Я - истребитель-3 - Владимир Поселягин

Видимо последнюю фразу он добавил от явно себя, одно это давало понять, что капитан не в курсе их попадания, считая их тайными агентами вернувшимися на родину. Неожиданная идея на эту тему Вячеслава неожиданно нашла отклик в верхах. Там посчитали это хорошей идеей, для легализации.

— Хорошо, мы ознакомимся. Спасибо, — вежливо наклонил голову Суворов-старший.

Когда они вернувшись к себе в комнату принялись изучать присланные документы и газеты, в коридоре раздался шум. Выглянувший в коридор подполковник Васнецов, ухмыльнулся и радостно воскликнул:

— Ну наконец-то, мы вас уже два часа ждем.

Уставшие Вячеслав, Евгений Геннадьевич и Толя, только отмахнулись, но тоже радостно усмехнулись. Встреча был ожидаема обеими сторонами, но все равно прошла с дружескими объятиями и похлопываниями по плечам.

Посмотрев на Вячеслава, Шатун спросил:

— А ты что тут делаешь? Я думал к жене сразу поедешь.

— Отпустят меня как же. Я теперь лицо страны, так что пока пару раз не отмечусь на радиовыступлениях, никакого дома. Сейчас мы в комнате устроимся и к вам зайдем, — ответил он.

Подполковник Суворов-младший. Москва.

Ведомственная гостиница наркомата МКГБ. 4 сентября. Четыре часа дня.

Когда я вернулся в комнату, все уже были готовы. Одеты в принесенную дежурным по этажу форму. У всех без знаков различия, это только я щеголял в парадном форме подполковника авиации со всеми заслуженными регалиями. Даже медаль «За Отвагу» велели прицепить. Хотя я это делал не всегда.

— Ты где был? — поинтересовался отец, изучающе рассматривая мою грудь.

— Звонил, чтобы мою машину приготовили, она в кремлевском гараже стоит. Вечером после встречи с товарищем Сталиным ко мне поедем, знакомиться будем.

— Разрешат? — спросил Шатун.

— Я спрашивал у товарища Берии, разрешили. Два дня дали на знакомство и отдых, потом уж извините, работать будем плотно. Ну, мы то со Степкой в Центр, у нас служба, а насчет вас вопрос проясниться через несколько часов, так что сейчас ничего конкретного сказать не могу.

— Я бы в институт поступил, конструкторский, — вздохнул Толик.

— Я же говорил, решим. Тут нам открыты все дороги, учитывайте это. Но только после принятия гражданства, до этого вы тут пока гости, и отношение соответствующее. За информацию, что мы привезли, нам конечно большое спасибо скажут, но не более.

— Не говори прописных истин, и так понятно, — махнул рукой Шатун, остальные кивнули.

Все разговоры за последние часы уже были рассказаны и обсуждены, поэтому включив радио, мы услышали музыкальное выступление одной певицы. После первых же аккордов, все как будто их дернули за верёвочки, посмотрели на меня:

— А что сразу я?!

В это время голос певицы разносил по комнате знакомые слова:

Над землей летели лебедиСолнечным днем.Было им светло и радостноВ небе вдвоем,И земля казалась ласковойИм в этот миг…Вдруг по птицам кто-то выстрелил,И вырвался крик:Что с тобой, любимый мой?Отзовись скорей.Без любви твоейНебо все грустней.Где же ты, любимый мой?Возвратись скорей,Красоту мою нежнуюСердцем своим согрей…(Дементьев А.)

После того как песня закончилась, мы продолжали сидеть на своих местах, пребывая еще там, в песнях.

— М-да. Даже мурашки по всему телу. Не знаю кто пел, но она великая певица, — пробормотал Шатун, проводя рукой по лицу.

— Я знаю, кто пел, — вздохнул я.

— Кто? — спросили они хором.

— Теща, — снова вздохнул я: — Голос слышали какой? Ни с кем не спутаешь.

— Теперь она кажется мне двусмысленной… — что имел в виду отец, мы не узнали. В это время раздался стук в дверь и в открывшемся проеме, показался наш сопровождающий.

— Пора выезжать. Время.

Через полчаса мы оказались в Кремле. Следуя за сопровождающим мы прошли через многочисленные коридоры, охраняемые серьезными бойцами и вышли к большой двухстворчатой двери кабинета Сталина.

— Проходите, вас ждут, — указал на дверь секретарь.

Я первый подошел и потянул за ручку, за мной следом в кабинет прошли остальные.

— Здравия желаем, товарищ Сталин, — немного в разнобой но все равно хором поздоровались мы.

— Ну, здравствуйте, иномирцы, — улыбнувшись в усы, ответил Верховный.

Первым делом Сталин поблагодарил нас за предоставленную информацию, сказав, что это для Союза как глоток свежего воздуха. Немного пожурил за излишнюю инициативу в тылу противника, напомнив, что мы секретоносители. Мол, по тише надо было, не привлекая к себе внимание. Под конец после плюшек наступило время подарков. Степан и Толя получили по ордену Красной Звезды, за то, что мы успели натворить в тылу у немцев, остальные включая меня по Боевому Красному Знамени. Когда товарищ Сталин приколол мне «Боевик» к гимнастёрке, я хотел было сделать шаг, чтобы вернуться в строй, но меня остановили.

— За уничтожение эшелона с крупными чиновниками немецкого Рейха на станции Брест, подполковник Суворов награждается орденом Ленина.

«Две награды сразу. Редкость но бывает», — мысленно покачал я головой.

В общем, ничего особенного на встрече со Сталиным не произошло, поэтому подробно описывать её не стану. Обычная деловая встреча, нужная скорее для знакомства и изучения «иномирцев», как он нас назвал, да для выбора линии поведения последующих встреч с ними. Награждение я так думаю было подготовлено для показа, что они приняли нас.

С отцом и Шатуном он общался дольше всех, заинтересовали его те новости в привезенных баулах. Дальше я ничего сказать особо не мог. После встречи мы все скопом отправились ко мне. Жена, заранее предупрежденная, уже ждала вместе со своей семьей. Было знакомство, было легкое охренение на лице отца, когда ему в руки дали сверток с агукающим и пускающим пузыри младенцем. До этого слово «дед», для него было пустым звуком, думаю, только в тот момент он осознал, что именно это означало. С младенцем успели повозиться все, правда, под пристальным взглядом Ани, у нее материнские инстинкты на мой взгляд были несколько завышены.

Видели у некоторых мам, чада напоминают вставших на задние ноги свинок? Вот тут я подозревал, будет нечто подобное. Ну уж нет, сын мой и воспитанием займусь я. Пусть дочек воспитывает, если они конечно будут.