Свидание с Петербургом (Гардемарины, вперед !, книга 2) - Нина Соротокина

Раненое плечо слегка ныло, но боль ощущалась как приятная. Он ощупал бинты с жесткими аметистами и улыбнулся. Ради Гаврилы он готов стерпеть эту начинку.

И особенно приятно было, что мысль о женщине с ласковыми глазами, которую звали Фике, не только не причиняла боли, но даже не развлекала. Он задвинул воспоминание о ней в самый глухой угол сознания. Так бросают на дно сундука отслужившую вещь, зная заранее, что она не понадобится. Было и прошло... И даже неинтересно знать, из-за каких превратностей судьбы он угодил в темницу, а потом под пулю.

За окном раздались далекие звуки, усадьба просыпалась. Гаврила заворочался в кресле, и Никита тут же закрыл глаза, ему не хотелось вести утренние обыденные разговоры. И опять он закачался на теплых волнах. "Экая у нее стройная шейка,- подумалось вдруг.- Не иначе как она носит высокие, жесткие воротники, шея сама собой и удлиняется. Что за чушь иногда лезет в голову!"

После завтрака, не обильного, но сытного, Никита задал вопрос, который пришел в голову сразу после пробуждения.

- Гаврила, а почему не идет эта стройная девушка-Мария?

- Я ей только завтра разрешил прийти.

-- Разреши-ил! Что за наглость такая? Как тебе не стыдно? Выздоравливаете, Никита Григорьевич,-осклабился камердинер.- Вот уже и ругаться изволили начать...

- Ты мне зубы не заговаривай. Пошли ей записку. Намекни, мол, пусть придет.

- Она и без всяких намеков прибежит. Проявляет к вам сия девица огромное внимание. Оно и понятно - влюблена...

- Гаврила, не говори глупостей.- Никите очень хотелось, чтобы камердинер как можно дольше развивал эту тему.

- Какие ж глупости? Мы как приехали во флигель, она встала У кровати, вцепилась руками в эти столбики и смотрит на вас, а сама как неживая. Софья Георгиевна ей говорят: "Надо домой ехать немедленно. Хватятся нас - ругать будут! Еще разыскивать начнут". А Мария словно и не слышит. Еле отлепили ее от кровати-то. На следующий день опять явилась: "Гаврила, я за барином буду ходить". И не просит, требует. Я иногда допускал. Особливо когда домой надо было наведаться за камнями,-пояснил он с достоинством.- Вы не волнуйтесь, Никита Григорьевич, я ходил с полными предосторожностями.

- Я и не волнуюсь. Кого ты боишься?

- Сыщики бродят. Расспрашивают. Вас ищут.

Да, конечно, ищут. Объяснил бы кто-нибудь, в чем он виноват. Но стоило Никите задать самый невинный вопрос, как Гаврила начинал бродить вокруг да около: не знаю, вам нельзя волноваться, вот Алексей Иванович пожалует, тогда и спросите.

Мария появилась раньше, чем ей было дозволено. Она выглядела смущенной, но повела себя столь решительно, что Гаврила не посмел спорить, отступился. А может, явная заинтересованность барина девицей сыграла свою роль. Если девица полезна для здоровья, то он и не против.

- Здравствуйте, князь. Я буду у вас до вечера и никуда не уйду. - Все это было сказано резко, напористо. Она села к изголовью и поставила на стол корзинку.- Это земляника. Вы любите землянику?

- Обожаю,- серьезно сказал Никита, пристально всматриваясь в гостью.

- Гаврила, дай чашку, я сама буду поить князя. Камердинер безмолвно повиновался. Никита рассмеялся и открыл рот. Он уже мог пить чай без посторонней помощи, но почему бы не доставить себе удовольствие и не принять его из рук милой девушки. Мария подносила ложку, выливая содержимое в его рот, складывала губы сердечком и непроизвольно повторяла глотательные движения. С чайной процедурой было покончено, надо о чем-то говорить.

- Вам не скучно здесь лежать одному?

- Нет, что вы... Мне было скучно, а теперь мне весело.- Он рассмеялся счастливо.- Но где все? Почему они не идут? Алешка, Софья, Саша...

- Алеша в Кронштадте, там случилась аварея, а Саша очень занят по делам службы.

Последние слова Мария произнесла с некоторым усилием, но Никите и в голову не пришло заподозрить неладное.

- А Софья сегодня придет. Она очень рада, что вам лучше.

- Софья ваша подруга? Я помню, как встретил вас в саду перед маскарадом.

- Потом вы пошли на свидание к важной даме и не вернулись,прошептала Мария.

- Вам и это известно?

"Мне все известно, только говорить запрещено!-хотелось крикнуть Марии.- А это очень трудно, держать язык за зубами, особенно, если есть вещи, касающиеся меня лично!"

Появился лакей с запиской от Аглаи Назаровны. Княгиня проведала, что Никита пошел на поправку, и потребовала к себе Гаврилу хоть на час. Отказаться было невозможно. Камердинер потоптался около кровати барина, приготовил лечебное питье и со словами: "Если что, бегите за мной немедленно",- вышел.

