркус на мгновение задумался. — С руками, которые ты сделал, появился неплохой шанс преодолеть Осьминога. А благодаря плетению усиления есть надежда взять Черепаху. Только помни: укрепленный Паук у нас всего один — сбереги его для этого маршрута. Хотя все равно размолотит…

— Да! — спохватился он. — У чародеев есть традиция перед выступлением демонстрировать зрителям свои возможности. Змееходы хвастаются пластикой и ловкостью своих големов, создания черепахоходов показывают мощь и крепость… Придумай что-нибудь такое для Паука, чтобы соответствовать.

Лишь только на землю спустились сумерки, прискакал гонец с Родины и сейчас же, даже не сняв запыленный плащ, явился пред светлые очи кордосского посла.

Вежливо осведомившись о перипетиях дороги, Маркус принял амулет-послание и отпустил прибывшего: в стенах посольства для него найдется еда, ванна, свежая одежда и ночлег — все то, в чем нуждается человек после долгого путешествия.

Когда дверь за гонцом закрылась, профессор ловко сформировал вокруг себя звукопоглощающую сферу и активировал личной меткой амулет.

Помимо обычной сводки новостей с Родины и новых инструкций пришел приказ, который заставил уголки рта искусника печально опустить вниз. Он прослушал все еще раз. Все верно: «Искусник Толлеус Алициус Хабери Рей должен быть немедленно арестован по подозрению в хищении государственной собственности и отправлен для дознания в Терсус». Кроме того, старик был фигурантом по делу об инциденте в Маркине полтора месяца назад.

Не напрасно у Маркуса были подозрения! И все же Толлеус ему нравился. Да, странностей много, да, что-то нечисто. Но и польза на лицо. Политика посла была такова, что он предпочитал закрывать глаза на некоторые прегрешения своих сотрудников ради пользы, которую они приносили. Небольшой компромат позволял добиться от людей большей отдачи, так что удобнее было придерживать такую информацию, чем тут же обрушивать кару на голову виновного. Увы, но в столице решили по-другому. Приказ есть приказ, тут от Маркуса ничего не зависело. И все же…

Искусник зажмурился, чтобы мысль не отвлеклась на окружающую обстановку. Если отправиться арестовывать старика прямо сейчас, как того и требовала инструкция, то срывается его завтрашнее выступление. Это будет удар по репутации Империи. Но что если исполнение директивы чуть-чуть задержать? Удаленность от Терсуса позволяла выиграть день-два. Конечно, это риск и ответственность, но на столь высоком посту без этого никак… Пускай Толлеус выступит. Надо только все организовать таким образом, чтобы он ни в коем случае никуда не делся.

Толлеус. Момент истины

Ночь перед турниром прошла плохо: снились кошмары. Стойкое ощущение чего-то плохого не прошло даже к утру. Так было перед началом войны. Тогда настойчивый внутренний голос заставил искусника прислушаться к себе, велев встать посреди ночи и пойти на службу, чтобы проверить, все ли там в порядке. Тюрьма оказалась на месте, но эта прогулка спасла Толлеуса от гибели — многие искусники тогда вне защищенных плетениями стен поймали Проклятия, которые оробосцы в большом количестве напустили на город.

Вот и сейчас старика одолели нехорошие предчувствия, а призрачные голоса, словно сговорившись, шептали: «Беги, беги, беги…»

Сжавшись, точно пружина, Толлеус остался на месте. Если бежать, то куда-то, а такого места нет. Здесь он только-только обрел то, о чем мечтал всю жизнь. За это можно побороться — оно того стоит. Сегодня Турнир. Наверное, что-то случится там. Очередной ли каменный истукан рухнет сверху, или фатально подведет Паук. Совсем скоро старик это узнает, проверив на собственном опыте, потому что в этот раз он не сбежит. Но, спасибо предупреждению, он подготовится и на выступлении будет во всеоружии.

Несмотря на боевой настрой, старик не выспался. Полночи ушла на бесцельные шатания по мастерской, что лишь вымотало его еще сильнее. «Подготовиться» можно только к чему-то, но чего ожидать от завтрашнего дня, он понятия не имел. Так что «быть во всеоружии» явно не получилось. Впрочем, големщик весь срок своего пребывания в Оробосе времени зря не терял, дорабатывая своего Паука. Если бы в голове были еще идеи, он бы их реализовал или, по крайней мере, попробовал бы это сделать.

Очевидно, Маркуса тоже терзало смутное беспокойство: вчера вечером к и без того немаленькой охране мастерской прибавилось еще несколько человек. И вот теперь с первыми лучами солнца он явился собственной персоной, напряженный, с лихорадочным блеском в глазах. Пора было отправляться в путь.

Пауки еще с вечера был погружены в большие фургоны, каждый из которых предстояло тащить сразу четверке лошадей. Големам, как очень важным персонам, полагалась отдельная охрана, да и сами повозки имели искусную защиту. Толлеуса посол пригласил в свою карету, и колонна, звеня железом и стуча копытами, тронулась в путь. Старику было как-то неловко: такая серьезная делегация собралась ради того, чтобы он прокатился на бадье с лапками. Всю дорогу он просидел молча, глядя на проплывающий за окном городской пейзаж. Маркус тоже молчал, пристально глядя на старика и думая о чем-то своем.

Легкая задержка возникла лишь у Серебряных Ворот. Местная стража немного ошалела от такого количества вооруженных людей. И немудрено: практически половина боевиков посольства сейчас была здесь. Но Маркусу даже не понадобилось выходить из кареты, как она уже поехала дальше. В какой-то момент, свернув с прямой, как стрела и широкой, как площадь, Красной дороги, караван затерялся среди утопающих в садах роскошных вилл. Когда процессия пересекла широкую реку по ажурному мосту из белоснежного камня, Толлеус понял, что в этих районах еще не бывал. Очевидно, здесь была незаметная глазу низина, потому что туман постепенно поднялся так высоко, что скрыл карету целиком. Однако, возница отлично знал дорогу или же имел при себе какой-нибудь подходящий случаю амулет — скорость движения не снизилась. Вновь вынырнув из белого марева, караван оказался как будто совсем в другом городе: исчезли богатые дома, а рядом высилась огромная конструкция из желтоватого камня овальной формы с колоннами, арками и почему-то без крыши. Искусник не стал бы утверждать наверняка, но ему показалось, что громада взмывает вверх метров на двадцать, а в длину продолжается едва ли не на километр. После очередной небольшой заминки у ворот процессия дружно втянулась внутрь. Оказалось, что величественное здание — совсем даже не крепость, как старик сперва подумал. Просто это была стена-трибуна, опоясывающая арену — огромная трибуна на многие десятки тысяч человек.