Арктические тени Третьего рейха - Сергей Ковалев

Завод по производству тяжелой воды в Веморке восстанавливали почти полгода. После его восстановления система заводской безопасности была так усилена, что повторить диверсию в его цехах уже было невозможно. Но норвежские патриоты нашли иной способ, чтобы помешать нацистам использовать тяжелую воду для реализации «уранового проекта».

Они стали сообщать английскому командованию о каждом ушедшем от заводского причала транспортном судне. И далее уже британская авиация атаковала фашистские суда.

20 февраля 1944 года норвежским патриотам и группе, «Gruennerside» удалось пронести на борт гитлеровского парома, везущего тяжелую воду, мощную мину и отправить на дно озера Тиннсе сразу 1600 килограммов тяжелой воды. Долгое время считалось, что окончательные планы Третьего рейха по созданию урановой бомбы были похоронены в ноябре 1944 года, когда 140 американских «летающих крепостей» (тяжелых бомбардировщиков «Боинг В-17», «Флаинг фортресс». — Авт.) нанесли массированный бомбовый удар по восстанавливаемому заводу. Из‑за уничтожения последних запасов тяжелой воды немцам не удалось наладить производство ядерных боеприпасов. Такова широко известная предыстория неудачных исследований Вернера Гейзенберга и Отто Гана.

Однако исследование документов во время работы над книгой показало, что эта неудача «Уранового проекта» под «крышей» вермахта (возможно, и люфтваффе. — Авт.) была лишь «ширмой» для сокрытия возможных успехов в этой области у других ведомств Третьего рейха. Однако сегодня есть серьезное «но»!

Выше уже упоминалось, что в октябре 1944 года гитлеровский пилот и специалист по ракетной технике Ганс Цинссер, пролетавший над северогерманской провинцией Мекленбург, увидел вдали сильное яркое свечение, озарившее всю атмосферу на 2 секунды. Вот как он рассказал об этом случае: «Из облака, образовавшегося при взрыве, вырвалась отчетливо видимая ударная волна. К тому времени, как она стала видимой, она имела диаметр около одного километра, а цвет облака часто менялся. После непродолжительного периода темноты оно покрылось множеством ярких пятен, которые в отличие от обычного взрыва имели бледно–голубой цвет.

Мое личное ощущение от наблюдения за цветом взрывного облака: оно приняло сине–фиолетовый оттенок. В течение всего этого явления были видны красновато–окрашенные кольца, очень быстро меняющие цвет на грязные оттенки.

Со своего наблюдательного самолета я ощущал слабое воздействие в виде легких толчков и рывков.

Приблизительно через час я вылетел на Не-111 с аэродрома Людвигслуст и направился в восточном направлении. Вскоре после взлета я пролетел через зону сплошной облачности (на высоте от трех до четырех тысяч метров). Над тем местом, где произошел взрыв, стояло грибовидное облако с турбулентными вихревыми слоями (на высоте приблизительно 7000 метров) без каких‑либо видимых связей. Сильное электромагнитное возмущение проявилось в невозможности продолжать радиосвязь».

Таким образом, по всем признакам, гитлеровский летчик еще за 8 месяцев до испытания первой американской атомной бомбы в штате Нью–Мексико наблюдал в небе над северной Германией признаки ядерного взрыва. Но в эти дни завод в Рюйкене уже не действовал. Если следовать послевоенной легенде союзников о том, что нацисты провалили «Урановый проект», то что же они взорвали?

Сегодня известно, что в первые майские дни 1945 года, когда советские войска под командованием маршала Георгия Жукова практически блокировали Берлин, а генерал–полковник Готтард Хейнрици — командующий группой армий «Висла», обороняющей столицу Третьего рейха, — умолял Адольфа Гитлера о переброске подкреплений хотя бы из Нижней Силизии (но тщетно. — Авт.), в Норвегии оставались нетронутыми десятки свежих дивизий из горной армии вермахта. Почему Гитлер держал так много отборных германских солдат в Норвегии до самого конца войны? А почему не разрешил взять их в Нижней Силезии?

Сразу же оговоримся, не будем рассматривать бредовые иллюзии или маниакальное безумие фюрера, который якобы держал своих горных стрелков в Норвегии для защиты транспортного пути для перевозки железной руды из Швеции, а также ради использования норвежских баз для противодействия атлантическим караванам союзников, везущим грузы от Британских островов и из Исландии. А в Нижней Силезии хранил отборные войска для защиты центра Европы, который, по мнению Гитлера, был ни много ни мало… «ключом к победе в войне». Не будем!

