Выбор из худшего - Алексей Иванович Гришин

Слегка наклонив голову, с легкой усмешкой наблюдал, как нервно начал кусать губы всегда спокойный и уверенный в себе «Санчо Панса». И лишь потом, точно угадав момент, когда тот уже разнервничался, но еще не был готов схватить собеседника за шиворот для убеждения действием, ответил:

– А у меня здесь гостиница, которая приносит неплохой доход.

Жизнь давно научила бывшего лекаря, что верное слово, сказанное в нужный момент, способно творить чудеса. И уже не он, скромный араб не очень знатного происхождения, а этот гяур стал придумывать, как заинтересовать правоверного в путешествии в их языческую страну.

Беда в том, что знаниями в этой области военный разведчик не обладал ни в коей мере. Разбить дворец паши молнией – для его напарника легко, забраться в его гарем и выкрасть любимую жену – не просто, но решаемо. А вот что делать с доходной недвижимостью, чтобы владелец смог если не навсегда, то хотя бы на несколько месяцев эту недвижимость оставить без присмотра и не разориться? Эта наука была для его гостя совершенно непостижима.

Но в этот раз на стороне европейцев оказалось само провидение. В качестве вестников воли Спасителя выступили четверо стражников, уверенно вошедших в открытые двери холла гостиницы, посреди которого и проходила беседа.

За ними робко, словно стесняясь, шел мужчина лет сорока, одетый в серебряный с золотой вышивкой атласный кафтан с легкой алой накидкой, синие шелковые шаровары и золотистые суконные сапоги. Голову украшала объемная белоснежная чалма.

Вельможа, явно не из последних в Тунисе, а может быть, и во всей империи, нервно поглаживал изнеженной рукой аккуратную напомаженную бородку, держался позади стражников, предоставив им объясняться с хозяином.

– Почтенный Рияз, – обратился к нему тот, что был постарше и побогаче одет, – мы должны осмотреть всех женщин, находящихся в доме.

У бен Фарука глаза полезли на лоб.

– Насир, ты сошел с ума! Да вы что, правоверные, заветы Образователя забыли? Как можно мужчинам отворять лики чужих жен и невест?! Всезнающий не простит такого святотатства!

– Спокойно, Рияз, никто не собирается перечить Направляющему на путь истины. Нам достаточно взглянуть на их правые кисти. В Поучении ничего не сказано о сокрытии кистей, ибо как, не обнажив их правоверная может захлопать в ладоши, если, не приведи Милосердный, служитель Его, ошибется в молитве.

– А… ну… если так… Но что случилось в мирном Тунисе, что даже благородные господа, – бен Фарук лишь покосился в сторону вельможи, – обеспокоились? Никогда такого не было.

Успокоившись, стражник, который, видимо, давно был знаком с хозяином гостиницы, ответил, виновато улыбнувшись:

– Помнишь, пять лет назад по всему городу искали девчонку с круглым родимым пятном на правой кисти? Позавчера на базаре видели женщину с такой отметиной. Так что давай господин эфенди проведет осмотр, да и пойдем мы дальше. Начнем с Дали, будь добр, позови ее.

От этих слов бен Фарука бросило в пот. Хорошо, что на полуденной жаре это не было заметно. Ищут Делал, и нет возможности ее спасти! Этот необрезанный остолоп стоит, лыбится и не понимает, что вот сейчас принцессу схватят, и ни за что не оставят в живых! Ибо по законам Всевышнего и людским именно она – единственная законная владетельница этого проклятого города!

Да и что он может сделать, если из всего оружия имеется лишь кинжал, который абсолютно бесполезен против сабель стражников?

Но лишь Всезнающему дано видеть все беды, что готовы обрушиться на головы верных рабов Его. И не допустит Справедливый попрания законов Его!

Попросту говоря, именно в этот момент в холл, где происходила оживленная дискуссия, вошел де Савьер в ставшей уже привычной одежде кочевника. Вельможа лишь глянул на него, как вся напускная робость слетела, в холеных руках мгновенно возник огненный шар.

Маг! И маг сильнейший. Опознал коллегу по ауре? Какая разница, он атакует!

Де Савьер среагировал мгновенно, на инстинктах, когда-то намертво вбитых суровыми преподавателями. Отклонил атаку, направив файербол в стену, которая разлетелась, обдав осколками кирпичей прохожих, на свою беду проходивших мимо.

И тут же ударил в ответ. Противник успел выставить шит, но щит недостаточно прочный. Жестокое заклятье, лишь частично ослабленное, прорвалось, испепелив противника. Обгорелый труп, дымя ошметками сгоревшей одежды, рухнул на чисто вымытый мраморный пол.

Схватка длилась мгновение. Ее увидели д’Оффуа и бен Фарук, обладавшие пусть и небольшими, но магическими способностями. Но для всех остальных сама по себе разлетелась стена, и сам по себе сгорел придворный маг тунисского паши. Прекрасный лекарь и мастер иллюзий, но не слишком хороший воин.

Стражники ничего не понимали в магии, но их неплохо научили выживать. Потому все четверо, не сговариваясь, бросились к выходу. Очень быстро для людей, слишком медленно для мага. С пальцев его правой руки слетели четыре заклятья, похожие на маленькие синие змейки, попали в спины бегущих, втянулись в тела и остановили четыре сердца. Люди умерли, даже не почувствовав смерти. Верные своему долгу, искренне не ведая, что являются слепым орудием неправых властителей.

Впрочем, победители получили лишь отсрочку. Уже скоро законопослушные горожане донесут о катаклизме, произошедшем в тихой гостинице «Дарбенсем», или как там она называлась на самом деле. И тогда в подвалах палачей живые позавидуют мертвым.

Первым оценил ситуацию бен Фарук.

Окинув быстрым взглядом родные стены, он скомандовал:

– Уходим. Брать только самое необходимое. Встречаемся здесь через пять минут.

И ровно через пять минут в неприметную дверь сарая на заднем дворе вошли четверо. Двое типичных тунисцев, один кочевник, на боку которого не очень ловко болталась большая сабля, и женщина в строгой и тяжелой парандже. Мужчины несли на спинах мешки, женщина мелко семенила по темному, освещаемому дрожащим светом факела коридору. Использовать магию де Савьер отказался категорически, сказав, что неизвестно, кто встретится впереди, и силы надо экономить.

– И, кстати, что это за тайный ход? – поинтересовался он по-арабски, чтобы отвлечься от горьких мыслей о нерадостных перспективах.

– Это и не ход вовсе, когда-то эти пещеры создали первые в Тунисе последователи Всевышнего, – ответил бен Фарук на том же языке. – Здесь они скрывались от происков нечестивых, отсюда несли свет истинной веры темным горожанам. Сейчас они пусты, сюда не спускаются даже разбойники – им есть где укрыться и на поверхности. Этот путь я нашел случайно и крайне удачно – по нему-то и приходила ко мне прекрасная Дениз. Господи, где она сейчас, увидеть бы ее хоть разок.

Спутники промолчали. Д’Оффуа – потому что ни слова не понял. А де Савьер – потому что слишком хорошо понял, что если им суждено выбраться из этой передряги, свою любимую бен Фарук увидит в лучшем случае на помосте в руках палача. И отправят ее туда именно его показания.

Через полчаса пути беглецы остановились. Проводник указал на