Ведьмачье слово (сборник) - Владимир Васильев

Ведьмаки оставили машину на площадке и направились к Весемиру. Набережная в это время года была почти пуста – а вот в сезон здесь, конечно же, не протолкнуться.

– Здравствуйте, учитель! – хором поздоровались Ламберт и Геральт.

Весемир кивнул и покосился на официанта, который вынырнул откуда-то из кухонных недр на задах здания и поспешил к столику.

– Я не голоден, – предупредил Весемир. – Пива по бокалу можете взять, а крепче ничего не надо.

Официант тем временем приблизился и замер у столика.

– Чем кормите? – дружелюбно поинтересовался Ламберт.

– Рекомендую мясо в горшочках! – мгновенно отозвался официант и приготовился записывать.

– Две дозы, – велел Ламберт. – И два салатика, да?

Геральт утвердительно кивнул.

– Ну и два пива, – закруглился Ламберт.

– Три, – поправил Весемир. – Ты считать разучился, Лам?

– Простите, учитель! – Ламберт смущенно приподнялся в пластиковом кресле. – Я не подумал…

– Да ладно, ладно, – отмахнулся Весемир и поглядел на официанта. – Неси давай…

Тот торопливо ушел назад, на кухню.

– Я уж и не помню, когда мы пили с вами пиво в прошлый раз, учитель! – деликатно пришел на помощь другу Геральт.

– Не помнишь, потому что этого никогда не было, – проворчал Весемир. – У начала Черного моря грех не опрокинуть чарочку. Обычно я тут пью коньяк «Зелений гай». Но сейчас и в самом деле лучше пива. Расслабьтесь, хлопцы, все в порядке.

Ламберт глубоко вздохнул и заулыбался.

– Геральт, рассказывай ты, – велел Весемир и потянулся к чашке с чаем. – Коротко, без выводов, только факты. Выводы позже.

– Да, учитель. Случай проблемный. Судя по тому, что мы успели увидеть, на комбинате шалят неопознанные механизмы. Выглядят как округлые диски двух или более размерных классов; диаметром около восьмидесяти сантиметров и около полутора метров. Скорее всего, снабжены технологией свободного парения. Несут лучевое или же плазменное оружие, свободно прожигают борта морских и речных судов, а также броню боевых роботов, таких как жукер, РИП, скорпена и им подобных. Вполне возможно, что диски – всего лишь мобильные эффекторы, бронепехота, и что базируются они на матке существенно больших размеров. В районе комбинатского лимана они потопили несколько судов, в том числе транспорты с метанолом. Метанол впоследствии разгрузили прямо на дне и вывезли, не вытаскивая на поверхность. Остальные суда, надо полагать, не тронули. Ученица комбинатского техника показала нам сильно поврежденный экземпляр малого диска, найденный года четыре назад в прибрежных осыпях. Этот в данный момент спрятан на комбинате в одном из подсобных строений. Большой диск мы только что видели на Майском – похоже, что он в компании себе подобных некоторое время назад полностью опустошил весь остров, там вообще не осталось действующих механизмов, а здания впали в оцепенение и постепенно приходят в упадок. Основное сражение развернулось в подвале корпуса «А» – там просто-таки склад выведенных из строя боевых роботов Майского. Диск мы нашли только один, хорошо бы его вывезти и изучить, причем как можно скорее. В целом – у нас все.

Весемир выслушал все это с бесстрастным лицом. Потом вынул мобильник и нажал всего на одну кнопку – явно использовал короткий вызов.

– Хицфурт? Вышли техничку в Очаков, немедленно. Надо кое-что эвакуировать… Да кого угодно, Иларио, например! Да, четверых вполне достаточно. Все.

Убрав мобильник, Весемир спокойно сообщил:

– Диском из подвала займется Иларио. А вы подготовьте к вывозу комбинатский, техничка потом за ним заскочит.

– Хорошо, учитель, подготовим. Пусть имеют в виду: штатный вход в подвал корпуса «А» заварен и забаррикадирован, но в стене котельной есть пролом. Его атакующие и сделали, я думаю.

– Учтем. Теперь о контракте с комбинатом. Как ты собирался поступить? Шак Тарум приезжает сегодня и, без сомнения, захочет тебя увидеть.

– Поскольку мы пока не знаем, с чем именно столкнулись, заключать контракт я поостерегся бы, – сказал Геральт твердо.

– Логично, – кивнул Весемир. – Сделаем так: с этой минуты контрактом и вообще переговорами с Шаком Тарумом займусь я. Ты с Ламбертом и остальные продолжите собирать данные об этих дисках, будь они неладны.

– Остальные? – вопросительно приподнял бровь Геральт.

– Я вызвал всех, кого мог, – спокойно сообщил Весемир. – Койона, Эскеля, Зигурда, Шарафа… Даже желторотышей. Всех, кто был свободен, и всех, кто был занят. Это не рядовой случай, хлопцы. Тут заваривается каша покруче, чем с харьковским трансформером.

– Даже так? – напряженно спросил Ламберт. – Все настолько серьезно?

– Серьезнее некуда. Ага, пиво несут, поэтому прервемся. Пока отдыхайте, пейте, закусывайте. Полчаса, затем продолжим.

«Вот оно все как поворачивается, – подумал Геральт, кивая официанту в знак благодарности. – Ожидал я проблем, но чтобы таких? Э-эх…»

Если записные одиночки вынуждены работать командой – значит, действительно произошло нечто экстраординарное.

Всю обратную дорогу Геральт молчал, рассеянно глядя на степные пейзажи за окном. Перед самым отъездом, когда Ламберт отлучился в сортир, Весемир спросил Геральта:

– Тебя что-то гложет?

Голос старого ведьмака был отстраненно-спокойным.

Ничего невозможно скрыть от Весемира – Геральт постепенно свыкся с этой простой истиной. Поэтому не имело смысла лукавить или недоговаривать.

– Самую малость, учитель. Я… Я дал слово ученице комбинатского техника. Пообещал забрать ее с собой, когда мы выполним ведьмачью миссию.

– Забрать куда?

– Туда, где она научится большему, чем у комбинатского техника. Но слова «Арзамас» я не произносил.

– Что ж, – вздохнул Весемир. – Дал слово, значит заберешь.

На обратном пути Геральт размышлял еще и о том, что слово, ведьмачье слово, которое крепче самого твердого металла, почти всегда вырывается само, помимо воли. Зачем Геральту было давать какие-либо обещания девчонке с края света? К чему вообще с ней торговаться? Взять за шиворот, встряхнуть как следует, в крайнем случае – припугнуть или по щекам надавать. Выложит все как миленькая, никуда не денется! Сколько раз проверено – и на шустрых пацанах-беспризорниках, и на еще более шустрых пацанках. Эта братия шустра только когда слабину чувствует. А против силы идти не приучена, предпочитает подстраиваться.

Но Геральт все-таки дал слово. И, как бывало уже не раз, немного жалел об этом.

Жалеть всерьез ему не позволяла непреклонная ведьмачья натура.

Ламберт, видимо, почувствовал настроение напарника, посему даже не пытался нарушить молчание. Встрепенулся он только перед поворотом у самого комбината: