Война за трон 3: Опасный союз - Анастасия Соболева

— Доброй… — немного опешила я от такого непринуждённого тона. — Спасибо, хорошо.

После того как я вошла в кабинет одного из трёх главных лиц МГИВ, двери за мной тут же закрыла сопровождавшая меня девушка. Она, к слову, осталась стоять в коридоре. К моему удивлению, кабинет был обставлен довольно скромно: минимум мебели и никаких атрибутов роскоши. Тем временем Андрей Павлович спокойно сидел за столом в расслабленной позе и неизменном белом фраке. На моё появление он отреагировал лишь кратким взглядом, после чего вновь опустил его на листок бумаги перед собой. Не знаю почему, но я сразу поняла, что это — моё письмо, написанное Ибрагимом. Увидев его, я тут же облегченно вздохнула.

— Прошу, присаживайтесь, — жестом руки Андрей Павлович предложил мне стул напротив. — На самом деле, я посылал за вами ещё днём, однако охрана не смогла потревожить ваш сон, как ни старалась. Из-за этого мне сегодня пришлось задержаться допоздна, — ещё один краткий взгляд в мою сторону.

— Прошу прощения за доставленные неудобства, — присев, произнесла я, всеми силами изображая терзающее меня чувство вины.

Одновременно с тем я несколько раз обозвала про себя Тири не самым приятным словом. Эта вредина даже не удосужилась сообщить мне о посетителе! Хотя… Я на секунду задумалась… Не факт. Как-никак, я Тири сегодня специально не слушала, решив, что бесполезно выискивать в её возмущённых монологах крупицы полезной информации.

— Ничего страшного, — мой собеседник понимающе улыбнулся. — Я просто был удивлён силой вашего недуга. Конечно, до меня доходила информация о нём, однако я считал её немного преувеличенной.

— К сожалению, нет, — покачала я головой. — Я действительно не переношу солнечный свет, и могу отключиться на несколько дней после непродолжительного пребывания под ним. К тому же, мой сон всегда очень крепкий. Такой, что и барабанами не разбудишь. Илья Андреевич сказал, что это особенности организма полуэльфов, — заявила я с самым непринуждённым видом.

— Вполне может быть, — ответил Андрей Павлович. К сожалению, по выражению его лица было невозможно понять: верил он мне или нет. — В любом случае, я позвал вас сюда не затем, чтобы говорить о ваших эльфийских корнях и скрытых способностях. Меня больше интересует это, — он ткнул пальцем в письмо. — Я так понимаю, оно ваше?

— Да.

— Всё что здесь написано — правда? — наконец Андрей Павлович зафиксировал свой взгляд на мне.

— Да, — не стала я отрицать. — Расследуя убийство Егора, чтобы себя оправдать, я действительно нашла тайный склад с оружием в поместье Щербина, после чего доложила о нём Евгению. Всё, как и написано в письме.

— И зачем же вы мне это рассказываете? Хотите, чтобы я вытащил вас из тюрьмы?

— Не стану врать, что мне этого не хочется, однако дело не только в этом, — решительно взглянула я на приближённого главы. — Изначально я думала, что это вы, то есть ваша партия, подставила меня с убийством, однако потом у меня появились причины в этом сомневаться. Я разделяю вашу идеологию, и именно поэтому решила расследовать дело дальше, вместо того, чтобы счастливо жить под покровительством Евгения. Из-за этого я и оказалась в тюрьме. Понимаю, что полностью нанесённый мною ущерб это не исправит, однако если вы будете следовать советам в письме на будущем собрании…

— Не «будущем», — перебил меня Андрей Павлович. — Собрание состоялось сегодня днём. Но перед тем, как я расскажу о его результатах, — отметив проскочившее на моём лице любопытство, продолжил он, передавая мне в руки письмо Ибрагима, — объясните мне, как вы смогли до такого додуматься?

— Трудно сказать, — озадаченно пожала я плечами. — Возможно, это как-то связано с той жизнью, что была у меня до потери памяти. Хотя я её и не помню, иногда мне могут привидеться необычные сюжеты и картинки, как я думаю, из моего эльфийского прошлого. Так было и в тот раз, когда я думала о способе помочь вашей партии. Идея появилась в голове, как нечто само собой разумеющееся.

— Говорите, что эльфы проводят военные парады? — непонятно чему усмехнулся мой собеседник.

— Не знаю, — наконец я ответила честно. — Но всё возможно.

На несколько секунд в комнате повисла гнетущая тишина. Воспользовавшись паузой, я вскользь пробежала глазами по тексту письма. Отлично! Ибрагим передал всё слово в слово: о параде, Кирилле, Евгении и остальное. И да. Я действительно посоветовала Андрею Павловичу строить стратегию защиты вокруг парада, о концепции которого здесь ещё не слыхали. Если кратко, я предложила сделать вид, что оружие в доме Щербина — такой себе реквизит для военного представления в честь грядущего праздника основания МГИВ. Мол, для переворота у него оружия в любом случае маловато. На следующем собрании Щербин якобы собирался представить идею парада остальным членам МГИВ, а также продемонстрировать им показательное выступление.

Разумеется, возникал логичный вопрос: а зачем было делать это тайно? Ответ банален — желание выслужиться перед главой и показать себя с лучшей стороны. Щербин не хотел, чтобы Андрей Павлович или ещё кто-либо из высших узнали о его идее, так как в таком случае был шанс, что они присвоят всю славу себя. Он надеялся, что после этой затеи, когда он покажет столице величие МГИВ, глава наделит его своей милостью, возведя в круг своих приближённых. Именно поэтому Щербин вместе с ещё некоторыми инициаторами стал собирать со всего Алуина оружие, а также тайно тренировать солдат к выступлению у себя в доме. Здесь я также советовала подкупить некоторых людей для дачи ложных показаний и устроить небольшую показуху, в которой они будут ходить строем с оружием для пущего эффекта.

Другими словами, партии мира нужно было выставить Щербина полнейшим клоуном, чтобы избежать окончательного разгрома. Более того, найти несколько десятков человек, готовых сыграть подставных солдат на параде. Не говоря уже о том, что Щербин и ещё какая-то группа людей должны были добровольно подставить себе под удар. Несмотря на то, что в плане, мягко говоря, имелось много «но», ничего умнее я, к сожалению, не придумала.

Разве что, чтобы слегка его улучшить, я предложила нанести параллельный удар по Евгению, как одному из главных и самых активных деятелей партии войны. Нужно представить дело таким образом, будто бы в ту злополучную ночь, когда Егор ходил шантажировать Щербина, по