Враги целуют жадно - Людмила Сладкова

Да, отчаянно пытался избавиться от наваждения по имени Анна Стеклова.

Сам себя уговаривал. Убеждал. Надеялся справиться с этим притяжением.

Но… оно лишь усиливалось! Оно, бл*дь, усиливалось!

До дрожи в теле. До нестерпимого жара под кожей. До ломоты в костях.

Чем дольше Вадим не видел Аню, тем более вспыльчивым и раздраженным становился. Даже пару раз сорвался на отца. Но тот быстро привел его в чувства – остудил его пыл и поставил на место всего лишь парой фраз.

Сегодня стало чуточку проще. Вадим сумел отвлечься от мыслей об Ане.

Наконец-то, в город вернулись его двоюродные сестра и брат – Леська и Архип – дети дяди Ярика. Не смотря на сложный вспыльчивый характер, отношения с ними у Вадима сложились отличные. Он искренне обрадовался встрече с братом, когда тот, не дождавшись вечера, заявился к ним в универ.

Однако, в этот день в институт заявился не только Архип. Аня тоже пришла.

И ее присутствие Вадим почувствовал до того, как увидел. Инстинктивно.

Все его нутро разом вскипело и возликовало:

«О, да, сучка! Наконец-то!»

Он почти сразу отыскал ее взглядом. Пристально осмотрел с ног до головы, точно параноик, отмечая незначительные изменения во внешности девчонки.

Прихорошилась. Принарядилась. Джинсы явно с мылом натягивала – так плотно они облегали ее бедра и задницу. Джемпер напялила с таким глубоким вырезом на спине, что тот заканчивался… чуть ли не на уровне ее талии. Открывал на всеобщее обозрение изящную шею и спину. К ней хотелось припасть губами и понаставить багровых засосов. Хотелось зацеловать каждый позвонок. Размышляя об этом, Вадим ощутил острую нехватку кислорода. Его вдруг торкнуло и повело от простого понимания:

«А белье где? Лямки? Не вижу! О, черт… Неужели она без лифчика?»

В тот момент Аня… словно почувствовала его. Смело ответила на его взгляд.

И Вадиму потребовалась вся сила воли, вся гребанная выдержка, чтобы не ломануться прямиком к Стекловой. Чтобы не наброситься на нее с голодухи.

Он даже рефлекторно подался вперед всем корпусом, но вовремя тормознул себя. Надрывно хватая воздух носом, стиснув зубы и кулаки, застыл на месте.

Вернее… просто остолбенел от того, что увидел в следующий миг. Цветы. Кто-то подарил его выскочке… чертовы цветы. И на этот раз Вадим не имел к букету никакого отношения. Но к тому, что произошло спустя пару секунд, он оказался совсем не готов. Аня расплакалась. Расплакалась от радости.

А потом, завизжав на весь институтский двор «Саша!», бросилась на шею к какому-то… мужику. И бросилась в буквальном смысле слова – оттолкнулась от земли и прыгнула. Незнакомец, которому хотелось незамедлительно вырвать руки, поймал ее в воздухе и припечатал к своей груди. Он держал Аню так, будто она ему принадлежит. Прикасался так, будто имел на нее полное право. И за одно лишь это Вадим его возненавидел.

Всей душой. Всем сердцем. Ведь… глядя на этих двоих… испытывал нестерпимую боль. Сердце ныло и кровоточило, надрывно бухая за ребрами. По венам вместо крови с ревом неслась раскаленная ртуть. Вадиму казалось, что его… заживо на костре сжигают. Орать хотелось. Убивать хотелось. Крушить все вокруг хотелось. И вырвать Аню из рук этого мужика… п*здец, как хотелось. А потом, наказать сучку! Затащить в ближайшую аудиторию, и отыметь ее там по полной программе! Душу из нее вытрахать!

«Чтобы… чтобы… бл*дь! Почему так больно?»

Ответ лежал на поверхности. И чем дольше Вадим испепелял взглядом Аню, тем отчетливее понимал разницу в ее отношении к… к ним обоим:

«Столько любви в ее глазах! Столько нежности! Она… никогда на меня ТАК не смотрела! Никогда ТАК не прижималась, не ластилась, не улыбалась мне. Не плакала от радости, при виде меня. Не бежала ко мне со всех ног. Не бросалась мне на шею на глазах у всего универа. Зато к этому… как угорелая понеслась. Кто он такой? Что за хрен? И какое право на нее имеет?»

И тут же беззвучно рычал, отрицая суровую действительность:

«Никакое! А-ну, отвали от нее, урод!»

Не отвалил. Более того, явно ощутив волну ярости и негодования, исходящую от Вадима, холодно усмехнулся и… принялся действовать еще наглее. Он лапал Аню! Откровенно лапал! И это окончательно сорвало у него последние стоп-краны. Инстинкты взяли верх над разумом. Вадиму стало безразлично, где он находится и что творит. Весь мир вокруг… исчез. Потерял свою значимость. Угрожающе зарычав, Збруев шагнул вперед, намереваясь… как минимум раздробить ублюдку челюсть. Но внезапно пришел в себя. Как только Ксюха повисла у него на плече и нервно уточнила:

- Вадюш, а ты куда? – как нельзя кстати напомнила о своем существовании.

Это было сродни прыжку в озеро с родниковой водой в разгар жаркого дня.

Отрезвило мгновенно. Еще более отрезвляюще прозвучал голос брата:

- И правда! – хмыкнул Архип. – Надеешься у Айсберга автограф взять?

«Я надеюсь на его роже свой автограф оставить!»  - рявкнул мысленно.

А потом, собрав мозги в кучу, нахмурился:

- Какой еще, на хрен, автограф? Ты что, его знаешь?

- Конечно! – хитро улыбнулся брат. – Его весь мир знает! Он – живая легенда. Как и она. Оба они - очень крутые и титулованные спортсмены. Чемпионы. Лучшие из лучших в своем дивизионе. И мы сейчас наблюдаем… как бы это описать точнее... встречу двух титанов!

Лучше бы он молчал. Лучше бы заткнулся и не раскрывал свой рот.

Вадиму и смотреть-то на этого Айсберга сложно было, а уж знать, насколько тот крут – вообще невыносимо. Никогда еще молодой человек не ощущал себя столь безликим и ущербным на чьем-то фоне. А потом до него дошел смысл фразы, брошенной Архипом, и кожа покрылась крупными мурашками.

- Как ты сказал? – прохрипел глухо. – Как и она? То есть, Аня тоже…

- Да, - ехидно фыркнула Ксюха. – Давай с этого места по подробнее!

- Ты ничего не путаешь? – подключилась Зоя.

- Вы что, серьезно? – искренне удивился брат. – В вашем универе учится сама Анна Стеклова, а вы даже не в курсе, что она звезда мирового фигурного катания? Фигуристка-одиночница? Чемпионка! Рекордсменка!

- Кто? – скривилась Майя. – Анька? Да брось! Она же… льготница!

Вадим молчал, буквально ошалев от открывшейся правды.

«Выходит, Аня не выскочка с замашками королевы? Она и есть королева?»

В словах брата он не сомневался, и все же уточнил:

- Архип, ты уверен?

- Процентов на девяносто. Ближе