Ретроградная Венера - Сара Джио

засмеяться, но не выдерживаю, и в следующее мгновение мы оба хохочем до слез.

– Должна признаться, – сквозь смех выдавливаю я, – я не оканчивала кулинарную школу Le Cordon Bleu. Я вообще не умею готовить.

– Думала, ты меня обманула? – ухмыляется Колм. – Я с самого начала все понял.

– По мне настолько было видно?

– Да, – со знанием дела отвечает он. – К тому же у меня врожденная чуйка на вранье.

Я с трудом отгоняю соблазн опустить голову ему на плечо, и тут мои мысли обращаются к Лиаму. Лиам!

– Слушай, а как дела… у твоего сына? – спрашиваю я.

– Погоди, откуда ты знаешь?

– От Памелы, – быстро выдумываю я. – Я слышала, как она о нем говорила.

– Серьезно? – фыркает Колм. – Памела говорила о Лиаме? Приятный сюрприз. Да она день его рождения с трудом помнит, как и то, что у нее в принципе есть пасынок.

– О, – вырывается у меня.

Пару мгновений мы сидим в молчании.

– Ты не подумай, – наконец говорит Колм, – я не собираюсь толкать ее под автобус или как-то мстить, но… что есть, то есть. Некоторые женщины становятся отличными матерями. Только не Памела.

Он кивает сам себе, будто пытаясь оправдать каждое свое решение, которое привело к этой ситуации.

– Я надеялся, что она инстинктивно почувствует себя матерью, точнее, мачехой… Не судьба. Они с Лиамом как масло и вода. Она его не воспринимает, а он ее не выносит.

Я вспомнила, как укутывала Лиама одеялом, а он спросил разрешения называть меня мамой. Может, и я не прирожденная мать, но одно знаю точно: полюбить этого малыша очень легко. Как и Сабрину. Грудь сдавливает от накативших чувств, однако я приказываю себе не раскисать.

– Так… где же Лиам? Почему он не с вами?

Лицо Колма становится задумчивым.

– Понимаешь, Памела происходит из очень влиятельного британского рода. Они веками посылали своих детей в одну и ту же школу-интернат.

Школа-интернат.

– И мы, естественно, дали Лиаму такую же возможность. Учитывая все наши разъезды и мой бизнес, это имеет смысл. Между прочим, я владею одной из самых известных лондонских винокурен, – гордо улыбается Колм. – И мы сейчас пьем один из моих винтажных виски!

Он чокается со мной бокалом, но я больше тревожусь, чем радуюсь. Я перевожу взгляд на расположенный неподалеку остров и смотрю, как птица бросает раковину с моллюском на скалистый берег. Выходит, Колм попрощался с той красивой деревушкой и с пабом, который так дорог всей его семье, и отправился в погоню за деньгами. Позарился на богатую, сытую жизнь с вульгарной женщиной в «лабутенах». А сына сплавил в интернат! Это не похоже на того Колма, которого, как мне казалось, я знала.

– Когда мы познакомились, ты рассказывал о вашем семейном пабе в Кинсейле, – осторожно начинаю я. – Ты говорил с большим чувством. Твоя мама до сих пор им управляет?

– Нет, – грустно качает головой Колм. – У нее случился инсульт, и некоторое время пабом занимался я. Но мотаться из Лондона и обратно было тяжело, да и Памела не видела смысла в спасении убыточного бизнеса, тем более что моя собственная компания активно развивалась.

Сердце болезненно сжимается: я вспоминаю паб «Далтонс», где Колм, стоя рядом с Лиамом, сделал мне предложение.

– Я его продал, – вздыхает Колм. – Вообще-то, я не хотел, того требовала логика. Счета за мамино лечение копились, и вскоре мы получили хорошее предложение от застройщика, который уговаривал нас не один десяток лет. Деклан, мой брат, был категорически против, но я многому научился у отца Памелы. В бизнесе прислушиваться к сердцу нельзя.

– Ясно, – киваю я, глядя в морскую даль.

Что может знать отец Памелы об ирландском пабе, который с любовью передавали из поколения в поколение?

– Эй! – Колм касается моей руки. – Чего загрустила? Не нравится виски?

– Виски отличный, – вымученно улыбаюсь я и, осторожно подбирая слова, добавляю: – Знаю, мы встретились тысячу лет назад и очень мимолетно, но я удивлена, как у тебя все обернулось. Дело в том, что…

Я осекаюсь, не зная, как продолжить и надо ли вообще.

– Впрочем, неважно, – говорю я. – Поздравляю со всеми достижениями.

Колм задумчиво произносит:

– Ты что-то хотела сказать. Говори, не стесняйся.

– Ладно, – медленно начинаю я. – Никак не ожидала, что рядом с тобой окажется такой человек, как Памела.

– Откровенно… – кивает он. – Врать не буду. Памела – это, как бы сказать…

– Памела, – заканчиваю фразу я.

Колм усмехается, но вскоре выражение его лица становится задумчивым, а взгляд отрешенным.

– Я ее встретил на вечеринке в Лондоне. Мы с Памелой совершенно разные, как речная галька и драгоценный камень. Однако мне каким-то чудом удалось ее рассмешить. Понимаешь, она давно так не веселилась. Дальше мы несколько раз встречались. Когда Памела сообщила, что ее отец хочет вложить средства в мою компанию, я сперва не поверил, но потом пришли деньги – аккурат на мой банковский счет.

Колм продолжает, потирая лоб:

– Это был мой счастливый билет, и время самое подходящее. Без денежных вливаний моя компания загнулась бы. Памела меня спасла, и я решил, что должен воздать ей должное.

– То есть жениться, – добавляю я.

Он кивает.

– Выходит, ей ты отплатил добром, а сыну злом?

– Ох, Лена, – откидываясь на локти, вздыхает он. – У тебя или черное, или белое. Жизнь гораздо сложнее, не думаешь?

– Разве? – сокрушенно качаю головой я.

Колм отвечает не сразу.

– Успех – забавная штука. Мы всю жизнь за ним гонимся, а когда наконец хватаем удачу за хвост, что тогда? Становимся ли мы счастливее? – Он пожимает плечами. – Не уверен. Одно скажу точно: с большими деньгами жизнь намного проще.

Я поджимаю колени к груди. Меня обуревает разочарование. И жалость к Колму. Эта реальность разбивает мне сердце и одновременно злит. Впрочем, кто я, чтобы судить? Недавно я была замужем за аферистом, который обворовывал пенсионеров.

Зато когда мы с Колмом были вместе, он прислушивался к своему сердцу, и в итоге в Кинсейле случилось прекрасное событие. Да, я еще вижу проблески того Колма, едва различимую тень мужчины, в которого влюбилась в прошлой жизни. Но сегодня я увидела его характер словно под лупой: на что он способен, а на что – нет. Я считала Колма сильным человеком. В каком-то смысле так и есть. Но у него нет якоря. Колм будто перышко на ветру: в какую сторону повеет – туда и полетит.

– Что ж, – наконец говорю я, допивая его удостоенный призов виски, и поднимаюсь на ноги, – мне пора за работу.

– Лена, подожди! – Колм тоже встает. – Пока ты не ушла… можно я задам один вопрос?

– Конечно.

Он