Эскадры красного гиганта - Максим Калашников

Запустение проступает в Сайда-губе и в Оленьей, где тянутся низкие корпуса завода перезарядки реакторов и стоят одиннадцать АПЛ. На базе атомарин в Иоканьге, куда можно добраться лишь вертолетом и где люди падают в обмороки от истощения.

И ненависть, жгучая, как кислота, поднимается в тебе. В отделанной красным деревом кают-компании крейсера Сосковец, глядя исподлобья, выступает перед флотскими офицерами. Агитирует голосовать за Ельцина. Кажется, что он все прекрасно понимает, что его гнетет то, что он видел. А лица слушателей угрюмы, офицеры прячут недобрые усмешки. Нельзя отделаться от ощущения, что все играют в одну игру, где слова – лишь пустой фон, где все читают между строк.

…Ельцин выиграет тут выборы июня-96. Голоса флотских перевесят голоса портовой швали и рэкетиров, торгашей импортными автомобилями и шмотьем, красной рыбой и металлами…

…Потом, захмелев, Сосковец станет слушать тосты людей в адмиральских погонах. Водка развяжет языки, и за здравицами зазвучат нотки горькой правды. Командир крейсера расскажет, что молодых матросов приходится сначала откармливать. Комфлота Феликс Громов скажет: да, тяжело. В море – горстка, тринадцать кораблей, жалкое воспоминание о былой мощи. Приходится экономить на всем. Но одна лодка патрулирует побережья Аляски, одна – южнее Исландии. Есть корабли в Восточно-Китайском море. Трудно, но присутствуем в Мировом океане.

Тяжело, очень тяжело…

Ныне нас снова загоняют в тесноту провинциального существования. Все эта наша «правящая элита».

Большевистские комиссары, все эти апфельбаумы и розенфельды, были честнее вас. Они попросту потопили Черноморский флот в 1918-м, а Балтийский разделали на металл в 1920-х, не ставя лицемерных памятников.

В сотый раз мы думаем, как это получилось? Почему мы были срезаны на новом взлете русского морского могущества? И приходим к одному и тому же. Уже двадцать лет назад были посеяны зерна гибели. Именно тогда бармены и завмаги стали более уважаемыми, нежели командиры субмарин.

Ныне завмаги и бармены стали банкирами и президентами. Чему же тогда удивляться? «…Россия утратила господство на Черном, Балтийском и Черном морях, а также в важнейших стратегических районах Мирового океана. Руководство нашей страны, судя по всему, не представляет значимости флота в обороне государства с морских направлений (протяженность морских границ России составляет более 40 тысяч километров из 61), не учитывает, что западные страны не идут на переговоры о своих ВМС, а, наоборот, создают новую материальную базу ведения войны на море. Россия, фактически в одностороннем порядке, сокращает ВМФ и может лишиться уже более половины своих кораблей и морской авиации. Утрачены две трети пунктов базирования Балтийского и Черноморского флотов (Таллин, Рига, Лиепая, Одесса, Николаев, Донузлав, Керчь, Поти, Измаил и др.), то есть все то, что под руководством Петра I было завоевано Россией в борьбе за выход к морям». Это обращение подписали двенадцать флотоводцев-ветеранов по случаю пышных празднеств идиотского режима якобы по поводу 300-летия русского флота…

ИСТОРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ II

Имперская державность – не племенное чванство. Два лика Сталина

Пожалуй, у иных читателей накопилось много вопросов отнюдь не военно-технического характера. И, наверное, первый их них – националисты ли мы? И почему мы упорно употребляем слово «русский», говоря о многонациональной Империи?

Если понимать под словом «националист» патологических, неопрятных на вид субъектов, помешанных на преследовании инородцев, готовых объявить людьми «второго сорта» не только узбеков или азербайджанцев, но и хохлов, то мы – не националисты.

Мы против тех, кто придерживается взгляда: какой угодно русский лучше всякого другого человека не этой национальности. Ибо знаем, что возведение сего принципа в абсолют приведет к власти массу бездарей и посредственностей, доносчиков и трусов, которые начнут выбивать талантливых и доблестных людей. Сие – царство той же черни, ведущее к власти субпассионариев под националистическими лозунгами.

Мы – люди имперские, стоящие за здоровую иерархию, за отбор в аристократию людей талантливых и храбрых. Людей высокого духа и воинской доблести. Но опыт говорит нам: больше всего таких личностей дает славяно-православная «толща». Подавляющее большинство тех, кто созидал и защищал Империю, – это великороссы, малороссы и белорусы.

Опыт говорит нам: Империя – это мир. При ней малые народы не режут друг друга, при ней не бомбят свои же города. Любая рознь подавляется жестоко и быстро. Мой тесть рассказывал мне, как в начале 1950-х резня в Карабахе была пресечена в зародыше – после публичного суда над виновными и расстрела зачинщиков.