Оставшись с Никитой наедине, Мария тут же потеряла половину своей храбрости. Главное, не смотреть больному в глаза. А он, казалось, не замечал затянувшейся паузы, лежал тихо, без движения и вдумчивым, изучающим взглядом смотрел на девушку.

- Меня арестовали,- сказал он наконец, словно очнувшись.

- Вместо Сакромозо...- тихонько добавила Мария.

От удивления Никита сел, но тут же со стоном повалился назад; видно, неловким движением он потревожил рану. Перепуганная Мария сразу бросилась к нему, пытаясь помочь. Губы его неожиданно коснулись ее руки. Она замерла.

- Не убирайте руки...- Никита прижался щекой к ее ладони.- Но ради всего святого, откуда вам это известно?

- Можно я вам задам один вопрос?- Голос девушки задрожал.- Если не захотите, можете не отвечать. Только не обижайтесь на меня. Хорошо?

- Да разве я могу на вас обидеться? Вы самая очаровательная сиделка в мире... Нет, что я говорю? При чем здесь сиделка? Вы вообще самая чудесная и...

- Я хочу спросить вас о важной даме,- перебила его Мария.- Не будем называть ее имени, но... Вы любите ее? Никита поднял голову, и она резко убрала руку.

- Я не мог тогда не пойти к ней- Она позвала, и я пошел.

- Она не звала вас,-выпалила Мария.

- Как не звала? Я же сам получил записку.

- Записка предназначалась не вам. Податели ее перепутали на маскараде кареты. На вас и Сакромозо были одинаковые костюмы.

- Во-он оно что...- протянул Никита и замолчал надолго, словно в раковину спрятался.

Марии показалось, что он вообще забыл о ее присутствии. Наверное, сейчас он нашел наконец объяснение несуразностям, которые преследовали его последние два месяца. Он оскорблен, обижен. Ведь это так мучительно чувствовать себя глупцом, занявшим чье-то место. И сколь велика плата за его самомнение! Но Мария заглушила в себе ревнивые чувства.

- Известная особа вообще никому не назначала свидания,- сказала она, всем своим видом выражая сочувствие.- Записку сочинили в Тайной канцелярии. ,

- О, я идиот! Коровья голова! Сколько передумал в тюрьме, но такое мне даже в голову це приходило! Это отвратительно, непорядочно! Но зачем это нужно Тайной канцелярии?

- Лядащев предполагает, что этой запиской хотели скомпрометировать известных вам особ.

- При чем здесь Лядащев?-вскричал Никита.

- Василий Федорович и распутал весь этот клубок. Нам такое просто не под силу.

- Не мудрено. Ворон ворону глаз не выклюет!

- Он давно не служит в Тайной канцелярии!-обиделась Мария за Лядащева.

- Это ведомство как родимое пятно, оно не смывается.

- Вы несправедливы!

- Отчего же?- Голос Никиты звучал холодно и отчужденно.- Я благодарен Василию Федоровичу за внимание к моей скромной особе и при встрече непременно скажу ему об этом. И поверьте, я сочувствую ему всем сердцем. Этот человек достоин лучшей доли, чем служба в Тайной канцелярии. Будем надеяться, что мне никогда больше не понадобится его помощь.

- Кабы так!- вырвалось у Марии.

- Вы хотите сказать... Ах, да, конечно. А иначе почему возле моего дома бродят сыщики и почему меня прячут здесь?

Разговор шел совсем не так, как хотелось Марии. Он начался так нежно, трепетно, и вдруг нахлынули все эти политические дела, словно в мутный, зловонный поток попали, и он потащил их неведомо куда. Никита понял огорчение девушки и сразу сменил тон.

- Давайте лучше есть землянику...

- Конечно, князь...- Мария зачерпнула полную ложку ягод.

- Не зовите меня - князь. Для вас я Никита. А землянику надо есть горстями.

Мария вмиг бросила ложку и пододвинула корзину к молодому человеку, но тот со смехом покачал головой.

- Только из ваших рук.

Конечно, она покраснела, но покорно сложила руку ковшиком и насыпала в нее земляники. Никита брал ягоду губами осторожно, словно целовал, а у Марии спина заболела от напряжения. ,

Что может быть лучше в мире, чем земляника прямо с теплой, вздрагивающей ладони? Дурацкий вопрос сам вылетел. Доел землянику и спросил:

- Мария, скажите, в чем меня сейчас обвиняют? Девушка так и застыла с перепачканной кровавым соком рукой. Появление Гаврилы избавило ее от продолжения тяжелого разговора. Камердинер пришел не один, вместе с ним явилась Софья. Она перекрестила Никиту, поцеловала в лоб, а потом села прямо на кровать, с умилением всматриваясь в его лицо. В ее улыбке было что-то материнское, так она смотрела на спящих детей своих.