Рюрик. Полёт сокола - Валентин Гнатюк

— Ух, сильно нравится! — восхищённо промолвил охотник, поглаживая бархатистую берестяную поверхность своего оружия. — Потом вытянул, любуясь, перед собой. — Изгиб-то какой сложный, двойной, истинно на крылья парящей птицы похож! — снова забывшись, по-вепсски молвил мечник — Ты ведь Ястреб, тебе виднее.

— Протри, где лишний клей выдавило, и пусть сохнет, — подошёл к ним Скоморох. — Вначале в дерево пристреляем, а потом на охоту сходим да и проверим твой лук в деле.

— Хорошо! А стрелы и налуч я сам сделаю! — впервые светясь радостной улыбкой, сказал вепс.

— Конечно, ты же мечник, отличный мечник! А теперь пойдём, борьбе учиться станем, — подмигнул быстрый Скоморох.

Послышался стук копыт, и на тропе появился конный посыльной.

— Будь здрав, воевода, князь не с тобой? — оглядывая стоящих, спросил воин.

— Разве князь в Ладоге? — удивился воевода. — Отчего мне не ведомо? — строго взглянул он на посыльного.

— Так не успели, воевода, князь только появился и к строящимся лодьям направился, а тут малец какой-то бересту ему сунул, он и ускакал, думали, к тебе… — растерялся посыльной.

— Что князь рёк, куда он поехал? — вдруг бледнея челом, с напругой в голосе промолвил Ольг.

— Так ведь не ведаем, — пролепетал посыльной, — спросил что-то у охоронца и тут же умчался вместе с ним, только пыль вослед заклубилась…

— Изведыватели, по коням! — не дослушав посыльного, крикнул воевода, влетая в седло. Изведыватели кинулись к своим коням, что щипали в тени траву. Вдруг Хабук, который, прихватив свой новый лук, побежал вместе со всеми, растерянно остановился.

— Хабук не уметь конь скакать! — почти в отчаянии воскликнул он.

— Садись со мной сзади! — не растерялся Скоморох и помог мечнику взобраться на круп своей лошади.

Воевода, его стременной, следом все пятеро изведывателей и последним посыльный, что принёс неожиданную весть, устремились в погоню за князем.

Рарог приехал в Ладогу переговорить с воеводой о беглецах-мятежниках и взглянуть, как идёт строительство града и укреплений. Оказавшись на берегу, сразу решил поглядеть на новые лодьи, коими воевода Ольг пополнил Ладожский флот. Едва князь спустился к лодьям на пристань, к нему подбежал мальчонка и сунул что-то в руку. Рарог раскрыл ладонь и увидел маленькую свёрнутую бересту. Прочтя короткое послание, Рарог взволнованно оглянулся, но босоногого посланца и след простыл.

Князь заторопился к своему верному коню, а за ним спешили охоронцы.

— Кто из вас ведает дорогу к заимке Ефанды-ворожеи? — спросил Рарог.

— Я, княже, — ответил охоронец из Приладожья.

— Со мной, остальные здесь остаются! — повелел князь, стремительно взлетая в седло.

Когда они съехали с дороги и углубились в лес, Рарог нетерпеливо спросил:

— Далеко ли ещё?

— Вот по этой самой тропке, никуда не сворачивая, тропка сия как раз на заимку выходит, — поведал охоронец.

— Добре, возвращайся, далее я один. — Видя, что верный охоронец не решается оставить своего князя, Рарог строго повелел ещё раз: — Возвращайся, говорю! — И, пришпорив коня, помчался по лесной тропе. Охоронец неодобрительно покачал головой, постоял ещё на месте в раздумье, а потом неспешно поехал обратно в Ладогу.

Местами извилистая лесная тропа не позволяла скакать быстро, и Рарог досадовал, что приходилось придерживать коня. Но вот дорожка стала почти ровной, и он быстрее погнал скакуна, низко пригнувшись к самой его шее, чтобы получать меньше хлёстких ударов сплетённых над тропою веток. Вдруг конь споткнулся и полетел с маху через голову. Рарог рванулся в сторону, успев в краткий миг падения освободить ноги из стремян и упасть чуть в стороне от тяжелого конского тела. При этом он сильно ударился плечом и головой о какие-то коряги. В очах потемнело, а сверху навалилось что-то тяжёлое, — неужто всё-таки под конём оказался, — мелькнула мысль. Но когда перед очами немного просветлело, понял: это не конская туша, а несколько сильных мужей навалились на него и умело старались скрутить ему руки. Рарог сразу понял, что силой ничего не сделать, направил из чрева волну через ярло в шуйцу и сумел освободить её из железного захвата здоровенного противника. Рука скользнула по одежде врага и обнаружила рукоятку большого ножа на поясе. «Скрамасакс!» — понял князь и, выхватив лезвие, вогнал железо в спину навалившегося. Но второй нападавший ударом ноги выбил нож, наступил сапогом на руку князя и, наклонившись, с размаху ударил его в челюсть. Рарог снова на короткое время потерял сознание, а когда пришёл в себя, то почувствовал, что руки крепко скручены за спиной. Его волокли по лесу, осыпая ударами. Потом перестали бить и, подтащив к двум согнутым рядом верхушкам берёз, накрепко привязали ноги к каждой из верхушек.

