Темные числа - Маттиас Зенкель

интересовавшие Дюпона, он увидел только на фотографиях, а сопроводительные тексты состояли в основном из перечня государственных наград, которых удостоены разработчики. Канаты, натянутые на уровне коленей, держали посетителей на расстоянии от экспонатов. Следовать нужно было по направлению к вычислительному центру. Там вывеска расхваливала ЕС-1066 как одно из новейших достижений советского творчества, упоминались пять с половиной миллионов операций в секунду и совместная работа братских народов. Дюпон, знавший о серии ЕС благодаря информационному бюллетеню, увидел вычислительную машину уровня начала семидесятых, всего лишь копию IBM S/370, увидел…

– Господин атташе, если я не ошибаюсь?

– Месье Дюпон?

– Приятно познакомиться. Я правильно назвал вас господином атташе или нужно говорить «ваше превосходительство»?

Разумеется, не нужно. Но Дюпон и атташе по экономическим вопросам были словно героями комедии, когда два бельгийца встречаются в Москве, при этом в одном пикардийский диалект выдает уроженца графства Эно, а второй вынужден говорить так, чтобы в нем признали фламандца. Недалеко от выхода они свернули в боковое крыло павильона, где помигивали аркадные автоматы: «Танкодром», «Торпедная атака», «Телеохота», «Телералли» и некоторые неподписанные образцы советской видеоигровой индустрии. Держа поднятую меховую шапку как сигнальный флажок, атташе протискивался между автоматами, и вдруг от толпы отделились две красотки со вздернутыми носиками и подхватили его под руки. В Париже благодаря достоверным источникам знали, что дородный атташе питает слабость к нимфеткам и имеет пристрастие к нагайке и настоящему шампанскому. Дюпон хорошо подготовился, его не смутило, что обе девицы то и дело называли атташе «Oompje Juul»[42]. Ира мягко, но настойчиво вела их четверых через обширный парк, а Дарья делала «снежного ангела» у края дорожки, пряталась за скульптурами и бросала из засады снежки. Дюпон пытался сосулькой смягчить пульсирующую боль в челюсти.

Под резным фронтоном чайной «Лебедь» Ира отряхнула меховое пальто атташе, в то время как тот продолжил разглагольствовать:

– А вы знали, что выставочный комплекс возведен на месте мусорной свалки царских времен? Наверняка Ленин хотел этим что-то сказать!

Дюпон не вдавался в подробности, кто, когда и какой комплекс возвел, и, пока пили чай, выслушал еще несколько разнообразных экскурсов, городских легенд и бородатых анекдотов. Как только Ира и Дарья отправились в павильон «Легкая промышленность», Дюпон отодвинул чашку и, не дожидаясь расспросов, заявил:

– В шестидесятые, когда СССР запустил в космос сначала спутник, а потом и Гагарина, я думал: невероятно!

Атташе кивнул – видимо, у него были похожие воспоминания. Дюпон продолжил быстро разматывать нить рассуждений:

– Я думал: еще восемь, ну, десять лет, и Советский Союз своего добьется! Похоже было, что вся энергия вкладывалась в высокие технологии. При таких условиях цель за десять лет охватить всю страну компьютерами и объединить в сеть все вычислительные центры выглядела вполне реалистичной. Потом в семьдесят седьмом на конференции Международной федерации по обработке информации я встретил одного информатика из Новосибирска. Его откровенные рассказы о рабочих буднях подействовали отрезвляюще, но то, что я сейчас увидел на выставке достижений, меня добило. Я начинаю понимать, почему произошла катастрофа в Чернобыле.

– Насколько мне известно, эти вещи друг с другом не связаны. Согласно отчету комиссии по вопросам атомной энергии, все говорит в пользу человеческого фактора и вопиющего нарушения правил эксплуатации, – поспешил вклиниться атташе, ему явно было не по себе. – Но я понимаю, к чему вы клоните, месье Дюпон. Здесь был бы неплохой рынок сбыта для продукции вашего предприятия. Хотя я думал, что американцы ни за что не откажутся от ограничений на торговлю новейшей микроэлектроникой.

– Да, список КОКОМ по-прежнему остается передовым бастионом против коммунистической угрозы. Однако это не помешает нам выгодно приобретать программное обеспечение за железным занавесом. Прошу понять меня правильно, господин атташе: речь идет только о компьютерных играх. Вы не поверите, как великолепно продается этот русский «Тетрис», к тому же лицензионная пошлина просто смешная.

– Но разве у вас уже не забили тревогу? Разве успех этой игры с коварными кирпичиками никого не озадачил?

– А что именно должно было нас озадачить? Ребята из HoloByte во время рождественских распродаж глаз не смыкали, гребли деньги лопатой. И чем больше людей хотят играть дома в такие игры, тем больше мы продаем товаров собственного производства. Больше игроков, больше компьютеров, все просто!

– Как раз это экспоненциально увеличивает опасность. «Тетрис» разработан тайной исследовательской группой сами-знаете-кого. Если то, на что намекал японский атташе по культуре, правда, западная молодежь попадет в зависимость и в итоге окажется умственно парализованной. В группе, где Atari проводила длительные испытания, якобы отмечаются серьезные последствия.

– В СССР в «Тетрис» играют и молодые люди, и даже ценнейшие ученые.

– Это как с химическим и биологическим оружием: если у вас есть противоядие, вам нет нужды беспокоиться о последствиях для своих вооруженных сил.

– Вы думаете, местная молодежь имеет иммунитет против таких компьютерных игр?

•

– Просто не верится, как вам повезло, – сообщила администратор, когда Дюпон попросил ключи от номера. Она подмигнула ему, как фокусница, которая сама больше всех получает удовольствие от своих фокусов, и достала из камеры хранения конверт в палец толщиной. – Сегодня сотрудница милиции принесла кошелек, который вы потеряли.

– Но… это же великолепно, – ответил Дюпон, которому портмоне упиралось в ребра; внутренние карманы всех пальто и курток у него застегивались на молнии или кнопки.

– Милиционер сказала, он лежал посреди парковки у Кремлевской стены. Распишитесь, пожалуйста, что вы получили конверт в запечатанном виде.

Из квитанции следовало, что нашла потерянный кошелек инспектор ГАИ Толстая. «Так вот откуда ветер дует», – подумал Дюпон, а потом с благодарностью сказал:

– Вот бы и у нас в Бельгии правоохранительные органы были столь же любезны, как в Москве.

Администратор одобрительно кивнула, будто показывая, что он лишь сейчас понял всем давно известный факт.

Дюпон вовремя заметил помощника парикмахера. Афоня стоял в коридоре, прислонившись к стене у лифтов, и болтал с женщиной, которая сопровождала постояльцев в номера. Дюпон свернул к боковой лестнице и торопливо взбежал на второй этаж.

– Жан-Петр! – донеслось снизу. Дюпон сделал вид, что не услышал, и свернул в коридор, ведущий в южное крыло гостиницы. Может, Афоня обнаружил потерю удостоверения или запоздало захотел поживиться электронными часами, от которых легкомысленно отказался под влиянием ядовито-зеленого коктейля? Как бы то ни было, лучше не пересекаться с ним, когда держишь в руках секретное послание от Толстого. Заметив, что с цокольного этажа как раз поднялся лифт, Дюпон быстро шмыгнул в ближайшую дверь.

В стоматологии гостиницы его встретил запах формальдегида, подчеркнутый ноткой духов «Пиковая дама», и медсестра, которая на чопорном оксфордском английском протестующе заявила: