Турнир четырёх стихий (СИ) - Кин Мэй

— Я рядом, девочка-беда.

Глава 26.

Лукас

Все то время, что я несу ее на руках — мое сердце не перестаёт отбивать похоронный марш. И, нет. Этот марш предназначается вовсе не мне, а Сантерсу, который в конец потерял какой-либо страх!

Какого черта, спрашивается?!

Мне казалось, что они неплохо ладят. Чего уж там. Я думал, что она ему нравится!

«Так какого Фаргса ты так поступил с ней?!» — проносится разъярённый голос в моих мыслях, когда я наконец захожу в их комнату и опускаю Кейлу на кровать. Аккуратно, едва задержав дыхание, чувствуя себя так, словно держу хрупкую вазу. Это чувство нежности и желание защитить её — в который раз накрывает меня с головой. И это, черт возьми, так горячо, что мое сердце вот-вот разорвёт!

Уинстон, стоящий рядом, едва заметно усмехается, глядя на меня с неким недоумением. Что в принципе не удивительно. Ведь обычно я куда более резкий и куда менее нежный. Однако я совершенно перестаю управлять собой, когда дело доходит до этой девушки! Словно мой мозг перестаёт соображать, вконец уступив глупому сердцу.

Хмурюсь и тут же делаю от неё шаг назад. Пока меня окончательно не переклинило, и я не превратился в ванильное мороженое!

Едва заметно трясу головой, пытаясь прогнать эти мысли из своей головы, а затем в комнату врывается Изабель.

— Я достала его! Папа прислал маг-почтой. — Она радостно трясёт маленьким круглым пузырьком, внутри которого бултыхается жидкость яркого, голубого цвета, а затем подходит ближе.

— Ты уверена, что ей это поможет? — Кажется, Уинстон, как и я, не особо верит в подобное снадобье. Ведь его разработали не так давно. И по не официальным данным — оно до сих пор находится в стадии разработки. Так сказать — для более усовершенствованной версии.

— Знаете, что! — Она сердито смотрит на каждого из нас, а затем переводит решительный взгляд на Кей. — По крайне мере так — она очнётся сегодня. И с куда менее побочными эффектами.

— Ага, если эта штука, конечно, не сделает только хуже, — усмехается друг. Правда под разъярённым взглядом своей девушки — тут же смолкает, прикрыв рот кулаком, едва покашливая.

Я лишь покачиваю головой. А затем снова перевожу взгляд на девушку.

Такая хрупкая, такая красивая и…совершенно невыносимая. Такая…необыкновенная…

Снова мысленно даю себе оплеуху, понимая, что с каждым днём все больше и больше я вязну в этом болоте под названием «Мейлоу». Мысли путаются, все планы становятся расплывчатыми. Казалось бы, я вижу лишь ее глаза и постоянно слышу этот упрямый, но такой мелодичный голос.

Поняв, что она окончательно заполонила собой все мои мысли, я сжимаю руку в кулак. А затем и вовсе отхожу к окну. Словно так её чары перестанут на меня действовать. Словно так — она перестанет испытывать мое сердце на прочность. Однако взгляд снова волей неволей возвращается к ней. В этот момент Изабель как раз подносит пузырёк к её губам, и я с силой сжимаю края подоконника. Секунда — и пару капель медленно стекают на её приоткрытые губы, а затем исчезают. Я задерживаю дыхание, кажется, как и все здесь. И уже в следующее мгновение её тело охватывает снежный вихрь. Кожа светится голубоватым свечением, а затем вспыхивает легким узором. Невольно подхожу ближе, чувствуя, как быстро бьется мое сердце, желая пробить рёбра. Кажется я ещё никогда раньше так не переживал. Но вот она резко втягивает носом воздух. На её щеках снова появляется едва виднеющийся румянец. И, когда её ресницы подрагивают, я киваю и спешно следую в сторону выхода.

Она в порядке. Она справится. А значит мне здесь больше делать нечего.

Правда не успеваю я толком выйти за дверь, как слышу шаги позади себя. Усмехаюсь, пытаясь сдержать злость, и целенаправленно двигаюсь в сторону комнаты.

День выдался напряженным. И не мешало бы отдохнуть перед тем, как начнётся главная бойня. К тому же у нас с мисс Мейлоу запланирован один день из жизни. И я точно не упущу этот шанс. Ведь я должен — я хочу все о ней разузнать.

