Рок-идолы - Юлия Колесникова

Я стоял на кухне и смотрел в окно, но ничего не видел в нем, как и не отпивал из кружки, которую все еще держал на весу.

- Качаешь руку? – поинтересовался Шон, опираясь на стойку возле меня. он хрустел печеньем, когда говорил, и этот звук показался мне раздражающим.

- Нет, а что?

- Тогда опусти руку, а то выглядишь как дурак, который страдает.

- Ты о чем? – тут же быстро глянул в его сторону я. неужели Шон обо всем догадывался.

- Все о том же, о вечном и не забываемом, - поэтично протянул Шон, закусывая свои слова очередным печеньем.

- Не чеши мне, что ты знаешь? – я раздул ноздри от злости, и надеялся, что Шон поймет, в каком я состоянии и не будет продолжать издеваться.

- О тебе и Эшли? Я знаю все – она рассказала мне, - пожал плечами Шон, и опять заглотнул печенье.

- Не понял, - кружка наконец опустилась, но со звоном расплескивая кофе. – Какого черта она тебе рассказала?

- Потому что я ее друг, - просто отозвался Шон, не понимая видимо что за бурю эмоция его слова вызвали во мне.

- Ты ее друг? Какого рода ты ей друг, что она тебе рассказывает о нас? – я чуть не кричал, но поняв это, взял себя в руки и снизил тон.

- О вас? Я даже не знаю, стоит ли так говорить, как я понял ты встречаешься с Райли и дальше.

- То есть?

- Мы вчера были на улице, когда Райли заехала за тобой, так что…стоит объяснить, что это значит?

- Эшли видела как мы…?

- Целовались? О да, так что она поняла ответ на тот вопрос что задала тебе.

- Эшли и об этом рассказала? – я смотрел вперед перед собой, и дышать становилось все труднее. Кем был Шон для Эшли, если она говорила с ним даже об этом? Может больше, чем другом? И это я подтолкнул ее к нему, сам, собственными руками, потому что я решил не торопиться разъяснять ситуацию с нашими отношениями. Идиот, думал, что она никуда не денется. Что всегда будет моей, как бы я не тянул со всем этим. – О чем еще?

- Мне и не надо чтобы она рассказывала обо всем. Я видел даже больше, чем ты можешь себе представить – особенно видно, каким ты стаешь дураком, когда Эшли рядом. Начинаешь на нее рявкать, чтобы она ни о чем не догадывалась, злишься и изводишь сильнее, чем это необходимо для работы. Так что переставай дурить, вести себя как последний козел, и сделай ее, наконец счастливой.

- Что у вас с ней было? – я не хотел задавать этот вопрос, но по тому, как Шон говорил, я понял, что мне необходимо это сделать. Уперевшись руками в стойку, я обхватил края пальцами, чтобы даже если услышу что-то плохое, не врезать Шону, потому что не имею на это права.

- Это не твое дело, - спокойно отозвался Шон, и мне пришлось посмотреть на него, чтобы понять, с каким выражением на лице он говорит об этом. Пусть Шон старался сделать лицо бесстрастным, я все понял. Они целовались… теперь то, что я оперся в столешницу, помогло устоять мне на ногах.

- Сколько раз вы… целовались?

- Два. И оба раза по моей инициативе…она знаешь ли мне скорее тебя понравилась, но я знал, что счастливой ее не сделаю, да и думаю ты тоже, если будешь продолжать действовать в этом духе. Так что думаю, вы с ней в расчете.

- Это точно, - хрипло отозвался я, понимая умом, что у меня нет права злиться на Эшли. Но я все равно злился и ревновал. Шон не стал мне больше ничего говорить, хотя думаю, он и так сказал все что хотел. Продолжая хрустеть печеньем, Шон ушел, оставив меня одного наедине со своей злостью, виной и ревностью.

Теперь я не знал что мне делать. Эшли обижена на меня, без сомнения, потому что видела вчера нас с Райли, и потому я чувствую вину. А я зол на нее, потому что она могла не целоваться с Шоном, раз это была его инициатива, но она этого не сделала, значит, он ей нравиться. Я и сам замечал, что с самого начала она никогда не уворачивалась от его прикосновений, к нему она привыкла раньше остальных, раньше меня. Но Шон не будет с ней сближаться, это я понял с его слов, а значит, я могу сделать все для того, чтобы она стала только моей. Оставался вопрос, как это сделать. Я потерял теперь доверие Эшли, а это значило, что вернуть его будет сложно. Как теперь ей объяснить, что даже вчера, когда я не знал, что мне грозит потерять ее, между нами было не просто что-то, а нечто, о чем я никогда не думал. Я сказал правду Райли, она для меня значит все, и как теперь это донести до Эшли?

Пока я размышлял Эдвард приготовил ее полностью к фотосесии, и они спустились вниз.

- Мы готовы. Можно ехать, - заглянув на кухню сказал Эдвард.

Я кивнул и поставив почти полную чашку с кофе в мойку, пошел к ним в гостиную. На Эшли был плащ, но он не прикрывал ее наряд, что я выбрал для съемок, и в который раз, я подумал, что не хочу чтобы ее видели все в таком виде. Эдвард сделал Эшли прическу с тиле старой Шакиры, но лицо выглядело так, будто на нем вообще не было косметики, при этом делая из нее куклу. Костюмом ее было кожаное  белье – широкий лиф, с кружевной вставкой сверху, и рванные шортики, на шнуровке спереди. В сумке Эдварда лежало еще пару вещей, в которые ей нужно будет переодеться. Эйтан и Шон держали свои вещи для фотографий. Я решил сделать совместную фотосесию, потому что фанаты захотят не только узнать о новой солистке, но и увидеть новые фото парней.

Я не мог смотреть Эшли в глаза, и при всем этом чувствовал себя растерянным, словно не знал, что делать и куда идти. Но даже если у меня болело сердце, я не должен был забывать о работе. Подхватив свою сумку с одеждой и аппаратурой, я первым пошел к выходу.

Для работы мы выбрали с Шоном каменистый пляж, с серой галькой, и как раз на рассвете, было уже достаточно светло, но свет казался каким-то тусклым. Как раз подходящий свет, чтобы сделать холодные фотографии только с одной Эшли. На пляже я смог отключиться, и забыть что она это она. Эшли так же вела себя профессионально. Она делала все так, как я говорил, замирала, двигалась или же смотрела в камеру, изображая то что я просил.

Только во время съемки одной фотографии мне пришлось туго. Эшли лежала на боку, волосы ее разметал Эдвард, и она смотрела в камеру, так будто ничего на свете не существовала – холодная и отстраненная, не моя Эшли, настолько сильно не моя, что я даже испугался, что уже никогда не увижу как она смеется.

Но как только этот фотосет закончился, Эшли передернулась всем тело и расслабилась, а потом начала улыбаться, и веселиться с остальными. Все что мне оставалось так это смотреть вслед тому, как она от меня уходит к остальным. Пока она переоделась я сделал несколько фотографий для Шона и Эйтана, меня же фотографировал один местный фотограф, с которым мне уже приходилось работать. Я объяснил ему чего хочу, и все вышло так как мне того хотелось.