Вивьен, сплошное недоразумение - Светлана Дениз

class="p1">– Да, конечно, прошу меня простить Вивьен. Я виноват перед вами и надеюсь, вы забудете наше недоразумение. Конечно, это лишь досадливая оплошность.

– Конечно, – выцедила я сквозь зубы, открыв дверь и выпуская непрошенного гостя из своего личного пространства, провонявшего вайни, цветочными и мужскими запахами.

Облокотившись об стену, я прикрыла глаза.

«Досадливая оплошность» поцеловать Вивьен Стейдж. Звучало это скверно.

Хотелось списать слова Адама на невменяемость после опунции, но не давало это сделать затронутое женское самолюбие.

Я подошла к зеркалу, рассмотрев свой внешний вид, который так и кричал о том, что выгляжу я совершенно не презентабельно, не женственно и не притягивающее.

– Что ты хотела Вивьен? Что это случилось взаправду?

– Что случилось госпожа? – в покои вошла Бенедикта, неся поднос с завтраком. – У вас в покоях какой-то странный запах. Уж извините, но будто здесь гульбанили всю ночь!

– Это все кутья! – бросила я через плечо, подходя к подносу с едой. – Она натворила дел. Разбила благовония и налакалась вайни, но ты не беспокойся, все можно выветрить, что духу не останется от ее проказ.

Открыв крышку, я уселась возле пышного омлета, приправленного сочными помидорами и зеленью. От кавы тоже, разносился пробуждающий аромат.

Бенедикта, решив похозяйничать, раскрыла окна, впуская теплый день в комнату. Сегодня погода и правда, радовала.

Я решила, что после трапезы, проведу время в зимнем саду, исполнив намеченное по скрещиванию семян.

– Что там случилось с отцом и дедом? – вопрос прозвучал непринужденно, – я слышала их странные возгласы вечером.

Отрезав большой кусок омлета, я запихнула его себе в рот, ощущая зверский голод, будто не ела несколько дней.

– Как сказала Эдмунда, господин Гордон и господин Алистер, были в приподнятом настроении, но по утру ваш дед, почувствовал себя неважно и ему вызвали лекаря.

Я воззрилась на прислужницу, очень удивленная развернувшимися событиями.

– Он что, умирает?

– Не думаю, просто недомогание. Лекарь сказал, что господин Гордон накануне перенапрягся физически и немного перебрал вайни, хотя для господина это в новинку. Он не страдает зависимостями.

Я протолкнула кусок хлеба кавой.

– Навещу его после трапезы. А как отец? С ним все в порядке?

– Господин Алистер, чувствует себя великолепно. Он завтракал в столовой в приподнятом настроении.

Ну кто бы сомневался? Отец как здоровый каюн, привыкший к кутежу и гулянкам, а эти два шахматиста, просто не выдержали таких интенсивных нагрузок!

И всему виной я!

– Вы еще будете разбирать сундуки, госпожа?

– Нет, Бенедикта, я займусь делами садовыми.

После завтрака, на котором я стремительно напихала в рот всю еду на подносе, я направилась к Гордону Стейджу в его покои.

События, которыми был наполнен вечер, продолжали напоминать о себе. Я непроизвольно вспоминала безудержную страсть, возникшую между мной и Адамом. Целовались мы, забыв обо всем. В итоге, Адам, действительно ничего не помнил, а я терзалась прожитыми минутами, от которых трепыхалось сердце.

Как выяснилось, близость с мужчиной, окунула меня в неизведанный ранее мир, который понравился мне до неприличия. Ну, по крайне мере, радовало то, что я не была столь сухой как Агнесс, не взяв от нее качества полного отторжения связи с мужским полом.

Постучавшись к деду в комнаты, я медленно вошла, несколько раз поморгав.

Покои Гордона Стейджа были самыми большими в особняке.

Пространство комнаты, было тускло освещено бра со световыми кристаллами, а от наполовину занавешенного окна, в комнату попадал приглушенный свет, по причине того, что возле росло раскидистое дерево дуба, создавая дополнительную тень и прохладу в жаркое время.

Стены покоев, в дополнение, было поклеены бархатными синими обоями, омрачая и так темное помещение, похожее на логово. На них висели обожаемые пейзажи и по углам дед расставил бюсты выдающихся людей Аквии, периодически любуясь ими.

На огромной кровати, размером с половину пространства, лежал Гордон Стейдж, показавшийся мне миниатюрным, по сравнению с его роскошным ложем с балдахином.

– Дедуля? Вы спите?

Ответом мне послужило шевеление рук по шелковым простыням.

Гордон Стейдж медленно открыл свои веки и всмотрелся в меня, как мне показалось, с усилием.

– Мне сказали, что вы приболели. Я видела вас вчера, уходящими в ночь и волновалась. Обычно, вы не покидаете особняк в темное время суток.

– Это всего лишь недомогание.

– Я, конечно, предложила вам расслабиться и отдохнуть, но не думала, что вы с таким азартом воспримите мои слова. Вот, господин Адам, например, показался мне помятым и нетрезвым по утру. Вы что же, вели разгульный образ жизни в каком-нибудь похабном местечке?

Гордон Стейдж, подавил тяжелый вдох. Было видно, что деда мучает страшный отходняк, попытки вспомнить события ночи и нежелание принимать свою темную часть, которая ударно отрывалась в доме терпимости.

– Мы просто провели время…в таверне, не стоит утрировать и надумывать не весть что.

– Если вы врете, это будет на вашей совести, конечно же! – пожала я плечами, прошествовав к столу с бумагами, возле которого стояли два массивных кресла, обитых серой замшей. – Но это не мое дело, вы правы.

– Лепуров отловили?

Я закатила глаза. Дед, конечно, удивлял. Нет бы думать, не натворил ли он дел в доме терпимости, а он переживал за ушастых.

– Думаю, все в порядке. По крайней мере, я их больше не видела. Кстати, дедуля, – вздохнула я, повернувшись к главному родственнику, – меня безмерно радует факт, что ваши отношения с отцом вышли на новый уровень. Он так радовался, вашему совместному времяпрепровождению, что до сих пор чувствует себя на гребне волны.

Гордон Стейдж поморщился, словно я говорила какие-то несусветные глупости.

Я прекрасно знала, что мужчиной он был крайне закрытым и холодным. Чтобы дождаться от него объятия и проявления тепла, нужно было очень постараться. Обычно, все заканчивалось похлопыванием по плечу, не более того.

Алистер, мой отец, продолжал ждать объятия родителя, но это было опрометчиво.

– Уверен, что это из-за него, у меня случилось помутнение рассудка. С чего бы вдруг все зашло так далеко?

Наморщив лоб, я подошла к деду в плотную.

– Вы всегда его во всем вините. Даже в том, что расслабило вас знатно, виноват мой отец. Ваше опьянение может быть связано с чем угодно! Да даже в воздухе могут быть странные дурманящие пары!

– С чего бы им взяться? – прищурился Гордон, – если только, с курительных трав сына.

– Вы сейчас