Война за трон 3: Опасный союз - Анастасия Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, отчаянные попытки Виктора максимально отложить разбирательство могли свидетельствовать как о его беспомощности, так и о намеренном желании зачем-то потянуть время. Однако Александр всё-таки предполагал первое. И дело здесь вовсе не в том, что он недооценивал брата. Просто благодаря своим людям среди следователей он знал, какими неорганизованными и стихийными были действия Виктора. То он требовал дать ему допросить «Ибрагима», то пытался разузнать побольше о его прошлом, то ездил на семейные собрания в магическую академию, то ещё что-то. Из этого можно было сделать следующий вывод: Виктор пребывал в панике и не знал, за что хвататься. А его попытка оправдаться, скорее всего, будет строиться на демонстрации крепких семейных уз и утверждении, что слова «Ибрагима» — чушь и клевета. Мол, раз он мигрант, то какое к нему может быть доверие? Как раз в духе брата.
Пожалуй, будь противником Александра сам Александр, он бы предположил, что тот намеренно хочет ввести его в заблуждение такими действиями. Вот только строить настолько далеко идущие планы абсолютно несвойственно Виктору. В отличие от Александра он предпочитал действовать решительно и самонадеянно, а значит, следует успокоиться и наслаждаться зрелищем. Анжела и остальные правы: волноваться действительно не о чём.
Наконец мероприятие началось. Распорядитель собрания из числа знати, которому посчастливилось главенствовать в этом месяце, зачитал со сцены краткое вступление к сегодняшнему делу, посвящённому разбирательству в очередном покушении на одиннадцатую наследницу империи — принцессу Викторию Шереметьеву. Учитывая, что это было уже третье покушение за последний год, никто из присутствующих не мог припомнить подобного прецедента. Для здешних стен это определённо было нечто новое, из-за чего все собравшиеся с предвкушением ловили каждое слово распорядителя, боясь пропустить нечто действительно интересное.
Следом за ведущим по заранее утвержденному протоколу на сцену вышел командир отряда имперских следователей, ведущих дело о покушении на принцессу. Кратко и по существу он поведал о том, что рассказал убийца под пытками, а также на какие улики тот смог вывести следствие. Вовсе неудивительно, что как только в его речи прозвучало имя Виктора Шереметьева, по залу прокатились тихие перешёптывания. Всё-таки те, кто ранее отказывались верить в подобную жестокость со стороны отца к дочери, здесь тоже были. Ну а когда следователь заявил о найденном в тайнике наёмника фамильном перстне Виктора, волна неудовольствия только усилилась. Лишь император, сидящий по центру зала, оставался абсолютно спокойным. Более того, казалось, что мыслями он находился не здесь, а где-то очень далеко.
— Далее мы хотим послушать второго принца империи, Виктора Алексеевича Шереметьева, — продолжил распорядитель, когда следователь покинул сцену. — Уверены, ему есть, что нам сказать.
Под осуждающими взглядами толпы Виктор встал и направился к распорядителю. Несмотря на всеобщее напряжение, он выглядел более чем спокойным. Александра это до сих пор беспокоило, но зная о том, что его брат — тот ещё гордец, просто-напросто не умеющий признавать поражения, он решил не обращать на это внимания. Сейчас Виктор начнёт доказывать всем, что у них замечательная семья, и его просто пытаются оклеветать злопыхатели. С радостью послушаем.
— Приветствую вас, ваше величество, уважаемые господа и дамы, — слегка поклонившись императору в знак личного почтения, Виктор продолжил: — Прошу меня простить, однако прямо сейчас я не могу сказать своё слово. С вашего позволения, ваше величество, я бы хотел дождаться прибытия сюда одного важного гостя. К сожалению, пригласить его заранее мы не могли по довольно веским причинам, которые я объясню немногим позже. Надеюсь на ваше позволение и милость.
— Хорошо, — произнёс император со своего места. — Я не против. Делайте, как вам угодно.
— Премного благодарен, — довольно улыбнулся Виктор. — В таком случае, чтобы не заставлять всех присутствующих ждать, я предлагаю вам послушать мою среднюю дочь, Викторию. Уверяю вас, вы не пожалеете.
— Однако выступление принцессы планировалось после… — попытался возразить распорядитель.
— Пусть, — перебил его император. С трудом, но Александр смог рассмотреть небольшую усмешку в уголках его рта. Кажется, Григорий Восьмой был рад тому, что собрание наконец стало немного поинтересней.
Чего, конечно же, не скажешь об Александре. Он, не моргая, наблюдал за тем, как его брат покидал сцену, в надежде понять, что тот задумал. Ему до зубовного скрежета не нравилось происходящее, и больше всего то, что здесь и сейчас он ничего не мог с этим сделать. Не под прицелом десятков глаз. Даже герцога Орлова не отправить выяснять ситуацию, так как это будет выглядеть слишком подозрительно. И всё-таки… Что за гостя такого Виктор имел в виду? Нашёл какого-то важного свидетеля? Но кого? Стычку принцессы и «Ибрагима» могли видеть только простолюдины, а их слова в любом случае не будут восприняты на веру. Пока Александр изо всех сил пытался найти ответы на эти вопросы, Виктория достигла сцены и, взяв артефакт усиления звука, начала говорить.
— Здравствуйте, ваше благословенное величество, дорогие дамы и господа, — принцесса со строгой причёской из поднятых волос, одетая в изысканное изумрудное платье, сделала идеальный реверанс. — Благодарю всех, кто пришёл сюда сегодня. Мне лестно знать, что вы настолько беспокоитесь о моём здоровье и безопасности. Ещё раз примите мою искреннюю благодарность.
Несмотря на то, что говорила девушка вежливо и красиво, Александр всё-таки смог уловить в её словах лёгкие желчь и иронию. Конечно же, она отчётливо понимала, что всех здесь сегодня собрало никак не беспокойство о её незначительной личности.
— Как ты себя чувствуешь, Виктория? — обратился к ней император.
— Благодарю за вопрос, ваше императорское величество. Я полностью оправилась. Но меня весьма печалит один момент, — демонстративно горько вздохнула принцесса. — Как мне известно, некоторые люди подозревают моего доброго, заботливого и уважаемого отца в покушении на собственную дочь. Подобные слухи просто разрывают мне сердце, — на этом моменте Виктория состроила неимоверно печальную гримасу. —
