Личные мемуары Е. П. Блаватской - Мэри Нэфф

Во втором письме, которое пришло через 6 дней, подписанном «Джек Блаватский», она писала: «Я говорю с Вами, как с настоящим другом и как со спиритуалистом, который хочет спасти спиритуализм от ужасов».

«В ноябре 1874 года, когда исследования мои закончились, я вернулся в Нью-Йорк и навестил ее в доме на Ирвинг Плейс. Там она для меня устроила несколько сеансов за столом, расшифровывая вещания от какого-то невидимого существа, которое называло себя Джоном Кингом. Этот псевдоним стал за последние 40 лет известен всему свету. В первый раз о нем услыхали в 1850 г., в сообщении Джонатана Кукса «В комнате духов», где он представился, как дух-повелитель какого-то племени. Позже о нем говорили, что это душа известного пирата Генри Моргана, навещающая землю, и так он представился и мне.

Он показал мне свое лицо и голову, обвитую тюрбаном, в Филадельфии, когда я там вместе с покойным Робертом Д. Оуэном, генералом Ф. Дж. Липпитом и г-жой Блаватской исследовал медиума Холмса. Он часто беседовал со мной и писал мне. У него был особенный почерк и он употреблял красочные старо-английские выражения. В то время я считал, что это настоящий Джон Кинг. Но теперь, когда я увидел, что Е.П.Б. способна у себя дома создавать подобные иллюзии и повелевать элементалами, я убежден, что «Джон Кинг» — это элементал, которого она использовала как марионетку с целью содействовать моему развитию… Сначала он представился мне как независимая личность, живой посланец и слуга Адептов, а не их подобие, но в конце концов оказался простым элементалом, которого Е.П.Б. использовала для создания чудес». [18, т. I, с. 10—12]

«Я приехал в Филадельфию 4 января 1875 г., остановился в гостинице миссис Мартин на Жирард Стрит, где остановилась также г-жа Блаватская. Мое знакомство с г-жой Блаватской за последнее время углубилось в связи с тем, что она приняла предложение А. Аксакова, известного петербургского издателя и бывшего учителя царевича, перевести на русский язык мои письма из Читтендена для публикации их в русской столице. Я постепенно открыл, что эта дама… — одна из наиболее уважаемых медиумов во всем мире, но что ее медиумизм совершенно отличается от всего того, что я встречал до сих пор; не духи велят ей выполнять их волю, а она имеет власть над ними и велит им выполнять свои приказания… Была ли г-жа Блаватская допущена за завесу, это можно лишь почувствовать, ибо она очень неразговорчива об этом предмете, но ее удивительные способности не допускают иного объяснения. На груди она носит мистическую эмблему Восточного Братства из драгоценных камней, и она единственная представительница этого Братства в нашей стране…

В первый вечер, который я провел в Филадельфии, у меня была длительная беседа с помощью стуков с тем духом, который назвал себя Джоном Кингом. Кто бы он ни был на самом деле, но он проявил себя как самый сильный и активный дух в современном спиритуализме. В нашей стране и в Европе мы читали о нем, о его физических проявлениях… Г-жа Блаватская впервые увидела его в России, когда ей еще не было 14 лет, говорила с ним в Черкесии и встречала его в Египте и в Индии. Я его встретил в Лондоне в 1870 году и казалось, что он свободно разговаривает на любом языке. Я разговаривал с ним на английском, французском, немецком, испанском языках и на латыни, и слышал, как другие вели с ним беседу на греческом, русском, итальянском, грузинском и турецком языках. Его ответы всегда были пристойными и успокоительными.

Зайдя в тот вечер в комнату г-жи Блаватской, я увидал там многих людей, желавших со мною познакомиться. Они занимались в это время опытами «чтения мыслей», которые проводил какой-то юноша-медиум по имени В. К. Хоуг… На следующий день сеанс происходил в моих комнатах. Мы разместились в узком коридоре между гостиной и спальней. Кроме меня, присутствовали г-жа Блаватская, Роберт Дейл Оуен, д-р Феллиджер, мистер Бетанелли и миссис Холмс, жена медиума. М-р Оуен заклеил входные двери тонкими полосками бумаги. М-с Холмс поместили в мешок и запломбировали его. М-р Оуен запер также дверь в спальню, ключ он спрятал в карман и мы погасили свет.

Через полминуты мы увидели руки, и почти в тот же момент показалось лицо Джона Кинга. Он полностью материализовался и подошел к нам совсем близко. Мы услышали чей-то голос. Надо полагать, что это был голос Кетти Кинг (Считают, что это дочь Джона Кинга). Вызвав м-ра Оуена и меня, она, или во всяком случае женская рука коснулась наших рук. Джон Кинг позволил пощупать его руку и бороду. Манифестации были удовлетворительными и спокойными — лучшими из всех, какие я видел в доме Холмса…

Публичный сеанс был проведен на следующий день в 8 часов вечера в помещении на 10-й Северной улице в доме 825. Один из присутствующих предложил связать м-с Холмс руки, прежде чем поместить ее в мешок. Я так и сделал. Как обычно, показался Джон Кинг и разрешил шести или семи лицам приблизиться к нему, поговорить с ним, пожать ему руку. Я протянул ему свое кольцо с печаткой и просил его подержать это кольцо в своих руках, чтобы у меня осталась некоторая память о собеседовании в этот вечер. С той же целью одна дама дала ему также и свое кольцо. Это второе кольцо он вскоре вернул, сказав при этом, что мое кольцо он у себя оставит. Мне это совсем не понравилось, так как кольцо было очень дорогой работы и у меня не было намерения раздавать подарки. Но в эту же ночь меня ожидало еще одно переживание. Ложась в кровать, я приподнял подушку, чтобы положить под нее свои часы, и увидел, что под подушкой лежит мое кольцо в целости и сохранности.

В тот день [21-го] в 4 часа дня у нас был контрольный сеанс… В моем последнем разговоре с Джоном Кингом у мадам де Б. я попросил его подать мне знак во время нашей следующей встречи у Холмса, и он дал согласие. На следующем сеансе он появился у входа в комнату, и взглянув на меня, подал знак, дважды качнув головой слева направо. Он также подал определенный знак мадам де Б., известный только им обоим.

25 числа прошел мой последний очень примечательный сеанс… Именно тогда мадам де Б. проявила свои удивительные способности. Вызвав Джона Кинга, она всю свою энергию направила на то, чтобы в тот вечер призвать Кэтти Кинг. Джон своей рукой написал послание, чтобы ее указам «повиновались»… Вскоре начались феномены: в разных концах кабинета раздавались стуки, к нам обращались какие-то голоса… Но главное произошло далее. Мы услышали, как отодвинулся засов, а затем увидели, что дверь медленно открылась, и в мертвой тишине появилась небольшая девичья фигура, с головы до ног облаченная в белое. Мгновение она постояла и сделала затем один-два шага вперед. При слабом освещении мы смогли рассмотреть, что она ниже ростом и более хрупкого сложения, чем медиум… Я не знаю, кто она, но абсолютно уверен, что это не Джени Холмс или какая-то ее соучастница. Я также свидетельствую, что после того, как мадам де Б., сидящая рядом со мной, странным голосом произнесла непонятное слово, призрак мгновенно исчез, так же бесшумно, как и появился. Когда собравшиеся разошлись, мы нашли миссис Холмс в ее мешке, с нетронутыми печатями, в состоянии глубокой каталепсии и хотели даже вызвать доктора Феллиджера. Несколько минут у нее не было ни дыхания ни пульса». [17, с.452]