— Что, Рюрик, пришёл час расплаты, — прозвучал женский голос. Князь с трудом повернул голову и увидел Велину, жену своего покойного двоюродного брата Вадима. — Братцев твоих, Сивара и Трувора, бог-то легко прибрал, а за тобой пришлось побегать. Ну, вот теперь пришёл и твой черёд, самозванец, отобравший законный трон у моего Вадима, — зловеще проговорила черноволосая. — Ты должен получить заслуженное наказание. Я сейчас разрублю вервь, что удерживает эти берёзки, и ты отправишься в преисподнюю! — Она взяла в руку небольшой топорик и двинулась к поваленному стволу огромной сосны, к которой были привязаны вершины берёз.

— Постой, — остановил её старший из нападавших, — нужно рубить одновременно обе верви, это непросто, пусть лучше это сделает Густав!

Ефанде с утра было тревожно, неясное беспокойство никак не покидало её. Пришёл охотник Шмель, которого недавно поранил зверь. Сегодня нужно было в последний раз приложить целебную мазь и заговорить рану, но она делала всё как-то невпопад.

— Что с тобою, Ефанда, — спросил охотник, — уж не захворала ли сама? Я слышал, у тех, кто лечит, такое бывает, коли больной попадётся тяжёлый, да у меня вроде порядок уже, — он потрогал свежие повязки на руке и груди.

— Добро, Шмель, — рассеяно кивнула чародейка. Видя, что думы целительницы где-то далеко, охотник поблагодарил её и двинулся по тропе. Не успел он пройти и полсотни шагов, как не услышал, а скорее почувствовал сзади быстрое движение — так мчится, чуя опасность, дикий зверь. Охотник едва успел отпрянуть, как лесная ведунья вихрем пронеслась мимо и скрылась в лесу.

— Эге, неладно что-то, совсем неладно, — молвил сам себе охотник и тоже побежал по тропе мягким неслышным шагом. Уловив человеческую речь, снял со спины лук, привычно вынул две стрелы на крупного зверя и, вложив одну в лук, а другую зажав в зубах, безмолвной тенью скользнул в чащу.

— Погоди, Велина! — послышался взволнованный голос Ефанды. — Ты пред новорожденным сыном слово дала, что исполнишь моё желание, как своё, отпусти князя! — молвила невесть откуда взявшаяся чародея. Удивлённые её нежданным появлением, мужи внимательно огляделись, держа оружие наготове. Но вокруг всё было по-прежнему тихо, только лесные птицы, радуясь солнечному дню, перекликались меж собой.

— Кто это? Похоже, та самая Ефанда, к которой так торопился князь? — ухмыльнувшись, спросил старший. — Ну вот, обе птички угодили в силки…

Велина не обратила на него внимания.

— Он убил моего мужа, вместо княгини я стала вдовой, а сын — сиротой… — горячечно блестя глазами, ответствовала она сестре Ольга.

— Вы с сыном остались живы благодаря великодушию Рарога, но я не ручаюсь ни за чью дальнейшую судьбу, в том числе и за жизнь твоего сына, если слово будет нарушено! — промолвила Ефанда голосом такой внутренней силы, что Велина заколебалась. Даже тот крепкий и невозмутимый воин, которого старший назвал Густавом, невольно остановился на полпути. Провидица, воспользовавшись кратким замешательством, сделала несколько мягких кошачьих шагов вперёд и оказалась между Велиной, Густавом и приготовленным к казни Рарогом.

— Ты поклялась тогда своей Девой, знаешь, что бывает с тем, кто нарушает клятву?! — грозно проговорила ворожея, глядя вдове прямо в очи. Велина, будто пригвождённая к месту тем повелительным взором, так и стояла недвижно с топориком в руке, не в силах сказать «нет» или «да».

— Хватит! Отто, забери девку, Густав, руби! — видя колебания Велины, приказал старший из воинов. Густав взял из рук вдовы топорик.

— Стой, если сделаешь шаг, — умрёшь! — повелительным жестом выбросила перед собой длань в сторону воина ворожея. Зелёные очи её пылали такой неукротимой силой и решительностью, что опытный изведыватель на миг приостановился.

— Отто! Густав! — снова прозвучал окрик старшего. Густав, преодолевая себя, шагнул вперёд. И вдруг замер, выронил топор и упал на траву, хрипя и судорожно хватаясь за торчащее в горле древко толстой охотничьей стрелы, предназначенной для медведя или лося. Отто замер на месте.