— Лукас.

— Если тебе есть, что сказать — лучше прибереги это до лучших времён.

— Например? — Он равняется со мной, и теперь мы практически идём нога в ногу.

— Например, когда я буду в настроении.

Он издаёт смешок и тут же произносит:

— А такое вообще бывает? Если да, то я отмечу этот день в календаре. Ты только скажи мне.

Бросаю на него мимолетный взгляд, а затем сворачиваю к лестничному пролету.

Несколько минут мы идём в полном молчании, что меня даже радует. Ведь в голове и без того творится не пойми что. Однако, когда мы заходим в комнату, Уинстон снова решает сыграть на моих нервах.

— Ты спас её от вылета.

— Ты — спас её, — говорю я и направляюсь в сторону стола, где лежит парочка интересных книг из императорского дворца. Может быть так я смогу отвлечься хотя бы на пару часов.

— Не-е-е-т, Лукас, — протягивает он, усмехнувшись. — Её спас — ты.

С силой сжимаю челюсть, чувствуя, как напрягается каждый мускул. А затем сажусь на подоконник, не обращая на него внимания.

Может быть так — он наконец оставит меня в покое?..

Однако вместо этого — он садится напротив меня, свесив одну ногу. Его серьёзный, но при этом лукавый взгляд блуждает по-моему лицу.

— Давай же.

Втянув носом побольше воздуха, перевожу сердитый взгляд на него.

— Чего ты от меня хочешь?

— Правды. Хочу услышать это…

Непонимающе вздёргиваю бровями, говоря взглядом, мол: «Ты спятил?» Но он лишь насмешливо мотает головой в ответ и произносит:

— И не пытайся строить из себя дурачка. Ты знаешь, что твоя игра под названием «Убрать Мейлоу» с треском провалилась. Ты проиграл, Дэльер.

Эти слова, словно нож, воткнувшийся прямо в сердце. Осознание того, что он прав, и при этом я тоже это понимаю — убивает меня, лишая былой гордости и как таковой чести.

Друг лишь весело усмехается, поняв это, и тут же произносит:

— Значит я прав. Осталось лишь признать эту истину и вот увидишь — тебе полегчает.

Прищуриваюсь, несколько секунд раздумывая о том, чтобы отправить его, например, на необитаемый остров или же в пасть маргилы — огромной чешуйчатой твари, которая не брезгает даже костями. Но в конце концов просто отвожу взгляд, разглядывая кусты с ярко-алыми розами, сплошь увитыми шипами. Правда в этот же момент чувствую толчок в плечо, а затем слышу:

— Всего лишь слова…

— Я её ненавижу, — обернувшись и взглянув на него, тут же произношу, растянув губы в лукавой, насмешливой улыбке.

Уинстон недовольно цокает, а затем говорит:

— Попробуй ещё раз.

— Зачем ты это делаешь?

Он тяжело вздыхает, став серьёзным, и говорит:

— Я просто хочу, чтобы ты наконец перестал обманывать хотя бы самого себя.

С минуту мы буравим друг друга испытующими взглядами. Но в конце концов он сдаётся. Поднимает руки вверх, в немом поражении, а затем уходит. Правда прежде чем успевает выйти из комнаты, я говорю, чувствуя, как сердце в моей груди замирает, чтобы забиться с новой, неистовой силой:

— Я люблю её.

Он оборачивается, взглянув на меня, и уголки его губ, едва приподнимаются. Пару шагов, и вот он уже снова стоит напротив меня.

— Доволен? — чувствуя необъяснимую злость и вместе с этим легкость, произношу я, пытаясь испепелить его своим взглядом.

— Принятие правды — первый шаг на пути к счастью.

— Хм. Ты в этом уверен, умник? — не без сарказма, которым сочится мой голос, произношу я, захлопнув книгу.

— Абсолютно!

— Тогда может быть скажешь, что мне делать?

Уинстон задумчиво потирает подбородок, глядя куда-то мне за спину. После чего переводит взгляд на меня, и его губы растягиваются в плутовской улыбке:

— Немного изменить тактику.

— То есть?..

— То есть вместо того, чтобы пытаться изжить её — попробуй для начала узнать её настоящую. А главное — показать какой настоящий ты.

По мере того, как он говорит, я все больше кривлюсь. Затем поднимаюсь с места и начинаю нервно расхаживать из угла в угол.