Остров Ифалук - Марстон Бейтс

Марстон удивленно воскликнул: «Выходит, что острова просто случайность на рифе!»

Так оно и было; просто горы песка и кораллов, то есть обломочные россыпи рифа, нанесенные ветром и волнами, оседали на плоской части рифа там, где иссякала сила, принесшая их. И здесь, на возвышении отмели, образовалась суша. Это была не новая мысль, но мне кажется, что Марстон хорошо ее выразил. Ифалук — это и есть риф, а острова, ставшие пристанищем людей, просто случайно возникли на рифе.

В течение последующих недель Марстон и я главным образом занимались изучением суши, но немногие дни самых низких отливов, повторявшихся каждые две недели, проводили на рифах. Мы изучили основные зоны отмели; бродили по берегам Фаларика и Фалалапа, посетили западный риф и наконец выбрали для будущей работы ряд участков. На первом из них, с наветренной стороны Фаларика, недалеко от нашего дома, мы наметили основную линию, идущую через риф перпендикулярно к берегу, вдоль которой и начали наши исследования.

Сначала больше всего нас интересовал внешний край рифа, увенчанный крепким известковым гребнем шириной около двадцати ярдов, за которым простирался океан.

Для Ифалука этот гребень служил волноломом, о который в бессилии разбивались бесконечные ряды волн. Для сухопутного человека здесь был конец рифа, для моряка — начало. Точнее, это не было ни тем пи другим, так как большая часть живых рифов находилась за пределами волнолома, в более спокойных глубинах.

Гребень доступен только при самых низких отливах. Он ощетинился крупными и мелкими глыбами в форме замков и остроконечных башенок. Часть живых организмов здесь составляют водоросли. Ниже этих водорослей и часто вперемежку с ними располагаются колонии органного трубчатого коралла с нежными серыми полипами и чахлые «головы» ветвистых кораллов поциллипора и акропора. И все это украшено пучками мягких красных и зеленых водорослей.

Внутри расположенных галереями коралловых замков и зарослей кораллины обитает множество живых существ, защищенных от прибоя: мелкие крабы, креветки-щелкуны, яркие черви, анемоны, губки, морские звезды, морские ежи и т. п. Чтобы познакомиться с этим миром, нужно было усердно поработать геологическим молотком, долотом и щипцами.

По направлению к внешней части гребня, поросшего водорослями, дно становится более гладким и постепенно спускается в открытое море. Здесь беспорядочными рядами и фалангами располагается целая армия пурпурных морских ежей. Сцепившись, чтобы удержаться под ударами волн, они ощетиниваются множеством устрашающих иголок толщиной в карандаш. Вокруг каждого животного голый участок рифа — это ежи обгрызли водоросли своими сложными пятизубыми челюстями. Коврики серых губок, которые иногда достигают шести ярдов в поперечнике, устилают самые гладкие участки дна. В некоторых местах гребень прорезали глубокие каналы, по которым вода стекает с рифового флета. Стенки этих каналов покрывают ветвистые кораллы, а также зеленые холмики и торчащие вверх пластинки миллепоры.

Короче говоря, рифовый гребень не был местом, где можно разгуливать босиком. Рыбаки перебирались через него во время рыбной ловли и иногда охотились здесь за омарами и морскими ежами. Хождение по нему никогда не доставляло удовольствия, приходилось внимательно смотреть под ноги. У нас были лишние «рифовые» туфли, но из всех наших помощников только Бакал мог втиснуть в них ноги.

Между гребнем и берегом лежит более однообразная полоса рифового флета. Почти везде внешние участки его отличны от внутренних. Внешняя полоса — отмель шириной около шестидесяти ярдов — всегда под водой, даже при отливе. На ней расстилается тонкий ковер водорослей, главным образом зеленых Caulerpa, густо пересыпанных маленькими коричневыми раковинами простейших Calcarina. Тут и там располагаются колонии массивных кораллов-мозговиков.

Внутренняя часть рифового флета — твердая поверхность, почти полностью скрытая зарослями галимеды, которая задерживает песок, служит пристанищем богатой микрофауны ракообразных и червей и предохраняет поверхность от полного высыхания. Повсюду виднеются глыбы мертвых кораллов. Во время отлива на поверхности рифа остаются мелкие лужи, в приливы же сюда заплывают маленькие безвредные песочные акулы лимвей с плавниками в черную крапинку. Эти любопытные существа иногда почти касались носом моих ног, когда я приходил по утрам измерять температуру воды в океане.

У самого берега рифовый флет в некоторых местах непосредственно переходит в песчаный пляж, в других — в береговые скалы, представляющие собой соединение крепко сцементировавшихся рифовых осколков и раковин.

На выбранном нами самом близком к дому участке рифа мы проделали все, что полагается при обследовании нового места: закартировали часть дна вдоль выбранной линии, собрали и законсервировали образцы растений и живых организмов, составили таблицы распределения наиболее распространенных форм. Мы сфотографировали типичные сообщества и пытались изучить такие явления, как изменение температуры и солености морской воды при разных метеорологических условиях и приливах. Мы обнаружили, что соленость луж, остающихся при отливах в период проливных дождей, падает до одной шестой нормальной солености морской воды. При этих условиях соль, содержащаяся внутри морских организмов, диффундирует через кожу, а пресная вода проникает в их тела благодаря осмосу[84]. В результате этого может происходить гибельная потеря соли, нарушение солевого баланса и внутренние разрывы клеток и тканей. Виды, живущие на внутренней части флета, должны либо приспособиться к этим условиям, либо переселиться. Мы ожидали, что во время отливов обнаружим лужи с очень соленой водой. Однако мы ошиблись. Видимо, испарение, происходящее во влажном воздухе, возмещается притоком пресной воды, которая просачивается из подземных линз во время отливов.

Температура воды тоже меняется. В летние дни, во время низких отливов, температура воды в лужах на плоской части рифа иногда достигает сорока градусов по Цельсию; таким образом, обитатели острова обеспечены японской ванной. При этих условиях хрупкие морские звезды обычно прячутся в щелях, выставив наружу два или три луча, которые начинают двигаться все быстрее и быстрее, по мере того как поднимается температура. Рыбы отливных луж, раки-отшельники и морские огурцы, как оказалось, не реагируют на изменение температуры.

На внутренней части флета есть одна разновидность голотурий, или морских огурцов, около фута длиной, которые часто в течение всего периода отлива даже не остаются в лужах. Казалось бы, они должны поджариться на солнце до хруста, так нет же! Мы с Марстоном решили получше разобраться в этой загадке.