Дети Богов - Вячеслав Ялов

заветам стратегов: солдаты держали строй, прикрывались щитами и лениво обменивались ударами, чтобы найти уязвимое место, а затем, надавив на него, шаг за шагом разрушить всю вражескую защиту. Однако Герои вносили определенную лепту и, как это неизменно происходило в прошлых сражениях на протяжении веков, постепенно хаоса на поле брани становилось все больше. Одаренным требовалось свободное пространство для применения способностей — они не могли продемонстрировать всю мощь, пока стояли плечом к плечу с обычными людьми, поэтому вынужденно нарушали построение и только затем пускали дар в ход. Разрушительная сила Богов разбрасывала воинов в стороны, и противники набрасывались на них словно звери, рубя конечности и кромсая тела на части. После этого кровь всегда лилась рекой, а побоище разворачивалось куда стремительней.

Олимпийцы не спешили пачкать руки, наблюдая за столкновением издалека. Они примутся за убийства чуть позже, когда появится достаточный простор, чтобы, как и их протеже, не стеснять себя в используемых приемах и при этом не задевать собственных подчиненных. Лишь ходящий за пределами боя в поисках дяди Арес, завидев чернобородого здоровяка с расстояния в сотню футов, вдруг принялся продираться сквозь хилых на его фоне пехотинцев, сжигая их заживо. При желании Посейдон остановил бы его одним приказом, послав навстречу одновременно десяток Героев, но вместо этого он направился к нему сам.

Они скрестили оружие со звонким звуком — раскаленный меч соприкоснулся с Трезубцем.

— Отзови людей! — Закованный в броню Арес кричал, ибо из-за шлема с красным плюмажем слышал хуже, чем обычно. — Неужели солнце напекло тебе голову, и ты позабыл о нашем уговоре?

— Дражайший племянник, спешу напомнить, что в нем не упоминался союз как таковой. — Повелитель морей и океанов сверкнул белыми зубами сквозь черные волосы, скрывая недоверие — он опасался, что уже занес ногу над капканом, поэтому не спешил делать шаг вперед. — Пришло время исполнить истинно задуманное.

Арес ненавидел проявляемую к нему надменность дяди и отца, вечно делавших вид, будто они чем-то лучше него. Однако сейчас препираться было некогда — он кивнул, проглотив упрек.

Боги миновали сражающихся, пройдя мимо них с краю всего в нескольких ярдах. Все они как один, стоило им только увидеть приближающиеся громадные фигуры, тут же прекращали кровопролитие и, удивленно глазея, сторонились, особенно солдаты Зевса. Те Герои, что потеряли голову и набросились на них, в самом деле лишились ее, покатившись по земле с обрубком вместо шеи — жалкие доспехи не были способны уберечь своих носителей от легендарного оружия, выкованного Великим кузнецом Гефестом на Олимпе многие тысячелетия назад.

Титан, некогда признанный Анаксом Богов, а затем потерявший этот титул вместе с домом, стоял с высоко поднятой головой, смотря на битву таким властным взглядом, будто до сих пор правил всем миром. На его лицо ниспадали роскошные белые волосы, столь же яркие, как молнии, а легкая ухмылка, за которой всегда скрывались жестокость и холодная расчетливость, кривила губы. Аккуратная белая борода длинной всего в пару дюймов завивалась и прятала за собой могучую челюсть и твердый подбородок. Зевс был закован в грозные латы, украшенные на кирасе незатейливым узором, и держал правую руку на навершии спрятанного в ножны меча, который редко пускал в ход, предпочитая отнимать жизни по-старинному. Родственников он встретил без страха, одарив их милейшей улыбкой.

— Мой дражайший старший брат и любимый сыночек. — Его голос грохотал, словно раскаты грома в завывающую бурю. — До чего же долгожданная встреча! Приближенные не дадут соврать, я уже лез на стены от тоски по вам!

— И верно, пролетели года, — согласился Посейдон. — Как твое плечо? Надеюсь, жуткая рана затянулась быстро и не доставила много хлопот?

— Говоря по правде, она оказалась пустяковой, но благодарю за заботу — это очень любезно с твоей стороны. Помнится, ты тоже не ушел без подарка. Твоя нога, поджарившаяся дочерна, должно быть, так и не зажила?

— Не льсти себе, брат.

— Ваши речи недостойны Богов, — прорычал Арес.

— Сын, помолчи, пока взрослые разговаривают.

Такого унижения Бог войны терпеть не стал: он рассек воздух клинком и направил нарисованный огненный росчерк в сторону обидчика. Зевс засверкал глазами и отяжелевшей рукой направил возникший из ниоткуда порыв ураганного ветра в сторону, отведя от себя пламя.

— Не торопись размахивать оружием и хорошенько меня выслушай, если не желаешь получить удар в спину. — Взор Титана до сих пор полнился молниями.

— Даже не начинай! — Его брат свел густые брови к переносице и оскалился.

— В пустыне ты не так страшен, как посреди океана, поэтому тоже внимай. По какой причине вы оба пришли к мнению, что я не имею никаких договоренностей с одним из вас? Что бросившись вперед, вы не окажетесь между молотом и наковальней? Неужто считаете меня последним глупцом, который не владел знаниями о спешно образованном союзе и не предпринял никаких мер безопасности? А, может, полагаете, будто сроки, в которые одному поступили сведения, а другому было доставлено письмо, случайно не оставили времени на здравые размышления?

Боги недобро переглянулись.

— То-то же и оно! Вы не можете доверять друг другу.

— Ты пустослов, младшенький! — Посейдон обладал достаточным опытом в тысячи и тысячи лет, чтобы разуметь наверняка — Зевс лжет.

— Рискни!

И несмотря на это, Владыка подводного мира не посмеет выпустить племянника из поля зрения: Арес, не питающий любви ни к одному из выживших кровных родственников, не станет мешкать, когда усмотрит возможность избавиться от любого из своих заветных врагов. Они встали треугольником, повернувшись лицами в центр — все вернулось на круги своя.

Металл заскрежетал, и осколки от ломающихся кромок полетели в лица жмурящихся воинов вместе с горящими искрами. Ослабив натиск, Икарос намеренно принял удар в плечо, и меч неприятеля соскользнул с гладких доспехов, не нанеся юноше никакого урона: заполучив достаточно свободы для маневра, последний пнул смуглого мужчину в живот, и тот, не сумев совладать с весом брони, неуклюже повалился наземь. Кровь обильно стекала по левой руке Каро и, промочив рукав насквозь, капала на пожухлую траву. В пылу боя он не заметил, когда получил ранение, однако сейчас запоздалая боль в плече нагнала его, вынудив сжать зубы покрепче.

Приподнявшись на локтях, запыхавшийся Герой сделал мимолетное движение пальцами и выпустил устремившуюся вперед молочно-голубую стрелу, за которой протянулся явственный след чудесного небесного цвета. Фило отчетливо помнил уроки кириосов и не переставал следить