Я тебя не отпускаю - Айрин Лакс

делили, кому достанется плюшевый Халк, потому что любимая игрушка лежит ровно посередине кровати. Ближе к окну спит мой Ванька, а Лу спит ближе к двери.

Варя здесь же, в детской, только находится в кресле.

Спит сидя, моя золотая.

Запинаюсь туфлёй о ковёр, сбиваю какую-то башню из кубиков.

Шорох со стороны кровати.

Чёрт… Шумлю, как слон!

Слышится испуганный хнык Луизы.

– Тише! – прикладываю палец к губам, опустившись на корточки рядом с кроватью. – Это я. Хочу переложить маму на кровать. Ей здесь, в кресле, спать неудобно. Разрешишь забрать маму?

– Папа? – пищит Лу едва слышно.

Кажется, впервые она меня «папой» зовёт. Может быть, правы те, кто говорят, что родители – это те, кто нас воспитывают… В этот миг я реально ощущаю себя отцом, перепугавшимся до смерти за свою семью: за всех них, за каждого! Не только за Варю и Ванечку, но и за эту солнечную малышку…

– Да-да, это я. Спи, солнышко!

Целую девочку в лоб и помогаю лечь, укрываю одеялком.

Варя настолько вымоталась за эти два дня, что не просыпается, когда я поднимаю её на руки. Лишь когда опускаю на кровать в спальне, жена открывает глаза и сонно обхватывает меня за шею.

– Ринат? Ты вернулся? Рано… Я думала, ты под утро… приползёшь, чтобы поспать на коврике, – бормочет сонно.

Сладкая моя, нежная…

Я прижимаюсь к её щекам, целую шею, срываю с губ поцелуй.

– Почему на коврике?! В кровать не пустишь, что ли?

– Пущу. Только не в пальто. Разденешься?

– Чуть позже приду, – обещаю ей. – Я к вам всего на минутку заглянул. Мне нужно ещё приятеля до дома довезти.

– Тяпу? Он уже выпил свою норму?

– Да, Тяпу. Он передавал тебе привет. Спи, Варь… Я скоро вернусь!

Не хочу говорить ей ничего сейчас.

Позднее, конечно, расскажу всё, что случилось этой ночью, пока мои любимые и родные спали…

Выхожу на свежий воздух, теперь вдыхая его полной, свободной грудью. Возле трупа Сазонова на корточках присел Тяпа и курит.

– Этот, что ли, тебя прессовал раньше? – качает головой. – Смотрю, ты конкретно с ним разобрался.

– Да, этот. А ты как? Не ранен?

– Нормально всё. Отвлёк водителя пьяной болтовнёй, оглушил… Удар у меня ещё есть! Жену и детей проверил?

– Они в порядке. Спали, даже не проснулись.

– Так и надо, – улыбается Тяпа. – Мой приятель будет на месте через минут пять. Обещал сделать всё тихо и прикрыть.

– Буду должен, Тяпа.

– Ерунда. Для чего ещё нужны друзья. К тому же мы неплохо так тряхнули стариной! – смеётся. – Рано нас со счетов скидывать.

* * *

– Мне сегодня ночью снова мама приснилась, – сообщает утром Варя, с лёгкой улыбкой.

– Говорила тебе что-то?

– Не помню. Но по ощущениям, как будто лето, и мы просто сидели рядом, вдвоём, во дворе нашего старого дома. Хороший сон, светлый… Не такой тревожный, как был до этого. Такое ощущение чистоты и счастья на душе. Я рада, что побывала у мамы на могилке, видимо, мне нужно было это сделать.

После слов Вари у меня теплеет на сердце. Пока дети спят, ещё есть время пошалить и заняться сексом. Я подсаживаю Варю на столешницу, она пихает меня игриво в грудь кулачком.

– Ринат, у меня живот уже огромный. Что ты придумал?

– Сядь на самый край стола, раздвинь ножки и узнаешь, что я придумал.

Сначала она смущается, словно я её между ног никогда не пробовал и впервые предлагаю такую ласку. Но всего несколько горячих поцелуев убеждают жену в обратном. Она сдаётся на волю моих губ и языка, быстро порхающего по влажным, нежным лепесткам, обрамляющим вход в лоно. Я ласкаю Варю жадно и напористо, подхватываю языком влагу, скользящую на язык шелковистым потоком.

Усиливаю напор с каждой секундой, бью по самому краешку клитора и мгновенно спускаюсь ниже, чтобы вонзить язык так глубоко, как только возможно, чтобы вытрахать из любимой как можно больше страстных стонов.

Варя постанывает, но вполголоса, чтобы не разбудить детей криками. После очередного круга и нажима языком, она сладко и долго кончает, а я возбуждён настолько, что хватает лишь на несколько элементарных действий – сдёрнуть вниз трусы, вставить в горячее, влажное, сокращающееся лоно изнывающий член до самого упора, двинуться лишь раз и кончить, содрогаясь всем телом.

– Ты из меня всю душу вытрясла… Позднее ещё хочу. Позволишь?

– Жадный… – Варя целует меня в губы. – Налетел, как ураган, я даже опомниться не успела.

– Всегда жадный и влюблённый в тебя.

Мы целуемся глубоко и чувственно, держа друг друга в объятиях. Потом приходится спешно привести себя в порядок, потому что в отдалении слышен топот ног Вани.

Едва успеваю снять Варю со стола и поправить на ней платье с трусиками, как в кухню влетает мой сын.

– Вы это видели?! Видели?!

Сын запрыгивает на низкий, широкий подоконник и бьёт ладошкой по стеклу.

– Там… Та-а-а-акое!

Окна кухни выходят как раз на задний двор. На краткий миг мне кажется, будто там до сих пор виднеется кровь Сазонова.

– Огромный сугроб снега! – возбуждённо тараторит Ваня. – Такого сугроба вчера ещё не было! Такой чистый и белый, как мороженое…

Выдыхаю облегчённо, целую сына в макушку.

– Да, вчера такого гигантского сугроба не было.

– Слепим снеговика?! – азартно предлагает Ваня.

– Да, но не заднем дворе, а спереди дома, чтобы когда мы уехали, его видели все, кто проезжает, да?

– Согласен, – важно кивает Ваня.

На душе становится легко и светло. Топот ещё одной пары маленьких ножек говорит, что и Лу к нам присоединилась.

– Ох, – выдыхает Варя.

Смотрю на жену, её глаза округлились.

– Что случилось?

В ответ жена улыбается, положив ладонь на живот.

– Наша малышка только что очень сильно толкнулась!

Опускаю свою руку туда же, где