Двойной шантаж - Лаура Гурк

— Сэр Уильям, вы здесь? Это я, Робертс. Откройте, сэр Уильям! Почему вы заперлись? Мистер Хардинг и миссис Армстронг уже ушли?

Молниеносно выскочив из-за стола, Кэти спрятала кожаный мешочек с отмычками в свой тайник и сделала Итану знак отпереть дверь.

Когда дворецкий Робертс вошел, он увидел, как миссис Армстронг, склонившись над распростертым на полу хозяином, озабоченно похлопывает его по щекам.

— Бедный, бедный сэр Уильям! — вздохнула она, распрямляясь. — Итан, дорогой, боюсь, он слишком много выпил! Ах, вот и вы, Робертс! Слава богу, что вы догадались прийти! Мы уже собирались за вами кого-нибудь послать!

Подойдя к ней, дворецкий посмотрел на хозяина и покачал головой:

— Обычно он не хмелеет от портвейна так сильно, мадам! Честно говоря, я не понимаю, что произошло. А почему была заперта дверь, сэр? — спросил он, повернувшись к Итану.

Тот нахмурился и с крайне озадаченным видом ответил:

— Она вовсе не была заперта, Робертс! Замок, случайно, не заедает?

— Да, сэр, такое случается! Позвольте, я провожу вас, а потом вернусь и уложу в постель сэра Уильяма.

— Нет-нет, — торопливо сказала Кэти, — не тратьте на нас время, лучше сразу займитесь сэром Уильямом!

— Как вам будет угодно, мадам! Счастливого пути!

Итан и Кэти поспешно ретировались из особняка Холбрука, сели в карету и несколько минут проехали в чинном молчании, но потом переглянулись и прыснули со смеху. Как всегда после удачно проведенной аферы, Кэти почувствовала необыкновенный душевный подъем. Глядя на Итана, она поняла, что он ощущает то же самое.

— Замок часом не заедает, Робертс? — произнесла она, пародируя Итана в разговоре с дворецким, и захохотала. — О, Итан, из вас мог бы выйти превосходный аферист!

— Наверное, особенно с такой опытной наставницей, как ты! Кстати, ты успела запереть стол до того, как появился Робертс?

— Конечно!

— Очень хорошо.

— «Очень хорошо»?! — с притворным возмущением передразнила Кэти и, схватив его за полы плаща, притянула к себе. — Всего лишь «очень хорошо» за то, что я усыпила вашего приятеля, ловко вскрыла его стол, помогла в поисках нужного документа и искусно замела следы? Я заслуживаю высшей похвалы, мистер Хардинг, а не какого-то там «очень хорошо», потому что проявила недюжинную сноровку, редкостную изобретательность, отчаянную смелость, даже, не побоюсь этого слова, дерзкую отвагу, короче говоря, я была великолепна!

Она притянула его еще ближе, так что почувствовала на своих губах тепло его дыхания, и потребовала:

— Сейчас же скажите, что я была великолепна!

— Ты была великолепна…

Его губы стремительно прижались к ее, не дав ответить, и безграничное ликование, которое охватило было Кэти, сменилось таким мощным, первозданным, неодолимым желанием, что все мысли о маленькой победе, только что одержанной над Итаном, вылетели у нее из головы.

Под его натиском ее губы раскрылись, и между ними скользнул его неистово-нежный язык. Обхватив рукой ее голову, Итан опустил Кэти на сиденье и прижался к ней всем телом. Девушка только ахнула, не отрывая губ от его рта.

Он тотчас отодвинулся и заглянул ей в лицо, давая возможность сказать «нет!», но Кэти хотела только одного — чтобы его поцелуй длился вечно. Не говоря ни слова, она сорвала с Итана треуголку и парик, швырнула их на пол кареты, потом нашарила косичку и распустила — его длинные черные волосы рассыпались по плечам, девушка ухватилась за густые пряди и притянула его к себе.

— Не останавливайся, милый, пожалуйста! — взмолилась она. — Не сейчас…

Итан снова приник к ее губам и стал торопливо развязывать тесемки плаща, потом наклонился и принялся целовать обнажившуюся шею Кэти. Его ладони скользнули вниз, накрыв холмики ее грудей, и она даже сквозь платье ощутила жар его тела.

Он начал гладить и покрывать поцелуями ее лицо, нежную шею, голые плечи, полуобнаженную грудь, вздымавшуюся над низким декольте, и Кэти, застонав от сладостной истомы, затрепетала в его объятиях.

Внезапно карета остановилась. Итан поднял голову и, пробормотав крепкое словцо из лексикона Джона Смита, совсем не подобавшее светскому льву Хардингу, сел. Похоже, они уже приехали к дому Кэти. Распахнув дверцу, он спрыгнул на мостовую и помог выйти своей спутнице. Едва ее ноги коснулись земли, как он увлек ее к дверям дома, бросив кучеру:

— Жди здесь, я немного задержусь!

В этот краткий миг в Кэти заговорил здравый смысл. Она, конечно, понимала, к чему вел дело Итан, и внутренний голос напомнил ей, что надо соблюдать осторожность, если она не хочет повторить судьбу своей матери. Даже если Итан никогда не узнает о ее договоре с Лоу-деном, и война, о приближении которой он твердит, никогда не начнется, все равно, ничего хорошего от связи с ним ждать не приходится: такие, как Итан, не женятся на девушках вроде Кэти. В лучшем случае этих девушек берут в содержанки. Неужели пример матери ничему не научил непутевую дочь?

Едва переступив порог, Итан захлопнул дверь и притянул девушку к себе. Кэти отвернулась, не давая ему себя поцеловать. Она чувствовала, что этому надо положить конец, пока не случилось того, о чем она потом горько пожалеет, пока их фарс не стал реальностью.

— Господи, Итан, что мы делаем? — пробормотала она, упираясь руками в его грудь. — Я думаю…

— Не надо, милая, — шепнул он, преодолевая ее сопротивление. — Сейчас думать не надо…

Он закрыл ей рот поцелуем, таким долгим и страстным, что мысли об осторожности, да и все другие мысли улетучились у нее из головы. Теперь для нее имело смысл только одно — быть рядом с ним. Завтра — хоть в могилу, но сегодняшнюю ночь она проведет с Итаном, любя его так, как только способна любить женщина.

Осыпая ее поцелуями, он начал расстегивать пуговицы на ее платье, и, когда добрался до последней, Кэти показалось, что она сорвалась с края земной тверди и стала погружаться в горячий океан — такой страстью пылали его губы, его руки, все его сильное тело. У нее закружилась голова, подогнулись ноги, и, чтобы не упасть, она уцепилась за лацканы его парадного камзола.

Через несколько минут, вновь обретя силы, Кэти поднялась на ноги и отстранилась от Итана, но совсем не потому, что в ней опять заговорил здравый смысл — она принялась стаскивать с Итана камзол, а потом, когда камзол упал на пол, начала расстегивать пуговицы на жилете. Итан стоял неподвижно, молча. Расстегивая дрожащими пальцами серебряные пуговки на его груди, она слышала его тяжелое дыхание, чувствовала, как гулко бьется его сердце. Закончив, девушка уже хотела снять с него жилет, но Итан, схватив ее за запястья, осторожно отвел от себя ее руки.