Дело в том, что к маю 1945 года возможность вывоза никеля, в частности, с месторождений вокруг Петсамо, немецкими судами через Лиинахамари уже была исключена. Еще в октябре—ноябре 1944 года советские войска освободили Петсамо и вышли к норвежской границе. Кроме того, как было рассказано выше, большую часть никеля нацисты вывозили не на транспортных судах, постоянно подверженных опасности уничтожения советскими подлодками, авиацией или артиллерией с полуострова Рыбачий, а на тележках подвесной канатной дороги. Да и конвои с грузами по ленд–лизу к весне 1945 года были уже не так нужны нашей стране, как в первые военные годы. То есть военный смысл защиты центральной Европы, которая почти полностью находилась в руках советских и союзных войск, также исчез. Поэтому гитлеровское военное командование, а вернее сам Адольф Гитлер, оставляя нетронутой сильную группировку вермахта в Норвегии и в Нижней Силезии, задумывал нечто иное. Но зачем Адольфу Гитлеру нужно было намертво держаться в Нижней Силезии? А зачем 3–й американской армии под командованием генерала Джорджа С. Паттона было нужно стремительно нестись сюда через всю южную Баварию и по кратчайшему пути прорываться с ожесточенными боями к стертым с лица земли союзной авиацией огромным оружейным заводам фирмы «Шкода» под Пльзенем или к горам Гарц в Тюрингии?

Бесчисленные послевоенные исторические труды упорно твердят, что на стремительном рывке американцев через южную Баварию настоял Верховный штаб союзных экспедиционных сил (ВШСЭС). Мол, он посчитал, что этот маневр необходим для пресечения попытки нацистов дать последний бой в «Альпийской цитадели», то есть в сети горных укрепрайонов, протянувшихся от Альп до Гарца. При этом в подтверждение приводятся карты и документы, в том числе и недавно рассекреченные, а порой относящиеся еще к эпохе Веймарской республики, подтверждающие существование такой цитадели. Однако есть здесь некая «загвоздка».

Ведь воздушная и агентурная разведки союзников должны были доложить главнокомандующему экспедиционными войсками союзников в Западной Европе генералу Дуайту Д. Эйзенхауэру и ВШСЭС, что пресловутая «цитадель» не что иное, как цепь из нескольких горных укрепрайонов. Да и то, что войска из блокированного Берлина уже не могли покинуть его укрепления. Но если американская разведка об этом знала (а не знать не могла!), то почему же войска Паттона почти безрассудно ломились в Нижнюю Силезию? Что Паттон ожидал найти под Пльзенем и в лесах Тюрингии и что фактически нашел? Вопрос не случаен, как не случайна и его по всем признакам скоропостижная смерть.

Официальных бумаг о находках в Нижней Силезии он не оставил, но вскоре после окончания Второй мировой войны генерал Джордж С. Паттон попадает в небольшую автомобильную аварию, после которой в военном госпитале во Франкфурте он сначала быстро идет на поправку, но неожиданно умирает во сне от удушья. Весьма подозрительно! До настоящего времени исследователи его жизни спорят: умер генерал или был убит. А что он мог увидеть, например, в горах Гарца или отыскать здесь такого, что могло стать столь смертельным секретом? Ведь по послевоенной «легенде союзников» научно–поисковые группы, прикомандированные к армии Паттона, не нашли ничего, кроме грубых попыток Гейзенберга создать действующий атомный реактор, попыток совершенно неудовлетворительных, неудачных и поразительно… неумелых. Более того, когда Вернера Гейзенберга, Пауля Гартека, Курта Дибнера, Отто Гана, Карла Фридриха фон Вайцзеккера, Карла Виртца, Хорста Коршинга и Вальтера Герлаха перевезли в британский городок Фарм–Холл для допросов, из подслушанных далее их повседневных разговоров выяснилось, что все ведущие германские ученые за прошедшие 6 лет войны страдали необъяснимой научной безграмотностью. И не сумели разобраться, а уж тем более построить действующий ядерный реактор для производства оружейного плутония.

По простоте душевной можно было бы поверить, что эти ученые, осознав, какую смертельную угрозу для человечества несет разрабатываемое ими оружие, либо просто тянули время до окончания Второй мировой войны, либо действительно не могли разобраться в создании ядерного «котла». Но сегодня это было бы крайне наивно! Ведь вскоре после реализации «Манхэттенского проекта» все они неожиданно «излечились» от своей весьма странной «болезни»: вновь стали первоклассными физиками и нобелевскими лауреатами. А лично Гейзенберг, через считанные дни после бомбардировки Хиросимы (14 августа 1945 года. — Авт.), прочитал собравшимся немецким и английским ученым лекцию об основных принципах конструкции атомной бомбы. В послевоенной литературе эта лекция была названа чем‑то вроде «научного фокуса». Получается, что Гейзенберг всего за несколько дней сумел выдать теорию работоспособной бомбы, тогда как много лет фундаментально заблуждался. Можно ли в это поверить?