Червоточина - Андрей Буторин

Как оказалось, Нича был недалек от истины. Впрочем, он не сразу это понял, даже когда вышел на большую открытую площадку с аттракционами, откуда и раздавался шум. Люди – а их и впрямь оказалось больше чем десять – столпились возле павильона с вывеской «Автодром». И не только возле. Поскольку стен у этого павильона не имелось, хорошо было видно, как и внутри по металлическому настилу, где обычно раскатывают электромобильчики, теперь бегают и прыгают взрослые дяди и тети.

Подойдя ближе, Нича увидел среди скачущих и Аброськину с Казиком. Смысл этих скачек Нича понять не мог, как ни старался. Сначала подумал, что люди танцуют. Но не было слышно музыки, да и движения «танцоров» были вовсе не ритмичными. Больше походило, что люди просто сошли с ума.

Но тут Нича заметил, как с металлической сетки под потолком, служащей в аттракционе токосъемником для двигателей машинок, сорвалась тонкая зигзагообразная молния и впилась в белобрысый затылок коренастому парню в белых шортах. Парень судорожно задергался, отпрыгнул в сторону, побежал, но был настигнут новым разрядом. При этом он орал, визжал, хрюкал – в общем, издавал такие звуки, по которым сложно было определить, больно ему, страшно или, наоборот, весело и приятно. Приглядевшись, Нича понял, что и по остальным стреляют подобные «молнии» – просто при солнечном свете их не всегда было видно.

Заинтересовавшись электрическими эффектами, Нича не сразу обратил внимание на главное. Людей на металлическом «танцполе» становилось все больше. Но не только и не столько из-за того, что некоторые из числа зрителей примыкали к «танцующим»… В основном же это происходило потому, что после каждого разряда «молнии» пораженный ею… раздваивался!.. Нича ясно увидел, как прямо перед ним задергалась в конвульсиях Аброськина, завыла, захрипела, а потом с торжествующим воплем отпрыгнула в сторону. Но не в одну, а сразу в две – налево и направо. Приглядевшись, Нича увидел, что Аброськиных прыгало по автодрому уже четыре экземпляра. Казиков же ему удалось разглядеть лишь троих. Все прочие также имели дублей. Увидел здесь Нича и давешнего толстяка в четырех ипостасях, и «спортсмена» с пивным животиком в количестве пяти штук. «Плясали» там и несколько Кать.

«Эти-то что здесь делают? – удивился Нича. – Они ведь от прошлого своего «размножения» чуть крышами не поехали, описались даже!..»

Тут его заметила одна из Аброськиных и замахала рукой:

– Нича! Иди размножаться! Это такой кайф! Покруче секса…

Договорить Аброськина не успела. В ее затылок впилась голубая дуга разряда. Ольга, будто и правда в оргазме, затряслась, застонала и распалась надвое.

Впрочем, как успел заметить Нича, «классическим» способом размножения здесь тоже не брезговали. Одна парочка делала это вообще стоя, продолжая наблюдать за «танцующими»; еще парень и девушка – Катин дубль – отошли к ближайшей лавочке. Остальные зрители с интересом поглядывали и на «классику», и на «альтернативку», видимо, подбирая себе мысленно более подходящий способ. Впрочем, новый, конечно же, был вне конкуренции. Тем более среди не занятых размножениями зрителей остались одни девушки, да и те сплошь старые Ничины знакомые – Кати. Хотя нет, чуть в сторонке от них стояла молодая женщина, которую Нича раньше не видел. Причем смотрела она не на «танцпол», а как раз на него. И смотрела с очевидным интересом, будто прицениваясь. Вероятно, старый добрый способ размножения казался ей более по душе.

Нича поспешил ретироваться, пока незнакомка не перешла к активным действиям. К тому же смотреть на происходящее ему стало совсем тошно. Внезапно он вспомнил, что совсем недавно тоже «размножился» – там, в копии его родного города, по улицам которой носились оранжевые маршрутки с «ним» за рулем. И если здесь причиной «размножения», как он решил, могли быть проделки «червей», то в тот раз им просто еще неоткуда было взяться. Зато… Зато рядом тогда был Виктор!.. Нича вздрогнул, вспомнив, где и с кем сейчас находится этот мерзавец, и прибавил шагу.

Удаляясь от автодрома, он невольно продолжал коситься на «танцоров», поэтому старушку он заметил, лишь налетев на нее. К счастью, не уронил, успел придержать и, буркнув: «Простите», двинулся дальше. Но та вдруг окликнула его:

– Молодой человек, погодите!

Нича остановился. Разговаривать с местными сумасшедшими ему очень не хотелось, но и удирать от старой женщины было стыдно.

Впрочем, на свихнувшуюся бабулька не походила. Она была одета по стандартной «старушечьей» моде: сбитые туфли, темная бесформенная юбка ниже колен, вязаная синяя кофточка (это по такой-то жаре!), белый в мелкие зеленые цветочки платок. Но взгляд выразительных серых глаз был холоден и цепок. Эти глаза вообще не гармонировали с морщинистым маленьким лицом, тонкими бесцветными губами, острым, загнутым книзу носом, седыми прядями волос, выбивающимися из-под платка. Смотреть в них было неуютно, зябко. Нича невольно опустил взгляд и уставился на большую сиреневую пуговицу бабкиной кофты.

Вспоминая об этой встрече позже, он никак не мог понять, почему же он не насторожился сразу, увидев эту бабушку. Ведь ясно же было, что поселок являлся такой же декорацией, что и родной его город, когда маршрутка номер шесть выбросила его и еще трех пассажиров в иную реальность. Очевидно, что и в здешних декорациях не могли оставаться люди. А насчет тех, кто в них очутился, Казик ему достаточно четко объяснил: молния угодила в море, когда там оставались купающиеся. И что же, он не мог сообразить, что вряд ли эта старушенция совершала заплыв в грозу? Что она вряд ли вообще последние лет двадцать-тридцать заходила в море! И почему не подействовало на нее всеобщее безумие? Ведь сразу же было видно, что не простой была та старушка, ох, не простой! Но не сообразил этого Нича. Видимо, мозги еще не вполне адаптировались к происходящему, до подобных ли рассуждений им было. Да и что бы изменилось, задай он тогда себе эти вопросы? Да хоть и у самой старушки спросил бы. Все равно все бы осталось по-прежнему, как ни крути. Так что и корить себя было не в чем и незачем.

А тогда он всего лишь сказал:

– Извините, я вас не заметил.

– Пустое, – махнула сухонькой ручкой старушка. – Я не потому вас окликнула. Мне хотелось узнать, почему вы уходите? Вам что, это не нравится? – повела она кончиком носа в сторону автодрома.

– А это может нравиться? – вскинулся Нича. – Вот вам это разве нравится?

– Мне – нет. А вот почему вам… – Бабулька внимательно обвела его немигающим взглядом и удивленно поджала губы. – Сдается мне, что вы вообще не отсюда. А судя по одежде – так и вовсе с другой планеты. – Старушка улыбнулась, но лишь одними губами; глаза ее, как и в самом начале, походили на кусочки льда.