Врата судьбы - Рафаэль Сабатини

Внешне Исраэль Суарес производил бы впечатление денди, если бы не природная тяга к восточной роскоши. Тут он всегда переходил границу. Его бордовый камзол и алый жилет под ним, сплошь расшитые золотом, слепили глаза. Пуговицами служили рубины великолепной огранки. Бриллианты сверкали в кружевах и в кольцах, которых на каждой руке было по два. Даже рукоятка шпаги была из чистого золота.

Дородный, могучего телосложения, смуглый, с большими влажными глазами и длинным носом, Суарес производил впечатление человека незаурядного и притягательного. Сознание собственного могущества, дарованного огромным богатством, придавало ему властности. Этот испанский еврей был не из тех, на кого взирают свысока. Если бы не картавость, его английский был бы безупречен.

Лорд Понсфорт допустил ошибку, недооценив Суареса. Он и прежде относился к нему с изрядным пренебрежением, а сейчас, презрительно искривив губы, оглядел ростовщика с головы до ног. Это не ускользнуло от внимания самолюбивого еврея. Ответные действия последова ли незамедлительно. Ростовщик подошел к столу и налил себе бокал портвейна, не потрудившись спросить разрешения. Он отведал вина и задумчиво облизал губы, как бы оценивая его качество.

— Хорошее вино, — сказал он с удовлетворением, — Надеюсь, в моем винном погребе здесь неплохой запас портвейна?

— Что вы хотите этим сказать, черт возьми! — возмутился Понсфорт.

Суарес хладнокровно осушил бокал и, не спрашивая позволения его светлости, опустился на стул, в то время как милорд стоял.

— Полагаю, мне дозволено пить свое собственное вино в своем собственном доме, не спрашивая разрешения, черт побери, — ответил Суарес тем же тоном.

Чувствовалось, что он полностью овладел собой. Горячий и вспыльчивый от природы, Суарес умел быть холодным и беспощадным. Не дав Понсфорту оправиться после первого удара, он нанес новый, сухо изложив причину визита.

— Видите ли, я получил сообщение от лорда Картерета, что он отменяет свое ручательство, — сказал он, — Я направил свое доверенное лицо, Коуэна, в ваш дом в Лондоне, а сам прибыл сюда. У меня имеется ордер на арест имущества, и я привез сюда трех судебных приставов. Своего агента я отправил в ваше имение в Йоркшире [Йоркшир — крупное графство на северо-западе Англии. Позднее было разделено на ряд более мелких графств и городов-графств]. Как вы сами понимаете, я не теряю времени даром. — Суарес с усмешкой наблюдал за потерявшим дар речи Понсфортом. — Вы должны мне тридцать тысяч фунтов, милорд. Имение Вудлэндс оценивается в четыре тысячи, ваш дом в Лондоне — в три тысячи, а йоркширское поместье даст после продажи еще семь —восемь тысяч фунтов. В залог оставшейся суммы я должен взять вас, пока не получу выкуп от вас или ваших друзей. Теперь вам известны мои намерения. Теперь вам ясно, почему я, наглый негодяй, вторгаюсь в свой собственный дом, — злорадно закончил ростовщик.

Понсфорт прислонился спиной к каминной полке, пытаясь унять дрожь. Он сразу сник. Ему казалось, что в его жилах течет не кровь, а вода. Из всего, что наговорил ростовщик, в голове у него застряла одна фраза, и он произнес ее сиплым голосом:

— Лорд Картерет отменил свое ручательство...

— Именно так, — подтвердил Суарес. — Меня удивляет, почему он его дал.

— И все же, — начал Понсфорт неверным голосом, перестав удивляться и искать причину странного поступка министра, ибо теперь его больше занимали страшные последствия, — даже если ручательство отменено, какое это имеет значение?

— Значение имеют тридцать тысяч фунтов, — заявил Суарес. — Вы понимаете, что лишь ручательство его светлости удержало меня от подачи иска месяц тому назад.

— Но сегодня у меня свадьба! — вскричал виконт. Он побледнел, капли пота выступили на его некрасивом узковатом лбу.

Теперь мистер Суарес в свою очередь с молчаливым презрением оглядел наряд хозяина.

— Ах, вот оно что! — недобро усмехнулся он. — Вот почему вы так вырядились! Вы очень красивы в свадебном наряде.

Лорд Понсфорт хотел было гордо вскинуть голову, но не посмел. Здесь распоряжался другой.

— Вы знаете... вам положено знать, как богата мисс Холлинстоун. Неужели вам мало такой гарантии?

— О чем речь? Брачные перспективы еще не гарантия, вам это прекрасно известно. Да я бы вам и шиллинга не дал в обмен на обещания, я бы отказал вам в праве выкупа закладной, если бы вы не заручились бумагой лорда Картерета, подтверждающей вашу платежеспособность. А поскольку он больше не ручается за вас, ваши поместья вы сами...

— Господи, неужели нельзя подождать до завтра?

— Я не намерен ждать и часа, — отрезал Суарес. — Какой в этом смысл?

— Вы окажетесь в дураках, если не дадите мне срока.

Суарес зло хохотнул:

— Я еще никогда не оказывался в дураках в своем деле, милорд. Никогда!

Лорд Понсфорт подошел к столу и тяжело опустился на стул. Наклонившись вперед, он смотрел на Суареса. Его бледное потное лицо блестело в свете свечей.

— Суарес, — сказал он, — прошу вас, учтите, что весь мой долг наличными не превышает пятнадцати тысяч фунтов. Вы отнимаете у меня Вудлэндс, мой лондонский дом, имение в Йоркшире. Но вы же понимаете, хотя и утверждаете обратное, что моя недвижимость в совокупности стоит больше пятнадцати тысяч фунтов?

— А вы думаете, что я дал бы вам денег, не будь я в этом уверен? Или вы воображаете, что ростовщики занимаются филантропией? Это рискованное дело, мой друг, в таких делах лишь большая прибыль компенсирует затраты. Но вы упускаете из виду, что я всюду получил бы процент на свой капитал.

— Это вы упускаете из виду свой доход, поскольку собираетесь упечь меня в тюрьму. Если вам это удастся, не видать вам проклятых процентов, как своих ушей.

Мистер Суарес прикрыл один глаз.

— Процент идет и с заповедного родового имущества, — напомнил он Понсфорту. — Получается чтото около полутора тысяч фунтов в год. Если деньги удачно вложить, к примеру, во флот, можно получить приличную прибыль. А вы заживете припеваючи на пятьдесят фунтов в год.

— Так вы меня на десять лет собираетесь упечь? —взревел виконт.

— Нет, пожалуй, на более долгий срок, — ростовщик поджал губы. — Из-за неоплаченного баланса. Но вы, ваша светлость, на здоровье не жалуетесь и легко выдержите испытания.

— Суарес! — с яростью выкрикнул милорд. — Вы — грязный еврей!

— Понсфорт, вы — еще более грязный христианин: залезаете в долги, которые не можете вернуть, — парировал ростовщик.

Понсфорт вскочил, будто его ударили. Получить такое оскорбление, и от кого? От мерзавца из иудина племени! Нет, такое невозможно снести, это неслыханно!