Большие Поляны - Иван Слободчиков

Когда Акимов прочел статью, ему неудержимо захотелось взглянуть на Пастухова. Но Пастухова тут не было, и он мысленно представил себе его вытянутую физиономию, ушедшие за переносицу глаза при знакомстве с новостью — и расхохотался. Не кто иной, как Пастухов ратовал за сплошную ликвидацию в районе личного хозяйства колхозников, при этом ссылался на авторитеты, на опыт одного знаменитого колхоза в Курской области, забыв о том, что нельзя, поднимаясь вверх по лестнице, прыгать через три ступеньки, ненароком можно споткнуться и упасть, набить себе шишек.

Он показал статью вошедшему председателю колхоза Теплову.

— Правильное решение, — сказал Теплов, прочитав статью. — Корову держи, а теленка от нее — в забой. То же и с огородами... Поторопились с этим делом. А говорят, поспешишь — людей насмешишь. Ладно бы только насмешить, а то ведь вместо смеху иногда плакать хотелось.

Акимов слушал его, не перебивая, а когда тот кончил, сказал, улыбаясь:

— А ты, оказывается, политик. Смотри как расписал!

— А я по-ученому не умею, я по-крестьянски. Я так рассуждаю: всякому овощу — свое время. И в политике надо так: пришло время — решай, поспешай, если рано — подожди, пусть созреет, твое от тебя никуда не уйдет. К чему идем — к тому придем...

Собрание закончилось поздно, близко к полуночи. Ночевать Акимов пошел на квартиру, где останавливался всегда.

Спал он долго: когда проснулся, на столе уже шумел самовар.

И только сел завтракать, в дом вошел Теплов.

— Проходи, Иван Максимович, раздевайся, садись с нами чайку похлебать, — пригласила его хозяйка.

Но Теплов от чаю отказался.

— Слушали радио? — спросил он Акимова.

— Да нет, я только встал, — ответил Акимов. — А что случилось?

— Я так и знал, что вы проспите, — сказал обрадованно Теплов, — не зря бежал... Передавали, вчера проходил Пленум ЦК. На нем порешили опять райкомы партии создать, парткомы ликвидировать.

Акимов с каким-то, чуть ли не детским, восхищением смотрел на Теплова.

— Правда? — только и спросил он.

— Правда, правда, — подтвердил Теплов, — сам слышал, своими ушами. И в области все сливается, не будет двух обкомов, двух облисполкомов.

Акимов потерял интерес к яичнице, к чаю, вскочил, заходил по комнате, потом ринулся к вешалке за своим пальто и, сколько его ни уговаривала хозяйка, не захотел остаться завтракать.

— Пошли в правление, — сказал он Теплову.

Его томили новости, кружили голову. Подумать только: вчера статья об отмене излишних ограничений в личном хозяйстве колхозников, сегодня — решение Пленума о реорганизации парткомов в райкомы, упразднение двоевластия в областях. Тут было от чего волноваться! Не терпелось с кем-то поделиться радостью, поговорить, разрядить себя от переполнявших мыслей...

Придя в правление, он тут же позвонил в партком своему помощнику, велев собрать членов бюро на вечер.

2

Районная партийная конференция была назначена на первую субботу декабря.

За два дня до конференции в Колташи приехал представитель обкома партии Краснов.

Михаила Матвеевича Краснова хорошо знали в Колташевском районе, особенно в пределах прежних границ: он четыре года, до реорганизации руководящих органов районов и областей, проработал тут первым секретарем райкома. При разделении руководства области на промышленную и сельскохозяйственную части его избрали заместителем председателя сельскохозяйственного облисполкома.

И Краснов тут тоже знал многих — за четыре года, проведенных на посту первого секретаря, он не раз побывал во всех бригадах и фермах колхозов и совхозов, помнил лично, знал по именам не только председателей колхозов и парторгов, но и большинство коммунистов и передовиков производства.

Приезду Краснова был особенно рад Акимов, работавший раньше под его руководством; с отъездом Краснова он принял от него партийную организацию, стал секретарем парткома и как бы чувствовал свою ответственность перед ним за состояние дел в районе. Ни с кем другим он с такой откровенностью не мог бы сейчас говорить о своих делах и заботах, как с Михаилом Матвеевичем. Потому в первый же день приезда Краснова они просидели в парткоме до вечера, — послезавтра Акимов будет отчитываться перед делегатами, а сегодня ему хотелось посоветоваться с Красновым, поделиться своими мыслями и предложениями.

Вечером в гостиницу к Краснову пришел Пастухов.

