Пустой - Александр Васильевич Кормильцев

его просьбы, уже хотел спросить, кто его так располосовал, а ещё почему он до сих пор на ногах с дырой в боку, но парнишка начал говорить сам, то и дело жадно прикладываясь к бурдючку с живцом.

— Они стаей налетели, упырь да с ним энти четверо. Славно, што бабы с дитятями уйти успели не то все б тута полегли. Одна токмо Василинка, дочурку свою по малой нужде отводила. Если б на её первую упырь не отвлекся, мож и все тута осталися. Он токмо наа стену заскочив, её лапищей со стены смахнул, есче и голову снес дивчине. Тама уж мы от его кинулися, штоб время выграть чуть, но тута топтун подобрался. Его Ловкач даром угомонил, да сам со стены сиганул, упыря от нас уводя. Живой он там? — он перевел взгляд на меня, побулькав живец в бурдюке, видимо, прикидывал, сколько осталось напитка.

— Упырь мертвый лежит, Ловкач не знаю, может и живой. Он в прыжке одержимого прикончил, но и сам то ли мертвый, то ли отключился. С высоты на землю грохнулся. С ним там Феофан сейчас.

— Дык, значь живой. — кивнул с усталой улыбкой парнишка. — Дар кончал весь, вот и потерял сознанье, но с его даром энто не смертельно, оклемаца. В опчем он со стены, а тута есче топтун со жрачом вылезли. Жрачугу я сходу угомонил, а топтун добежать успел, сволота энтакая! Он мне бочину и порвал, но я уж давно в улье, меня энтак запросто не убьешь. Так што я ему в упор болт в зенку влупил. Опосля и энтот беунок пришуровал, пришлося и его есче угоманивать. Устал я, вот што…

— Пошли, Дед Василий, ничего, выкарабкаешься! — я попытался его приободрить, но сам понимал, как глупо это звучит.

— Ты мне сказки не сказывай, сам знаю, што без знахаря такое не лечица. В опчем пошли, счас внизу скажу всем уж, штоб лишний раз языком не ворочать.

Я хотел подставить плечо, чтобы пареньку легче было передвигаться, но он решительно отказался. Взял в руку оставленный Настасьей протазан, и, опираясь на него, стал спускаться, сказав напоследок, чтобы захватил самострел и колчан с болтами, а также Настасьин щит. Так что, пришлось изрядно нагрузиться.

Внизу нас уже ждали все защитники, убежавших в сторону основных сил, женщин с детишками. Я надеялся, что по пути им не попадутся одержимые, и они благополучно доберутся до лагеря. В стороне лежало тело убитой упырем Василины, словно укор защитникам, не справившимся со своей задачей.

— Долго сказывать не стану, со стены разглядел, до самого стана путь чистый, токмо один бегунишко шастает, но с им уж управяца. В опчем за баб с дитятями уж нече преживать. Но по степи к нам так и движуца одержимыя, вскорости тута будут. Так што тута их и сдержим, хотя бы и не всех.

— Нас полторы калеки, болтов и стрел у вас тож крохи. Ловкач беспамятный лежит, а от молодых проку нет, токмо с бегунами сладить сможут. Заговоренный болт один у тя, чем сдерживать сбираеся? — это Феофан, так неожиданно переменивший позицию, смотрел на Деда Василия с вызовом.

— Скок смогем, стоко и сдержим. Ловкача, да девчонку Василинкину Тимошка с Настюхой доволокут как-нить до наших, Варюха тожить с ими. Втроем тута встанем, ты, я, да Пустой.

— Так чегой не вдвоём-то? Што мы тута насдерживам-то, в стане вместе с нашими воями встанем обороной, как надыть, там и сдержим. А тута нас троих сметут мигом!

— Не сметут, я Ямой улицу загорожу, вы с Пустым тварей сдерживайте, пока тянуть её буду, а как загорожу на всю ширь, тож уходите.

После сказанного Феофан замолчал, Настасья ахнула, Тимофей вытаращил глаза, а бледная и молчаливая до того Варвара нахмурилась и набросилась с упреками на крестного, позабыв о раненой руке.

— Чего ты удумал-то, сдурел совсем?! С прошлого раза месяц отходил, так там яма в человечий рост была и недолго совсем. А тут на всю улицу решил! Убиться решил, так надо было вниз головушкой со стены брякнуться, чтоб дурь в ту головушку не лезла! — я и не думал, что такая тихая, если сравнивать с Настасьей, девчонка, способна так запросто отчитывать без сомнений уважаемого всеми Деда Василия. Тот же Тимофей чуть ли не по струнке перед ним ходит.

— Тебя не спросил! Давайте уже чешите отсюда! Вона уж и Ловкач очухиваца, так што могете шустрее двигаца, шуруйте уж. — лежавший до этого недвижимым кулем воин вдруг зашевелился, открыл глаза и, не торопясь, поднялся, его слегка пошатывало, но в остальном все было в порядке.

— Чегой у вас тута делаца? — спросил он окидывая проясняющимся взглядом вставших неровным кольцом людей. Но его вопрос пропал в новой порции упреков Варвары в адрес крестного.

— Помирать мы тута собралися, значит?! А я что буду делать? Ты обо мне то подумал, дурак малахольный? Чего я тут одна делать стану? — бледное дотоле лицо молодой лучницы раскраснелось и пошло красными пятнами, а из глаз по щекам сбежали первые слезинки.

— Жить! — просто ответил хмурый парнишка, пристально вглядываясь в лицо крестницы и, будто не выдержав ответного взгляда, отвернулся.

— Васька, да зачем же ты тааак?! Не оставляй меняааа!!! — лицо девушки стало совсем красным, на влажное от слез лицо липли пряди волос. Она шагнула вперёд, протягивая к крестному руку, он обернулся, в ответ протянул свою. Сжал своими крупными грубыми пальцами хрупкую девичью кисть и тут же отпустил.

Да уж, оказывается, Варвара ему не только крестница, но и возлюбленная, а может и жена. Хотя, с виду и не дашь ей больше шестнадцати лет. Конечно, почти девчонка ещё, но и он не старец вроде. Во всяком случае физически. Да и кто я такой, чтобы их судить?!

— Идите уже, одержимыя близко! — Варвара залилась слезами, замотала головой, не желая уходить. Дед Василий обратился к пришедшему в себя воину. — Ловкач забери её уже!

Глядя, как высокий боец легко подхватывает отчаянно сопротивляющуюся, но не отличающуюся комплекцией девушку. Как, напоследок кивнув Деду Василию, разворачивается и шагает вперед, удерживая её на плече. Я понял, что не всё бывает так очевидно, как кажется на первый взгляд.

— Бороде передай, што буду держать Яму, сколько смогу. Пускай не рассусоливат, в крепость пускай народ ведёт сразу, отсюда тварей ждать не стоит, а к крепости пробьетеся, там одержимых меншее в разы. Вона есче, оружье Настасьино захвати! Все, идите уж!

Тимофей принял протазан у Деда Василия, подошёл ко мне. Кивнул, нахмурившись, шмыгнул носом, лицо