Мы знаем, что русские – народ имперский. Пусть армяне торгуют и чинят обувь под сенью наших штыков, пусть мирный узбек возделывает свой клочок земли, пусть грузин лелеет виноградную лозу. Русские же в возможной и будущей Империи – это воины и хранители порядка, мощи. Они поведут атомные крейсеры и оживят сложнейшие производства, они будут вешать смутьянов. Ибо за нами – вековой имперский опыт. Мы – хранители державы, и такими нас создал Бог.

В русской цивилизации, где отбор элиты идет по личной храбрости и преданности Империи, найдется место всем. У нас было много доблестных полководцев, считавших себя русскими: грузины Багратион и Цицианов, сербы Милорадович и Гудович, армяне Бебутов и Баграмян, поляк Рокоссовский, еврей Драгунский. Но большинство всегда будет за народом, имеющим имперский опыт. Две тысячи лет назад то были римляне, ныне – русские. И тогда, и еще недавно всякий хотел принять их славное имя.

Поэтому мы – люди имперские, сторонники здоровой иерархии, власти не торгашей, а священников и воинов. Пассионариев.

Нам говорят: Империи не захотели народы СССР. Мы же знаем: все произошло из-за того, что мы слишком мало рассказывали армянам, как их резали турки и насиловали иранцы, грузинам – об опустошительных набегах Аббас-шаха, а казахам – о том, как джунгары складывали пирамиды из их голов.

Нам ли не знать о могучей силе кино, газет и телевидения? Все эти инструменты были в Империи. Их просто бездарно использовали. И азиатские мальчишки по-прежнему бредили бы генералом Панфиловым или маршалом Жуковым.

В нашей Державе жили народы не западного культурного ареала, с которыми, восстанови мы православно-византийско-воинские ценности, русские жили бы в полном мире и добрососедстве. С мусульманами и буддистами, коим противна западная «свобода». Просто не надо было порождать у этих народов необоснованные иллюзии и сеять «интеллигентскую заразу», плодя «липовых» врачей, ученых и инженеров в Азии и Закавказье. Обесценивая тем русские ум, умения, мужество.

Мы знаем по нынешнему опыту: армяне и украинцы, некогда голосовавшие за независимость, ныне со слезами вспоминают единую страну и мир в ней.

Мы знаем: лишь тот мир стабилен, где правят сильные империи. И нет мира злей и кровавей, где люди разделены на малые «национальные государства».

Мы – не немцы, не голландцы и не французы. Мы – народ имперский, и иная роль для нас – деградация.

Нас спрашивают: почему вы, ругая КПСС за разложение верхушки, так часто поминаете Сталина? Спору нет, он – фигура контрастная. На его душе много грехов и невинных жертв. Но если мы положим их на одну чашу весов истории, положив на другую его заслуги, то стрелка, как минимум, покажет равновесие.

Вспоминаем потому, что Сталин – еретик с точки зрения правоверных марксистов. Он – воссоздатель Империи. Он не ждал мировой революции, не сжигал для нее страну – он созидал имперского колосса. Сталин передавил и почти полностью уничтожил семя старых большевиков – аронштамов, нахамкесов, резенфельдов, хотевших сделать из нас страну – сырьевой придаток Запада с полицейским режимом во главе с ними.

Сталин строил не социализм нахамкесов и троцких с его уравниловкой, а военно-технократическую иерархию, уничтожая мало-помалу охаивателей русской имперской истории, возвращая символы Империи, воплощая внешнеполитическую программу царей, поднимая патриотизм.

Он создал цивилизацию, утеревшую нос Западу. Конечно, на душе у него много грехов, и не все шло на благо русскости. Задавив аронштамов и цахесов, разрушивших Империю в 1917-м, заткнув им казуистически-демагогические рты культом своей личности, он так и не сверг фарисейско-марксистскую идеологию с престола. Не заменил ее иерархически-аристократической. В этом – его самое большое преступление. Как и в том, что он не создал системы, поднимавшей пассионариев наверх без его воли.

Вы клянете его за ГУЛАГ и колхозы? Но как было поступать иначе, как строить заводы, бомбардировщики и танки, коли Запад не давал ни гроша, времени было в обрез, а страну окружали враги с дредноутами, нарывным газом и механизированными дивизиями, когда Япония похвалялась водрузить знамя Страны восходящего солнца на Урале? Когда Китай в 1929 году попытался оторвать от нас Приамурье? Ведь у Сталина не было в запасе столетья, чтобы вести индустриализацию постепенно, шаг за шагом, начиная с ситцевых фабрик. Страна нуждалась в самолетах, моторах, стали – и немедленно!