Михаил Матвеевич только что расположился почитать отчетный доклад парткома — снял пиджак, галстук, зажег настольную лампу, сел за стол, раскрыл блокнот, как дверь открылась, и Пастухов, спросив: «Разрешите?» — шагнул в номер.

— А-а, товарищ Пастухов? Добро пожаловать. — Краснов встал навстречу Пастухову, поздоровался, подвел к стулу, усадил. — Вот хорошо, что зашли на огонек. Я рассчитывал с вами встретиться завтра, но сегодня — даже лучше.

Они сидели по одну сторону стола, почти касаясь друг друга коленями. Пастухов, настороженно хмурясь, сводя брови, глядел на Краснова, на его лицо с припухшими подглазницами за большими очками, на начинающую лысеть голову и ждал, что Краснов первым начнет разговор.

Так оно и произошло: тот отодвинул лампу, чтобы не мешала, не била светом в глаза, и спросил:

— Ну, так что же? Слушаю вас.

Пастухов опустил глаза, полез в карман, вытащил пачку сигарет.

— Разрешите?

— Да-да, пожалуйста, — ответил Краснов и тоже, откинувшись, пошарил в карманах висевшего на стуле пиджака, достал сигареты и закурил.

— Я звонил в обком насчет своего письма, — начал Пастухов. — Мне ответили, что письмо передали вам для проверки.

— Совершенно верно, письмо ваше у меня, — подтвердил Краснов. — Мы к нему еще вернемся. А предварительно расскажите, как идут дела в районе? Как вам работается?

— В письме все это есть, — произнес Пастухов. — Я там с достаточной полнотой проанализировал состояние дел в районе, метод руководства Акимова и изложил свой взгляд на вещи... Не понимаю, какая еще нужна проверка? Разве вам ничего не говорит то, что мы сорвали выполнение обязательств по зерну, хотя возможности к выполнению были? Я настаивал, доказывал Акимову с цифрами в руках, я боролся за обеспечение поставок, а мне за это поставили на вид. Понимаете? На вид за то, что требовал обеспечения интересов государства. Я выступал не просто против нарушителей государственной дисциплины, а против саботажников из числа руководителей района.

Пастухов разошелся. Чувствовалось, он крайне раздражен тем, что назначили какую-то проверку, когда и так все ясно.

— Вы не волнуйтесь, давайте поспокойнее, — попросил Краснов. — Кстати, я поинтересовался сегодня балансом зерна в районе, и не сказал бы, что у вас его излишки. Может, вы взяли непомерно высокие обязательства, не учли своих возможностей?

— Я в своей работе учитывал одно: страна нуждается в хлебе. Отсюда и исходил, — угрюмо проговорил Пастухов.

— В принципе, конечно, верно. Но ведь вот какая история, подход тут может быть разный. Говорят, вы рубили сплеча, а бюро парткома подходило к вопросу иначе: учитывало и интересы государства и интересы колхозов.

— Это неправда! Акимов и некоторые члены бюро стоят на местнических позициях, разводят в районе гнилой либерализм.

Краснов посмотрел печально на Пастухова, загасил сигарету, встал, прошелся по узенькому номеру, опять сел.

— Хорошо, я вас понял... Теперь скажите, а как вы понимаете то, что происходит сейчас в стране? Вот был октябрьский Пленум, полмесяца назад — ноябрьский Пленум, восстановивший прежнюю структуру управления. Как вы расцениваете, как понимаете решения этих Пленумов?

— Я понимаю так, — ответил Пастухов. — Формы могут меняться, а содержание для партийного работника должно быть всегда одно: бороться за интересы партии. А для этого не стесняться, где надо, и власть применить.

— Значит, если встать на вашу точку зрения, либерал Акимов не годится на роль первого секретаря райкома?

— Безусловно! Такие, как Акимов, не могут руководить районом, у них всегда будут недоработки. Тут нужен крепкий товарищ, принципиальный, не поддающийся чуждым влияниям.

— Например, такой, каким являетесь вы, — подсказал, улыбнувшись, Краснов. — Я правильно вас понял, товарищ Пастухов? Скажите, вы не прочь поработать первым секретарем? Заменить Акимова?

Пастухов недоверчиво уставился на Краснова:

— Вы по поручению обкома меня спрашиваете?

— Нет, нет, — заторопился с ответом Краснов. — Просто хочу знать ваше мнение.

Пастухов помолчал немного, словно собирался с мыслями.

— Если изберут, не откажусь, — с достоинством произнес он. — Для меня работа первым секретарем — не новинка. Учиться не надо.

Краснов посмотрел на Пастухова уже потухшим, без заметного интереса взглядом, словно ничего в Пастухове не осталось, что не было бы известно ему, похлопал ладонью отчет парткома, словно коня, заждавшегося седока, и сказал: