Поцелуй змеи. Мир полон разведенных женщин - Ксавьера Холландер

— Джон, это правда. Я была свидетелем у них на свадьбе.

— Ты серьезно?

— Конечно. Как я могу шутить такими вещами. Я думаю, это…

— Где они? — нетерпеливо оборвал Джон.

— Полагаю, они завтракают в «Дорчестере». Я не пошла. Я…

— А Джексон с ними?

— Он ничего не знает. Дело в том, что никто ничего не знает. Ты…

Джон повесил трубку. Маффин! Маленькая грязная сука! Как она могла так поступить с ним?! После всего, что он для нее сделал!

Он позвонил Джексону. Ему ответил женский голос. Это была Эрика.

— Он выскочил из дому как сумасшедший, — пропела она. — А что случилось?

Но Джон уже выбегал из своей квартиры.

Живот у Марти болел все сильнее. И когда в ресторане появился возбужденный, запыхавшийся Джексон, Марти даже обрадовался: наконец-то прибыли его таблетки.

— Ах ты, маленький сукин сын! — криво улыбнулся Джексон, придвигая стул и помахивая рукой паре репортеров, которые уселись за соседним столом. — Я же сказал: когда у тебя зачешется, беги ко мне. Ко мне, а не к маленькой Мисс Золотые Сиськи.

— У меня болит живот, — пожаловался Марти, — дай мне таблетку.

— Я сейчас затолкаю эти чертовы таблетки в твою проклятую задницу! Что за дурацкие выходки? Ты что, хочешь вылететь с работы?

— Доброе утро, — вмешалась в разговор Маффин. — Вы что, сегодня встали с левой ноги?

— Заткнись, маленькая потаскуха. Ты соображаешь, что ты наделала?

— Мне нужны мои таблетки, — ныл Марти. Ему уже порядком все надоело.

— Не оскорбляйте меня, — запротестовала Маффин. — Марти, ты слышал, как он обозвал меня?

— Где твой приятель? — не обращая внимания на ее вопли, спросил Джексон. — Он об этом знает?

Маффин заскулила.

Джексон схватился за голову.

— Господи! Двое глупых детей! Что на вас нашло?

— Мы любим друг друга, — заявила Маффин.

— Сейчас я оплачу счет, мы втроем потихонечку выйдем отсюда, и, когда доберемся до отеля, я лично сломаю тебе шею, Марти.

Марти понуро повесил голову. Он теперь — женатый мужчина. Но Джексону на это, кажется, наплевать.

Эрика лениво потянулась к телефону и набрала номер Майка Джеймса.

— Я в отеле, — сказала она, когда Майк поднял трубку.

— Ну и что?

— А то, что я могла бы нанести тебе визит.

— Разве в этом есть необходимость?

— Да или нет?

Майк замолчал. Минут пятнадцать назад он пытался поговорить с Клео, но она бросила трубку.

— Как хочешь.

— Я всегда хочу.

Джон перехватил их, когда они садились в машину.

— Давай присоединяйся, — потащил его Джексон. — Ты можешь избить ее, пока я буду душить его.

— Прекратите грубить! — Маффин чувствовала себя менее уверенно, чем накануне, с Марти в постели.

Джон залез в машину.

— У меня болит живот! — стонал Марти.

— Наслаждайся этим, сынок! — сказал Джексон. — Сейчас это наименьшая из твоих проблем.

— Не сходи с ума, — ласково улыбаясь Джону, сказала Маффин. — Ты ведь никогда не хотел на мне жениться.

Хотеть-то не хотел. Но женился бы. Хотя бы для того, чтобы приумножить свой капитал.

— У меня созрел план, — сказал Джексон.

— Какой? — с надеждой глядя на Джексона, спросил Джон. Он чувствовал себя как рыба, вытащенная из воды.

— Единственный выход — это аннулировать брак, — победно оглядывая всю компанию, заявил Джексон.

— Но… — начала Маффин.

— Никаких «но», — рубанул рукой воздух Джексон, сразу отвергая всякие возражения. — Брак должен быть расторгнут немедленно. Так, Марти?

— Ладно, — согласился несчастный Марти. — А сейчас ты мне дашь таблетки?

Глава сорок четвертая

Майк Джеймс прошел регистрацию около стойки «Пан-Америкэн» и подал клерку два билета до Нью-Йорка.

Он был рад вернуться домой.

Господи! Только бы за «феррари» хорошо смотрели.

Рядом с ним стояла Эрика. Она выглядела довольно элегантной в нежно-зеленом костюме-миди. Ее гладкие светлые волосы блестели. Она собиралась сниматься в телевизионной рекламе в Америке: нужна была аристократического типа блондинка, и Эрика оказалась подходящей кандидатурой.

Было решено ехать вместе. Майк даже предложил Эрике остановиться в его квартире, и она поспешила согласиться.

«Какого черта, — думал Майк. — Клео все равно не вернется, поэтому буду наслаждаться жизнью. Покажу Эрике Нью-Йорк. Сам покажусь с ней. Все-таки новое лицо».

