Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ) - Светлана Дильдина

из-за качания теней и бликов повсюду никак не мог разглядеть, что именно изображено. Но золото — уже довольно, чтобы не относиться как к бессмысленному птенцу, даже не будь с ним небольшого отряда.

Нъенна постарался так стать, чтобы не показать случайно и свой собственный знак. Если северянин заметит, он станет его считать старшим, а Кайе это скорее всего возмутит. Лучше пусть сам, без помех ерошит перья. Никто его не тронет, ясно уже. Себе дороже, связываться с одним и Восьми Родов Асталы. Мальчишка все не желал уняться, даже видя готовность чужаков решить дело миром.

— Кто из соправителей вас отправил сюда?

— Мы так высоко не летаем, — северянин изогнул половину рта в чем-то вроде улыбки. — Просто ищем золото, вдруг повезет.

По виду их действительно не сказать было, что хоть кто-то один важная птица — одежда добротная, но поношенная, знаков отличия никаких, украшения если и есть, то самые простые, по карману любому.

— Опять ты врешь, — вдруг сказал Кайе. — Кто-то указал вам это место.

А мальчишка, похоже, прав, подумал Нъенна. Что в Астале есть шпионы эсса, ни для кого не секрет, у северян есть такие же с юга — простой народ поди отличи, ни цветом волос, ни глазами не выделятся, а Сила для таких дел только помеха. Но шпионы не рассказывают выведанное кому попало, они связываются с соправителями, их родней или младшими ветвями.

— Валите отсюда подобру-поздорову, — велел он, наконец становясь так, чтобы и его золотой знак разглядели. Кто-то из северян присвистнул, решив, что Нъенна морочил им голову, поставив говорить младшего.

Кайе промолчал, приятно удивив Нъенну.

Эсса тоже спорить не стали, с облегчением принялись собирать свои пожитки, спеша покинуть чужой берег.

Сборы много времени не отняли, вот уже северяне накинули вещи на грис, дорожные мешки себе на спину, повернулись и пешком направились к мосткам.

— Золото оставьте, — велел Кайе.

— У нас золота нет, — сказал предводитель эсса. — Ты видел — мы не успели начать никакие работы.

Мальчишка нагнулся, поднял что-то, подбросил на ладони — золотая искра сверкнула. Небольшой самородок, понял Нъенна.

— Да тут все само валяется! И грис вон та едва не села, чем вы ее так нагрузили??

Мужчины переглянулись, затем их предводитель пожал плечами и снял со спины указанной грис корзину, поставил наземь.

— Ладно, ты прав, хоть мы добыли немного.

Тут Нъенна ощутил наконец облегчение. Встреча яйца выеденного на стоила, орел и кессаль тоже вечно делят лес. Да, эсса, эти крысьи дети вконец обнаглели, уже обшаривают границы Асталы и Совету бы доложить, но договор не нарушен, всерьез предъявить им нечего.

Но мальчишка никак не желал уняться.

— Пусть покажут всё, что у них при себе. Мало ли где можно спрятать такой самородок.

— Остынь, — сказал Нъенна, больше всего желая закончить наконец этот неприятный всем разговор. — У них времени не было, да и нас не ждали.

Глаза племянничка зло сверкнули, но он промолчал, хватило ума не ссориться со старшим при эсса.

Потом, глядя, как северяне переправляются через реку по неровным и скользким мосткам — уже почти добрались до каменной гряды — он встал и взглянул на оставленное ими. Золото лежало в кожаном мешке, а тот — в корзине плотного плетения… теплый тяжелый блеск его был вкусным, напоминал сочные плоды тамаль. Кайе подошел, коснулся золотых зерен:

— Сила северных крыс… Смотри, полкорзины же целых! Они что, думали, мы отдадим?

Вскинул голову:

— Нъенна… пошли человека за ними, пока не переправились. Я не верю, что они оставили все.

— Ты спятил, — сморщился молодой человек. — Не целый воз же они утащили, а наша Сила не на золоте. Пусть уходят. Не хватало тащиться за ними через полреки!

— Йишкали амаута чели! — Мальчишка отбросил неровные пряди со лба. — Я не намерен ждать!

Подобрался, напряглись мышцы под гладкой кожей, сейчас сам побежит за уходящей вереницей. Нъенна рукой махнул и отправил пару спутников следом за северянами.

Кайе наблюдал с берега — эсса подобрались, видя следующих за ними южан. Они добрались до гряды и о чем-то заспорили с эсса. Южанин взмахнул ножом, и золото сверкнуло, просыпавшись из еще одной рассеченной корзины.

— Ну и зачем? — меланхолично заметил южный разведчик из-за мальчишкиного плеча. — Пусть бы катились в Бездну…

— Ахх… — Кайе, видя, как один из северян с силой ударил в грудь южного разведчика, вскочил. — Амаута! — прыгнул на грис и помчался к островку; Нъенна закричал вслед, веля остановиться, но толку-то; пришлось догонять, и бегом, а не верхом, чтобы ненароком не сломать себе шею. А мальчишке все было нипочем. Его грис, бедная, с трудом передвигалась по скользким стволам, но хозяина-человека боялась больше — северян Кайе достиг быстро, остановился на переправе.

— Я сказал, оставить все! — голос грудной сорвался. Нъенна видел: Кайе перевел взгляд на песок, еле скрытый водой — на нем блестели золотые зерна и грозди. Вожак северян усмехнулся. А к ним из-за стволов уже бежали другие, заслышав ссору — человек пять, да здесь, на мелководье, десяток. Южан всего шесть.

— Малыш, все добытое золото теперь на том берегу и в реке. Правда, из реки поднять его мы имеем право. А у тебя хорошее чутье, — рассмеялся северянин громко. — Теперь уходи. Переправа не принадлежит вам.

— Она не наш. Но и не твоя! — Кайе вскинул обе руки. Грис вожака тонко закричала и взвилась на дыбы. Северянин рухнул из седла в реку и не шевельнулся больше.

— Прекратите! — закричал Нъенна, и побежал со всей силы, то и дело поскальзываясь, и потому едва видел, что происходит.

— Быстро все на берег! — крикнул кто-то из эсса, и северяне, которые уже выбрались на берег, поспешили за деревья, пятясь, чтобы отразить нападение, если что. Но некому было нападать — оба отправленных за ними синта были ранены, один согнулся, зажимая бок, другой полулежал на камне, по грудь в воде, и вода вокруг него была красной. Их не тронули больше — эсса тоже не хотели ненужных последствий.

Кайе обошел их, не пытаясь помочь, и направился к северному берегу, один, словно его там не ждали противники. Шел спокойно, уверенно ступая на скрытые водой камни, хотя под ноги не смотрел.

И тело вожака обошел — эсса бросили