Лечим все, кроме истинности (вылечим всех) - Ясмина Сапфир

Мы пылали, наслаждаясь огнем страсти, тем, как едва ощутимо покалывало все тело, как спазмы внизу живота резко расслаблялись, и наступала нега.

У-ух! Сравнить эти ощущения я могла лишь с полетом. С полной невесомостью, властью над небом. Когда ветер надувает паруса-крылья, когда кажется, что все внизу – неважно, и лишь этот краткий миг чистого восторга имеет значение.

Только спустя часа два мы наконец-то нашли в себе силы расстаться друг с другом. Рик заглянул в глаза, осторожно обнял и зарылся лицом в волосы.

Несколько минут мы просто молчали. И в наступившей тишине было больше чувств, надежд, признаний, чем в тысячах самых романтичных слов.

– Тебе придется снова помыться, – василиск нехотя отстранился, оглядывая меня с таким видом, словно весь мир уже у его ног и самые смелые мечты давно стали реальностью.

– Ничего, я быстро.

Я хотела спрыгнуть на пол, но Рик придержал на месте и осторожно опустил.

На неверных ногах я побрела в ванную.

А потом был новый душ, и завтрак с освежившимся Риком.

Последние лучи заходящего солнца разогрели наш творог, горячий чай, напротив, почти остыл, но мне понравилось.

– Скоро будет жарко. Во всех смыслах, – в словах василиска звучала и грусть из-за близкой войны и констатация факта – нынешнее лето обещало дать фору многим предыдущим.

Уже в который день по небу плыли редкие, едва заметные облачка – ленивые и совсем не грозовые. Птицы перекликались не так громко, как прежде, будто экономили силы, попрятались жуки, и стрекотали лишь изредка, едва слышно.

Казалось, на перекрестье воцарилось затишье. Затишье перед бурей.

Я ощущала это кожей, чувствовала, как пружина сжимается и понимала – когда она распрямится, мало не покажется никому.

Но почему-то совершенно не верилось, что все может закончится плохо. А если накатывали сомнения, стоило лишь взглянуть в лучистые глаза Рика. Не-ет! С нами ничего плохого не случится! Только не сейчас, когда я нашла его.

Нет, даже не так – когда мы нашли друг друга.

Во мне зрело странное, приятное предчувствие, что война не затянется. Нагрянет, ворвется в нашу размеренную жизнь, пригрозит кровавым исходом, но завершится настолько неожиданно и быстро, что мы даже испугаться не успеем…

…

Сегодня возле больницы не было хвостатой очереди из машин скорой помощи, суетливых медбратьев с носилками.

Перед нами в двери юркнула парочка верлис со смешными короткими темно-русыми хвостиками по бокам головы. Совсем юная, с окровавленной повязкой на руке, сжалась, как птенчик перед коршуном – видимо, очень боялась. Ее старшая спутница – вряд ли мама, скорее всего, сестра, ободряюще обнимала пострадалицу за плечи.

Следом за ними размашистой поступью вошел в больницу вербер, с каштановой косой, почти до пояса. Судя по тому, как он прижимал к груди неподвижную руку, закрытый перелом или вывих.

Слава богу, сегодня все как обычно.

Сил на вторую такую смену, как вчерашняя, не было совершенно. И, прежде всего, душевных.

У самого порога больницы, откуда ни возьмись, под ногами появился Мурашка. Поднял хвост трубой, потерся о ноги, замурлыкал – и на душе сразу полегчало.

– Сами! Мы теперь у вас, помогаем! – Выскочила навстречу взволнованная Кармелия. Вся такая строгая, деловитая – волосы забраны в плотный пучок, под голубым халатом медсестры – черные джинсы с футболкой. Такой простой, обыденной я маргонку еще ни разу не видела.

– Привет, – кивнула я. Кармелия окинула нас с Риком внимательным взглядом, на долю секунды просияла прежней, немного лукавой, но искренне-радушной улыбкой и юркнула назад, в больницу…

…За первые часы дежурства я пересеклась почти со всей своей группой. Даже с Дарго и Гроносом. Сокурсники помогали медсестрам и санитарам – в приемном и стационаре.

При первой же возможности братья-драконы напрашивались мальчиками на побегушках в операционные. Неотрывно следили за хирургами и с придыханием перешептывались. Кажется, эта часть нашей работы увлекла их всерьез.

Аннарзия с удовольствием объясняла ребятам, как идет операция, Раллем наглядно демонстрировал разницу между живыми аппаратами. Даже всегда молчаливый и замкнутый Прат «расчувствовался». Вдруг начал объяснять, как должен выглядеть пациент под наркозом и на какие тревожные признаки следует обращать внимание.

Вот что значит благодарные слушатели!

Вскоре все отметили, что в роли санитаров студенты в команду больницы вписались отлично. Практики у них было мало. Временами даже мне приходилось поправлять кого-то из сокурсников, получая взамен не только «спасибо», но и потрясенный взгляд. И все же помощь ребят здорово облегчила дежурство.

У меня сегодня все спорилось – получалось без сучка, без задоринки.

Я даже умудрилась удачно зашить сложную рану дракона – порез рассекал спину ящера в том самом месте, где при обращении вырастали шипы. Частенько после пробной смены ипостаси такие швы лопались от натуги или раздирались шипами. Самые опытные хирурги порой давали маху. Но мне ничего переделывать не пришлось. Дракон ушел очень довольным, подарив долгий благодарный взгляд и теплую улыбку.

Кажется, наше с Риком сближение помогало мне во всем, делало лучше, быстрее, сообразительней.

Всякий раз, думая об этом, я глупо улыбалась, а пациенты удивленно таращились.

– Ты выглядишь счастливой, – обронила Кармелия, пробегая мимо в сторону операционной с пакетиками питательного раствора в руках.

Даже Магританна слабо улыбнулась и осторожно коснулась плеча рукой, словно поздравляла.

Уже через пять часов напряженной работы, мы с Риком и Латифой передыхали в ординаторской, перекусывая свежей жареной рыбой.

Отец верлисы прослыл заядлым рыбаком, и нередко баловал нас копченой и жареной вкуснятинкой.

Сегодняшняя просто таяла на языке, и некоторое время мы сосредоточенно жевали, отдавая должное лакомству.

Латифа не выдержала первой – ее просто распирало от желания поделиться хорошими новостями. Верлиса хитро прищурилась, хмыкнула и спросила: