О доблестном рыцаре Гае Гисборне - Юрий Никитин

Гай сказал так же тихо:

— А ты разве не слышал, что мы в трех милях отсюда истребили две шайки?.. Ни один не ушел!

— Хорошо, — сказал он обреченно, — я проведу. Только отряд надо большой. Их побольше, чем у Кнуда Железнорукого…

— Откуда знаешь? — спросил Гай. — Ладно, не отвечай. Даже если сам был одним из них, мне важнее то, что сейчас живешь с семьей и растишь детей. Я соберу отряд и приеду. Никуда не исчезай!

— Ваша милость, теперь мне уже отступать некуда!

— Вот и хорошо, — сказал он.

Конь понесся было обратно, дорогу помнит, но Гай посмотрел на небо, солнце еще высоко, можно успеть заглянуть еще в один монастырь, что поблизости, кажется, там тринитарии, если Хильд ничего не перепутал…

По прямой, как ворона летит, в самом деле близко, но ему пришлось пересекать три ручья, объезжать болото и потому увидел перед собой громаду монастыря, только когда солнце, судя по мутному пятну, уже склонялось к краю земли.

С ворот его заметили даже раньше, чем обычно замечают с башни замка, суровый голос окликнул строго:

— Кто тревожит покой мирных монахов?

— Мирный шериф графства, — ответил Гай дружелюбно.

— С какой целью?

Гай ответил в том же дружеском тоне:

— Друзья могут заходить и без цели. Кстати, шериф графства имеет право заходить как в замки баронов, так и в монастыри! Без их приглашения.

Голос сверху сказал удрученно:

— С этом спорить можно… но не сейчас.

Гай ждал, что отворят калитку, но распахнули ворота, монахи со своим трудом не считаются, обе створки такие, что десять таранов разобьют лбы, прежде чем поцарапают окованное толстыми железными полосами дерево.

— Заходите, шериф, — сказал монах настороженно. — Что вам нужно?

Гай пустил коня вперед, а по ту сторону ворот соскочил на землю.

— Да я заехал по дороге, — ответил он легко, — узнать, вдруг вам что нужно. И сообщить заодно, что власть восстановлена, закон и порядок снова… работают. Ну, как получается.

Монах изучающе разглядывал его серьезными глазами исподлобья, наконец сказал все еще сомневающимся тоном:

— Ну, если так… Оставьте коня, вам вон туда, там наш отец-настоятель. Правда, сейчас подошло время трапезы, у нас она строго в одно и то же время…

Гай сказал с интересом:

— А если опоздать — рухнет мир?

Монах ответил серьезно:

— Дисциплина — это то, что отличает людей от… мирян.

— Ладно, — сказал Гай, — если думаете, что я откажусь, вы ошибетесь очень сильно.

Монах пожал плечами.

— Да кто знает, что у вас в миру едят. У нас же только дозволенное уставом.

— Ничего, — ответил Гай бодро, — я непривередлив.

Оставив коня монаху, он прошел, как уже понял, в главное жилое здание, там встретил еще людей в черных сутанах, его отвели к настоятелю, тот как раз переодевался к ужину, выслушал Гая и вежливо пригласил потрапезовать с ними, а потом поговорить о том, кто чем кому сможет быть полезным.

Гай потянул носом, запахи больно знакомые, но переспросил на всякий случай:

— Это мясом пахнет?

Настоятель сказал кротко:

— Увы, кухня недалеко, а ветер в эту сторону.

— Нет, — пояснил Гай, — я имел в виду… Ну, в монастыре цистерианцев мясо не едят.

Аббат вздохнул.

— Что просто для галлов или италиков, непросто для нас, живущих в холодных северных краях. Святой Отец в Риме это прекрасно понимает, он одобрил нашу замену оливкового масла сливочным, также употребление мяса. Здесь главное, ваша милость, соблюдение норм и строгость исполнения.

Гай подумал, кивнул.

— Да, без дисциплины никак.

— Говядину, — пояснил аббат, — мы едим не каждый день, с этим строго, а только по воскресеньям, вторникам и четвергам, свинину по понедельникам, к мясу добавляем еще и солонину, а по воскресеньям делаем обязательно мясную кулебяку. На ужин каждый монах получает по жареной курице и порцию жареной свинины. Можно жарить также мясо на углях, а вот баранину употреблять запрещено.

Гай сглотнул слюну. Снизу снова донесся едва уловимый аромат жареного мяса, ну да, сегодня же вторник…

— И когда у вас ужин? — поинтересовался он.

Аббат повел взглядом в сторону, там горит свеча, освещая келью, огонек как раз подошел к туго натянутой нити, что обвивает свечу, вот-вот коснется…

Он проследил за нитью, на противоположном конце небольшая чаша, что перевернется, если нить перестанет ее удерживать, оттуда выкатится вот тот металлический шар… ага, а на полу медный таз. Грохот будет такой, что звонарь, если даже спит, моментально пробудится и прозвонит сигнал к трапезе.

— Остроумно, — согласился он. — Головы у вас работают!

Аббат заметил кротко:

— Мы не расходуем мысли и силы на презренные мирские утехи, вся сила разума направлена Господу, а ему можно служить и такими делами, как осушая болота, засевая отвоеванные у него земли, обучая крестьянских детей грамоте…

Нить лопнула, шар скатился в таз, грохнуло так, что Гай едва не подпрыгнул.

— Пройдемте в трапезную, — пригласил аббат. — Пока доберемся, братья как раз займут свои места.

— Да, — согласился Гай, — нехорошо заставлять людей ждать. Особенно за столом.

Аббат едва заметно улыбнулся. Когда они вошли в зал, монахи дружно встали и не двигались, пока аббат и его мирской гость не сели за стол.

Ужин проходил в молчании, Гай все время напоминал себе, что надо вести себя не как человек, что значит — свинья, а подобно монахам, сдержанным и цивилизованным, не набрасывающимся на еду, как стая голодных псов, что у людей на каждом шагу.

После трапезы, на удивление сытной, он даже отяжелел, Гай пошел за аббатом, что принялся показывать хозяйство монастыря и работу монахов.

Прежде чем добраться до Святой Земли, ему пришлось пройти через всю Европу, часто останавливаясь для ночлега именно в местных монастырях, чтобы к их отряду успели присоединиться местные искатели справедливости, и он успел увидеть, чем занимаются монахи, и еще тогда подивился их трудолюбию.

Еще дома он знал, что в Шотландии монахи добывают уголь, у аббатства Калрес сто пятьдесят судов только для перевозки угля в другие земли, премонстранты добывают торф и мрамор, свинец, сланец, гипс, квасцы, все монастыри успешно разрабатывают серебро, золото и железо, если находят поблизости. В Бредской долине, в Дофине, в Шампани монахи устроили подземные штольни с деревянной крепью — нечто небывалое для других горняков — и добывают там железо. В Сентонже и Они во Франции, в Честере, Бартоне, Биркенхеде в Англии, а также во многих других местах умело разрабатывают соляные копи. В Штейермарке аббатства объединяются друг с другом для использования соляных копей Магдебурга, Марлоу и Люнебурга.