Тени предательства - Джон Френч

— Плазменные бомбы! — крикнул Винсент.

Тея видела, как из бомбардировщика посыпались снаряды, и вдоль хребта «Сумеречного» начали расцветать венчики разрывов. «Веспер» все еще набирала высоту. Истребитель был уже почти над «Корсаром», но одновременно приходилось уворачиваться от потоков лазерного огня, которыми их поливала обезумевшая команда бомбардировщика.

— Сбей его!

Винсент нажал на гашетку, распоров «Корсара» пополам. Передняя часть с кургузыми крыльями рухнула на один из Столбов Трависа, разнеся вдребезги дистанционно управляемые зенитные установки на его стенах. Тяжелые двигатели бомбардировщика, давясь выхлопами, слепо понеслись в пустоту.

— Нас атакуют, — передал Кайвен. — Еще одна «Ярость» преследует нас вдоль хребта. Похоже, им не понравилось, что мы сбили восемь «Корсаров».

— Я могу оторваться.

— Уходи от проклятого корабля. Нам надо убираться.

Она не стала утруждать себя ответом. Щиты «Сумеречного» пали, и вражеские бомбардировщики налетели мушиным роем. Они липли к гиганту с упорством паразитов, осыпая уязвимые участки брони плазменными бомбами. Тея никуда уходить не собиралась.

— Тея, — затрещал вокс.

Голос заглушали воющие на заднем плане сирены.

— Тея, слушай меня.

— Первый капитан?

Севатар снова произнес ее имя, а затем отдал приказ, которого она не поняла.

— Я… Я не… Пожалуйста, повторите приказ, сэр.

— Я сказал: «Сажай истребитель». Сейчас же.

Севатар ждал их. Доспехи первого капитана исполосовали свежие ожоги, а в руке воин сжимал цепную глефу. Его спокойствие было сродни тому, что царит в зрачке урагана, а в ангаре вокруг бушевал хаос. Рабы тушили пожары, с потолка сыпались обломки, а вспышки ярко-желтых аварийных ламп предупреждали об угрозе разгерметизации.

Он следил за ворвавшимся в ангар «Гневом». Мелкие обломки, всегда рассеянные в пространстве между двумя крупными сражающимися кораблями, содрали большую часть краски с корпуса истребителя, обнажив тусклый металл.

«Веспер». Да, это она.

Истребитель включил двигатели обратной тяги, расположенные под крыльями и у носовой лаз-пушки. По ангару разнесся визг турбин, пронзительный, как крик кондора. У Севатара дернулся левый глаз, прежде чем аудио-системы шлема приглушили звук.

Тея не воспользовалась посадочной полосой. Она погасила скорость несколькими точно просчитанными импульсами двигателей обратной тяги и опустила истребитель по крутой спирали. Как только посадочные опоры лязгнули о палубу, Севатар пришел в движение. Он подпрыгнул, вцепился в скользкий акулий плавник крыла машины и подтянулся на одной руке.

— Взлетай, — передал он по воксу.

Ответа не последовало. Покосившись на кабину, Севатар обнаружил, что Кайвен пялится на него с заднего сиденья, широко распахнув глаза, а Тея вертится на своем троне, пытаясь разглядеть, что происходит. Он слышал их дыхание в воксе.

— Вы… вы это не всерьез, — тихо произнесла капитан Каренна.

Севатар прошелся по крыше истребителя и примагнитил подошвы ботинок к темной шкуре «Веспер» в нескольких метрах позади кабины. При виде глуповато-ошеломленного выражения лица навигатора он покачал головой.

— Я сказал: «Взлетай».

Низко пригнувшись, он трижды ударил кулаком по обшивке, пробив глубокую вмятину — как раз такую, чтобы можно было ухватиться за край. Копье он держал за плечом, подальше от корпуса истребителя.

«Веспер», вновь оживая, загудела у него под ногами.

— Севатар, это безумие.

Он закатил глаза за алыми линзами шлема. Сколько можно повторять одно и то же? Иногда ему казалось, что слово «долг» для других людей было лишь пустым звуком, и его истинное значение до них попросту не доходило.

Без пусковой катапульты истребитель медленно оторвался от палубы и скользнул к широко раззявленной пасти ангара, ведущей в пустоту. Бастионы вражеского флагмана проплывали мимо, дразняще близкие — и в то же время невероятно далекие.

— Доставь меня на «Непобедимый разум», — передал он. — Там мои люди, и я скорей умру, чем брошу их в одиночестве на поле боя.

