Град обреченный - Герман Иванович Романов

люди «пойлом» именовали. Хотя если сравнить с «паленкой», то вполне себе, пить можно, хотя «нектаром» не назовешь. А Василий Алексеевич живчик, хотя семидесятый год пошел. Да и все одноклубники люди степенные, пожилые — всем под шестьдесят годков или чуть больше этой черты, а Петровичу уже под семьдесят годков накатывает.

Но все живы и энергичны, и, слава богу — дел много разрешили, но еще больше осталось, так что все в трудах и заботах. Видимо, тут все дело в женах — молодые они у них, а тут воспитание совсем иное — мозг не выносят, денег не требуют, в делах помощницы. У всех деток ворох, а у него с «Сотником» уже внуки подросли, давно в полках служат, опыта ратного набирают. А воевать тут долго придется — все «соседушки» уже услышали тяжелую поступь грозной России. И притихли, когда им несколько раз укорот жестокий дали, надолго и накрепко запомнили. Кроме поляков — те неуемные, и воевать с ними еще добрую сотню лет придется.

Пока в дугу ляхов не согнешь, не угомонятся, паршивцы! Ничего, за нами не «заржавеет», лучше на опережение сыграть — чтобы Смуты не было никогда, и прочих всяких непотребностей!

Андрей Владимирович усмехнулся, и стал перебирать монеты, с отчеканенным двуглавым орлом. Это не была их задумкой — похожие монетки, «чешуйки», чеканили в Твери и Москве. Двести денег в рубле, каждая с грамм, а сам рубль расчетной единицей считался, слишком большой вес получился бы в серебре, полфунта русского, или «большой гривны», как тут его именовали. Монеты отчаянно необходимы были, причем не только мелкого привычного номинала, но и покрупнее достоинством. Потому в рубле только сто денег оставили, для удобства счета, в десятеричной системе. Но зато сами рубли из золота начеканили, весом в два византийских безанта, и их половинок «полтин», те, понятное дело, обычного размера и веса, с обычный «солид». Пережила монета свое существование, что тут скажешь, раз слово «солидный» в ходу и в ХХ веке было. Серебряные монеты стали гривенниками, то есть малой гривной — десятая часть веса рубля, очень высокой пробы. И самые мелкие монетки, достаточно крупные в отличие от «чешуек» — из «худого» серебра, биллона, потому что в постоянном обороте были. Размером с советский «гривенник», или «двугривенный», но то уже «двойная деньга».

— Хорошая чеканка, оттиски отличные, гурт с «ребрами». Отличные станки, ничего не скажешь, — Андрей Владимирович еще раз покрутил монеты пальцами — время от времени сам рассматривал «продукцию» Монетного Двора. И усмехнулся, поймав вопросительный взгляд сына — тот спросил:

— Батюшка, ведь монетки на сто рядов проверили, почему ты сам каждый раз первые годовые партии смотришь? Да еще сам сходишь с мастерами поговорить о работе, их хвалишь или ругаешь — но это понятно, ведь ласковое слово и кошке приятно. Сам так себя веду с людьми.

— А ты ответь мне, Павел Андреевич, что такое социализм?

— Советская власть, плюс электрификация всей страны, как в учебнике было прописано ленинское изречение, как мне помнится.

— Не нужно быть начетником, Паша. Есть иное высказывание — «это учет и контроль». А его нельзя перекладывать на других, они могут не заметить то, что углядишь сам. Ты не полагайся на отчеты — будь всегда в курсе дел. А деньги есть «кровь государства», их нужно разумно тратить. И приличного качества — доверие нужно не только у народа, но и у иноземцев, с которыми торговля идет — расхватывают наши гривенники, полтины и рубли, как горячие пирожки на рынке в «перестройку». И подделка должна быть пресечена сложностью — ручной труд малоэффективен там, где противовесом работают механизмы. Сравни конную жатку и серп — что производительней?

Сын рассмеялся и бросил лукавый взгляд, по которому Андрей Владимирович понял, что его «развели». Ничего не поделаешь — пришла старческая ворчливость, когда постоянно кажется, что делают все не так, как нужно. Да и сам хорош — всегда чем-то занят, хотя большую часть дел на сына давно переложил, а тот учет строгий ведет, для того и «пятилетние планы» ввели. Так всегда зримо, чего достигли, и что нужно еще совершить.

— Хитрец ты, но это и хорошо, правитель не должен обманываться сам, и тогда его не обманут. Ты у меня экономист расчетливый, промышленную базу всячески развивать нужно — мануфактуры, фабрики и заводы дело наиглавнейшее. Железа карельского мало, нужно до крайности уральское. И ты в свое царствование не только Сибирь присоединить должен, но и недра разрабатывать, благо мы там остроги поставили. Помнишь изречение?

— А как же — «могущество Российское прирастать будет Сибирью». Так оно и есть — золото с платиной ведь нашли, и разрабатывать начали. И на восток двинемся — серебро тоже нужно, и мы знаем, где оно есть в недрах.

— Ведаем, — отозвался Андрей Владимирович — у чекистов оказались книги с собою прихвачены, включая географический атлас, с которого уже много копий сделали. И все они в оборот пошли — у Петровича напечатаны «Лечебник» и «Травник», штудируют будущие медики. Павел выдал «Агроном» — «закон поля» уже прижился, изучают прилежно в школах. На образование упор сделали, с двух малых школ в Старице начали, сами молодежь учили — жадной оказалась до знаний. А сейчас те школьники уже студентов учат — семь лет назад «Академии» в Новгороде и Твери открыли, с набором на шесть факультетов. Кадры не зря готовятся — грамотность многим дорогу в жизнь открыла. Тут привилегии большие сразу, льготы, доступ на должности выборные. Посадские моментально пользу просекли в образовании — школы повсеместно открываются, причем при каждом церковном приходе. А в планах в Киеве и Москве по одной «Академии» открыть с четырехлетним курсом — в специалистах нужда огромная, население как на дрожжах растет, ведь не голодуют, в городах лечебницы появились, гигиену внедряют. И детскую смертность сокращать начали, а рождаемость и так высокая.

— Ты правь вместо меня, Паша, я лучше нашими будущими «хранителями» займусь, ведь для них «Лицей» открыли в нашей Старице. Там и жить буду, с детками заниматься, а то Петрович не справляется, ему в Тверь мотаться на факультет тягостно, пусть там своих медиков учит.

Андрей Владимирович вздохнул, понимая, что труд ждет тяжкий. Собственных детей «бутырцы» решили учить в «закрытом» заведении, давать им «тайные» знания, принесенные из будущих времен. Версия ромейского происхождения для других уже давно обоснована. Но свои есть свои, их лучше готовить нужно. Потомки должны быть между