Днем раньше он проводил Маленького Марти Перла, Джексона и вновь присоединившуюся к ним миссис Эмму Перл в европейское турне. Миссис Перл снова получила возможность пичкать Марти таблетками и жаловаться Джексону на дурное питание. Майк от души посмеялся тому, как быстро все вернулось на круги своя.

И все-таки, какая сука Клео! Ему следовало понять это давным-давно! Эгоистичная, холодная, злая интриганка. Черт бы ее подрал! В мизинце Эрики больше достоинств, чем у нее. Черт с тобой, Клео Джеймс! Подумать только: убежала с таким ловеласом, как Батч Кауфман. Черт с тобой!

В этот же день Маффин и Джон улетали в Лос-Анджелес.

Маффин приехала в аэропорт в прозрачной блузке «под крестьянку» и вылинялых джинсах, заправленных в сапоги на высоком каблуке. Сапоги были раскрашены в цвета американского флага.

— Привет, Маффин, — кричали ей фотографы. — Повернись-ка в профиль. Прекрасно, дорогуша!

Джон занимался багажом и документами: визами, паспортами, билетами и прочим. Он выглядел усталым. Что и говорить: неделя была тяжелой. Счастье еще, что рядом оказался Джексон. Тогда, в тот злополучный день, он быстро сориентировался и взял ситуацию в свои руки.

— Ты же не хочешь, чтобы эти двое остались вместе? — поинтересовался он у Джона, отведя его в сторону.

— Ни в коем случае, — заявил Джон.

— Тогда не беспокойся. Я все поставлю на свои места.

И он сдержал слово. Нажал на какие-то тайные рычаги, дернул невидимые нити — и смехотворный брак двух недотеп был аннулирован. Марти при этом почувствовал облегчение, а Маффин не отказала себе в удовольствии разыграть оскорбленное девичье достоинство.

— Так что же на самом деле произошло между тобой и Маленьким Марти Перлом? — услышал Джон вопрос, который кто-то из репортеров задал Маффин.

Маффин улыбнулась, и на ее щеках заиграли ямочки.

— Я же миллион раз говорила, что это была шутка, глупая шутка, которая не удалась.

Она повернулась и обняла Джона.

— Вот мой мужчина. Единственный и на всю жизнь. Мы скоро поженимся, не так ли, дорогой?

Джон высвободился.

— Конечно. — Он бросил на репортера, задавшего вопрос, недовольный взгляд. — Но сначала сделаем снимки для календаря.

— Скажите, брак с Маленьким Марти расторгнут юридически? — допытывался настырный репортер.

— Он никогда и не был оформлен, — твердо заявил Джон. — Его аннулировали за несколько часов. Послушайте, ребята, мы говорим об этом уже целую неделю. Может быть, хватит?

И, показывая, что разговор окончен, Джон повернулся к репортерам спиной. При этом он грубо дернул Маффин за руку.

— Ты делаешь мне больно, — взвизгнула Маффин. — Я не твоя собственность.

— Зато контракт на календарь — моя собственность. Заткнись и пошли.

— Свинья! — пробормотала Маффин.

— Прекрати, Мафф, мне надоели твои детские выходки. Не я женился на тебе и тут же бросил. Радуйся, что тебя спасли от этого ублюдочного подростка так быстро.

— Вонючка!

— Послушай, мы едем в Голливуд. Все подготовлено и оплачено Джексоном. Мы будем жить в прекрасном доме, сделаем потрясающие снимки, потом поедем на Барбадос. Чего тебе еще надо? Расслабься и получай удовольствие. Мы прекрасно проведем время.

— Знаешь что? — протянула Маффин и быстро закончила: — Пошел ты к черту! — Промычав еще что-то неразборчиво, она показала Джону язык.

В этот день, казалось, все американские и английские звезды собрались в аэропорту. Не успела Маффин отпозировать фоторепортерам, как на смену ей появился Батч Кауфман в сопровождении Клео. Репортеры набросились на Батча, а Клео подошла к газетному киоску. На глаза ей попалась газета с фотографией Шепа Стоуна, обнимавшего очаровательную женщину. Внизу была подпись: «Шеп Стоун, тридцати девяти лет, приветствует свою жену, танцовщицу Мэри Лу, двадцати двух лет, которая приехала сегодня из Флориды».

Мэри Лу явно пребывала в добром здравии. Восьмимесячная беременность, выкидыш и прочее — все оказалось чистейшей выдумкой Шепа. Ловко же он обдурил ее!

Клео вздохнула. Ради собственной выгоды люди готовы пойти на самую гнусную ложь. Она вспомнила похороны Доминик: Шеп Стоун даже не прислал цветов.

В продаже был и последний номер «Имиджа», Клео купила два экземпляра. «Чего я боюсь больше всего?» — было напечатано на обложке. Рассел открыл серию интервью ее материалом о Батче. Статья начиналась так: «Если вам нравится первый американский ловелас…»