Пассионарная Россия - Георгий Миронов

После того Александр никого уже не уважал, а только по-прежнему боялся, ненавидел и презирал».

О Сперанском мы еще поговорим в отдельном очерке, которого он, думается, заслуживает. А пока вернемся к характеристике эпохи, в которую они с Александром Павловичем жили. Заглянем в тиши библиотечного зала в книгу М. И. Богдановича «История царствования императора Александра I и Россия в его время» (Т. 5. СПб, 1871).

Эпоха была действительно знаменитой – и войной 1812 г, и зарождением движения декабристов. Но не только.

Став императором в первый год XIX в. в результате дворцового заговора, Александр I оказался по-своему хорошо подготовлен к выполнению своего Долга – Долга российского императора. Уже в начале своего правления он проводит серию реформ: учреждение министерств (1802), Указ о свободных хлебопашцах (1803), открывает Харьковский и Казанский университеты (1803), педагогический институт в Петербурге (1804), успешно завершает войны с Турцией (1806–1812) и Швецией (1808–1809), присоединяет к России Грузию (1801), Финляндию (1809), Бессарабию (1812), Азербайджан (1813). С начала Отечественной войны Александр I в действующей армии, в 1813–1814 гг. возглавляет антинаполеоновскую коалицию европейских держав, 31 марта 1814 г. вступает в Париж во главе союзных армий. Ну и, наконец, умирает в своей постели – преждевременно, молодым еще человеком (не дожив до 50), в отличие, скажем, от Николая I, Александра II, Николая II…

Прекрасная судьба? Состоявшаяся личность? И личность противоречивая, драматическая. И судьба не состоялась при всем ее внешней благополучии… И смерть преждевременная после долгой депрессии.

И все-таки Александр I – один из самых привлекательных (и внешне, и внутренне) русских императоров XIX в. Не все у него из задуманного получилось, однако задумывалось многое…

Он принял корону, когда Россия была на распутье. Первая четверть XIX в. – наиболее сложный, насыщенный противоречиями и своеобразным драматизмом период в истории нашего Отечества, правивший Россией в эти годы «северный сфинкс», как его называли, загадал загадку для всех последующих историков. Они всматриваются в его поступки, вслушиваются в его слова, вчитываются в его письма и рассказы мемуаристов, пытаясь понять его самого и зигзаги его политики.

Ключ к пониманию личности Александра I дает русский историк, ученик знаменитого С. Ф. Платонова – А. Е. Пресняков в книге «Александр I».

О своем ученике С. Ф. Платонов писал так: «он пытливо всматривался в явления окружающей жизни… благожелательно шел встречу всему тому, в чем видел зерно грядущего развития и силы. Это свойство его натуры в соединении с необычайным добродушием и спокойной объективностью сделало Преснякова привлекательнейшим человеком».

Мы еще в наших очерках обратимся к сборнику его избранных работ. Здесь же должны отметить, что его исследование политики и личности Александра I, написанное в соответствии с характеристикой учителя спокойно и объективно-доброжелательно, поражает умением человека, жившего много десятилетий спустя, понять личность в контексте истории.

И ключ, который ученый дает к пониманию личности первого российского императора XIX в., – в замечании о том, что «Александр I – подлинно историческая личность, т. е. типичная для своего времени, чутко и нервно отразившая в себе и силу сложившихся традиций, и нарастающую борьбу с ними, борьбу разнородных тенденций и интересов, общий эмоциональный тон эпохи и ее идеологические течения». Александр I, по словам А. Е. Преснякова, – «прирожденный государь» своей страны, т. е. человек, воспитанный для власти и политической деятельности, поглощенный мыслью о ней с детских лет.

Невозможность реализовать свои планы преображения России стала драмой и России, и самого императора. «Более восприимчивый чем творческий темперамент, – пишет А. Е. Пресняков, – сделал его особенно человеком своего времени. Только на фоне исторической эпохи становится сколько-нибудь понятной индивидуальная психология таких натур».

Однако именно такую задачу мы и ставим перед собой, предлагая историографический материал под данной рубрикой, – рассмотреть личность в контексте исторической эпохи.

Эпоха же, как подчеркивает Н. К. Шильдер в сочинении «Император Александр Первый. Его жизнь и царствование» (Т. 4. СПб., 1898), досталась этому государю не простая, позволяющая проявить все лучшие черты личности государю, пекущемуся о благе Отечества.