Когда Тея ответила, он услышал в ее голосе улыбку, пробивающуюся сквозь первый шок.

— Вы принимаете братскую клятву первой роты слишком близко к сердцу, сэр.

Севатар промолчал. Он был Чернецом. Его братья были Чернецами. Этим все сказано.

Следующие несколько минут Кайвен провел, таращась на скорчившегося на крыле первого капитана Восьмого легиона. Между ними было не больше пары метров. Увенчанный гребнем шлем Севатара все это время оставался повернутым вперед, в сторону корабля противника. Череполикая маска неотрывно глядела на флагман Темных Ангелов. Кайвену очень хотелось узнать, какое выражение скрывается под скошенными к вискам красными линзами.

Что касается Теи, то она выжала из «Веспер» все до капли, разогнав двигатели до предела. Не вступая в бой, она закладывала спирали и мертвые петли, уходя от всех бросавшихся на нее истребителей класса «Ярость». Она прекрасно понимала, какие перегрузки испытывает ее «пассажир», но продолжала жечь двигатели ради большей маневренности.

Подобравшись к «Непобедимому разуму», Тея развернула машину и пошла вдоль корпуса на бреющем полете, виляя между зубчатыми башнями.

— Куда вы хотите попасть?

— Как можно ближе к мостику.

Голос Севатара в воксе отличался теплотой и душевностью замогильного волчьего воя.

«Как можно ближе к мостику» означало войти в зону поражения как минимум сотни защитных турелей. Тея негромко выругалась.

— Выбирай выражения, командир крыла.

До предела раскрутив двигатели, она переключилась на общий канал эскадрильи.

— «Перитус» и «Электус», прикройте меня, быстро.

— Принято, командир.

— Иду к вам, мэм.

Тея прижалась ближе к корпусу — так близко, что при повороте ей бы срезало крыло. В такт с лихорадочным стуком собственного сердца она бросилась в самую дурацкую атаку за время своей службы.

Глава IX

Вороний Принц

Следовало признаться, по крайней мере, себе самому, что это была одна из самых неудачных его идей. Ни обширные биологические модификации, ни даже самый передовой комплект брони класса «Максимус» не могли спасти его от тяжкого гнета гравитационных сил. Севатара затошнило впервые за сотню лет — ощущение настолько непривычное, что заставило его ухмыльнутся.

Однако давление на череп и конечности веселило куда меньше. Летные костюмы Теи и ее экипажа из амортизирующей проволоки были в чем-то сродни одному из слоев его керамитовый брони, но это не избавляло от необходимости подчиняться законам физики. Первый капитан освежевал и расчленил на своем веку бессчетное количество смертных и воинов из пяти легионов, включая свой собственный — и сейчас, похоже, инерционные силы решили припомнить ему эти подвиги, причиняя такую же боль.

Острые лучи лазпушек терзали зрение. Каждый был словно вонзившееся в глаз копье. Глазные линзы не справлялись с их яркостью. Истребитель Теи болтался и дергался под ним: Севатар чувствовал, как пилот пытается выжать из машины максимальную скорость, не стряхнув его и не угробив при одном из резких маневров. Несмотря на это, теперь, когда по обе стороны от него проносились черные башни, а укрепления внизу превратились в размытую неверную полосу, первый капитан почти проклял себя за поспешное решение.

Но тогда требовалось признать, что он был неправ. При этой мысли Севатар презрительно фыркнул. «Самое время».

Тея заложила очередной вираж, и звезды закувыркались по небу. Головокружение обручем сдавило череп. Это ощущение тоже было новым. В последние десятилетия имплантированные гены сделали его практически нечувствительным к дезориентации. Севатар тихо закряхтел, но это было единственным признанием слабости его плана, которое позволил себе первый капитан.

Он почувствовал, как Тея снижает скорость. Истребитель принялся вилять и выписывать кривые, уходя от пиротехнического салюта, которым его приветствовала орудийная башня внизу. Первый капитан знал, что Тея не сможет полностью остановиться — однако если бы она просто замедлилась, уменьшая инерцию, ему бы хватило и этого. Несколько синяков и переломанных костей всяко лучше, чем перспектива быть размазанным тонким слоем по бронированной обшивке «Непобедимого разума».

Однако истребитель пронес его вдоль хребтовых укреплений, нырнул к носу корабля — и тут Севатар наконец-то понял, что замышляет Каренна.

— Это даже глупей, чем моя идея, — передал он по воксу.

Ответ прозвучал напряженно и глухо. Внимание Теи было где угодно, но только не с ним.