Не преувеличивая, подобно придворным историографам, достоинства этого красивого внешне и многими поступками и решениями российского императора, попытаемся, взяв за основу исследование объективнейшего историка А. Е. Преснякова, привлекая по ходу дела другие исследования, документы, мемуары современников, воспроизвести штрихи, составляющие портрет сей противоречивой, непоследовательной, мятущейся, но в чем-то и великой исторической личности.

Не будем идеализировать государя. Исходя из своего понимания долга государя и заботясь о благоустройстве России по-своему, основной ее массе населения – крестьянству – большого счастья он не принес.

И массовое закрепощение вольных землепашцев рассматривалось и при Александре I как водворение «благоустройства», как основа государственного строительства.

Входивший в «негласный комитет» молодых друзей Александра I П. А. Строганов в первые годы правления государя хорошо знал и понимал своего венценосного друга. Обратимся к его характеристике Александра I (есть в ней ряд поразительно точных наблюдений, к которым мы еще не раз вернемся).

Император, писал он, взошел на престол с наилучшими намерениями – «утвердить порядок на возможно наилучших основаниях, но ему мешает вялость характера. Он особенно дорожит теми, кто умеет уловить, чего ищет его мысль, и найти ей подходящее изложение и воплощение, избавляя его от труда самому ее разрабатывать. Это очень точно, но, как справедливо замечает А. Е. Пресняков в исследовании «Александр I», это лишь «одна, притом формальная, сторона его типа. Под ней – сложная человеческая натура определившаяся в отношении к жизни и к людям при очень своеобразных условиях воспитания и восприятия окружающей действительности».

Что имел в виду историк под «своеобразными условиями»? А вот что.

Будущий император во младенчестве был Екатериной II отнят у родителей и отдан на воспитание… республиканцу по воззрениям Лагарпу. И Александр, как это ни парадоксально, подобно своей великой бабке, всю жизнь любил себя называть республиканцем по духу, будучи, как и она, самодержцем по сути правления.

В то же время Александр, по требованию отца, был вынужден пройти службу в «гатчинских войсках», пройти своего рода «вторую школу», глубоко на него подействовавшую, – школу Аракчеева, который ввел питомца во всю премудрость армейской техники. «Связь с Аракчеевым создалась прочная на всю жизнь. Александр нашел в нем безусловную исполнительность, грубую, жесткую, но сильную энергию, которой пользовался охотно, закрывая глаза на трусливо-низкую подкладку аракчеевской жесткости, и почти до конца дней своих относился к этому «другу» с таким полным личным доверием, какого не имел ни к кому другому из близких, ни, пожалуй, к самому себе».

Александр довольно долго оставался своего рода романтиком государственного правления.

Показательно, что в 1797-м (год коронации Павла) он писал Лагарпу о «посвящении себя задаче даровать стране свободу и тем не допустить в будущем стать игрушкой в руках каких-либо безумцев», такое дело было бы «лучшим образцом революции, так как она была бы произведена законной властью, которая перестала бы существовать, как только конституция была бы закончена и наука избрала бы своих представителей».

Эта мысль проходит через всю жизнь Александра Павловича (меняются лишь места последующего после отказа от престола уединения – от домика на Рейне до усадьбы в Ливадии), что отмечают все добросовестные историки – исследователи и беллетристы.

Такие мечты удовлетворяли разом и тягу к красивой роли, к благородному выполнению долга в духе усвоенной с детства просвещенной идеологии, и личную склонность избегать напряжения, особенно длительного, уклониться от креста жизни, хотя бы и ценой отказа от заманчивой перспективы «великой» роли на исторической сцене и от власти.

Во всех романтических прожектах государственного переустройства будущего императора поддерживают друзья, а именно: Новосильцев, граф Строгонов и молодой князь Чарторыский.

Не дать России стать «игрушкой в руках каких-либо безумцев»… Одним из «безумцев» казался император Павел I. И Александр через труп отца идет к престолу. Конечно же, он не санкционировал кровавой расправы над «безумцем». Но ведь принял кровавый исход, не объявил «выполнителей убийства» преступниками. И память о ночи с 11 на 12 марта 1801 г. нависла тяжкой тенью над всей дальнейшей жизнью и деятельностью Александра-императора.