Темная планета - Игорь Марченко

– Это плохо. А вдруг всеобщая тревога и нужно срочно занимать боевые посты на корабле? А тут пока сообразишь, куда идти и что делать, пока доберешься до пункта назначения, из тебя уже сто раз отбивную сделают. Кто вообще планировал схему базы?

– Э… ну… – Родин замялся, с уважением посмотрев на меня. – Наверное, те же самые умники, что решили разместить жилые казармы прямо под реактором. Могу предположить, что они наивно думали изолировать посадочную зону от основной части базы, на случай внезапной атаки или бомбардировки. Детонация реактора корабля в этом случае сметет всю базу.

– Все равно глупо. Лишившись корабля, мы автоматически проигрываем битву. Какой тогда толк оборонять базу, если мы утратим единственный смысл ее существования?

– Не знаю, полковник. Я человек маленький и не задумываюсь о подобных вещах.

– И очень плохо, что не задумываешься. Нам не нужны тупые исполнители. Нам нужны думающие люди, – ворчал я, пока монорельсовый поезд шустро разгонялся в тоннели горы.

С пронзительным свистом гидравлики состав вылетел на поверхность и дальше ехал уже по поверхности Марса. Красная пыль длинным шлейфом тянулась следом за нами, пока мы не разогнались до четырехсот километров в час, и она не осталась далеко позади. Сила тяжести здесь была значительно меньше, чем на Земле, отчего казалось, что все в этом странном мире запаздывает на пару секунд. Поезд давно проехал автоматический переезд, а пыль только спустя какое-то время после его отъезда стала лениво подниматься над сухой равниной закрытой со всех сторон выжженными солнцем до черноты пики гор. Сейчас было самое теплое время суток, когда над бордовой равниной висело рыжее Солнце размером намного меньше чем на Земле.

Я попробовал припомнить все, что знаю о Марсе. Особенностями поверхностного рельефа Марса можно считать ударные кратеры и вулканы, долины, пустыни и полярные ледниковые шапки. Марсианский потухший вулкан Олимп – самая высокая гора в Солнечной системе, а Долина Маринера – самый крупный каньон. Марс имеет период вращения и смену времён года аналогичные земным, но его климат значительно холоднее и суше земного. Из-за низкого давления вода не может существовать в жидком состоянии, но вполне вероятно, что в прошлом условия были иными. Наблюдения в течение последнего десятилетия позволили обнаружить в некоторых местах под поверхностью Марса слабую гейзерную активность. По наблюдениям с космического погодного спутника Альянса «Марс-1» наблюдающего за сейсмической активностью на полюсах, некоторые части южной полярной шапки Марса постепенно отступают. У Марса есть два естественных спутника, Фобос и Деймос что в переводе с древнегреческого означает «страх» и «ужас». Минимальное расстояние от Марса до Земли составляет пятьдесят пять миллионов километров, максимальное – около четырехсот. Период обращения вокруг Солнца равен шестистам восьмидесяти семи земным суткам. Марс почти вдвое меньше Земли по размерам – его экваториальный радиус равен трем с половиной тысяч километров. У планеты есть магнитное поле, но оно слабо и крайне неустойчиво. Это говорит о том, что железное ядро планеты находится в сравнительной неподвижности по отношению к его коре, то есть механизм планетарного динамо, ответственный за создание магнитного поля на Марсе не работает. Вследствие слабости магнитного поля солнечный ветер практически беспрепятственно проникает в атмосферу Марса и многие из фотохимических реакций под действием солнечной радиации, которые на Земле происходят в ионосфере и выше, на Марсе могут наблюдаться практически у самой его поверхности. Температура на экваторе колеблется от плюс тридцати градусов по Цельсии в полдень и до минус восьмидесяти в полночь. Вблизи полюсов температура иногда падает до минус ста двадцати трех градусов. Атмосфера, состоящая в основном из углекислого газа, очень разрежена. Давление у поверхности Марса в сто шестьдесят раз меньше земного. В настоящее время на Марсе идёт процесс потепления.

Район, в котором построена Церера, назывался Кидония и находился в северном полушарии Марса, назван в честь древнегреческого полиса Кидония, располагавшегося на северо-западном побережье Крита. Планета на удивление исследователей оказалась безжизненной, но еще большее удивление вызвали древние руины дедров побывавших здесь свыше десяти миллионов лет назад, когда Марс обладал приемлемой для дыхания атмосферой. Археологические раскопки, проведенные в сотрудничестве с археологами из Крул Каи, привели к неожиданным результатам и потрясающим открытиям. Оказалось, что по немногочисленным найденным изображениям, дедры были похожи на людей. За исключением чрезмерно высокого роста, худобы, необычного скелета пронизанного сотнями костяных наростов разной длины и короткой парой изогнутых отростков на лбу. Эти создания, судя по всему, были двуполы, как и люди, но все равно для размножения им требовались несколько пар, как и беллатрианцам что роднило их меж собой. Первоначально руководство Альянса надеялось, что на месте раскопа будет найдена более ценная добыча, и были сильно разочарованы скромными находками археологов.

Я так задумался, что только сейчас обратил внимание, что Вадим о чем-то увлеченно рассказывает мне, указывая в иллюминатор за которым стремительно приближалась почти правильной формы гора с усеченной вершиной. Там находился самый интригующий и знаменитый артефакт, долгие годы будораживший умы людей неразгаданной загадкой, а именно знаменитый марсианский Сфинкс. Это было образование на поверхности Марса, выветренная гора, которая на первых фотографиях со станции «Викинг-1» выглядела похожей на огромное каменное изваяние человекоподобного лица. Позднее, при более детальном фотографировании и изучении горы, обнаружилось, что человекоподобие было не больше чем иллюзией, вызванной игрой света и тени, а также низким разрешением съёмочной камеры первого аппарата. Все долго верили, что Сфинкс явное доказательство рукотворной природы при этом в упор не замечая искусственные марсианские каналы прорытые дедрами.

– Это оптический обман. Совершенно случайная аномалия и безумная игра света, – Вадим улыбнулся. – Археологи перерыли всю гору вдоль и поперек, в надежде что под ней скрыта страшная тайна, но ничего кроме пещер и лавовых полостей не нашли. Тогда туда устремились спелеологи всех мастей, но и они ушли ни с чем. Развалины дедров случайно открыл поисковый отряд старателей во время пылевой бури, отклонивших их от курса, разумеется, после распития бутылочки водки на троих. Свалившись на марсоходе в один из каналов считавшихся трещинами в породе, они чудом выжили и лишь на дне случайно наткнулись на стальные конструкции из черного металла, занесенные слоем песка и пыли. Эти дурни вмиг прославились. Везунчики.

– Мда. Эта давно стало нашей общей чертой, – вздохнул я, откидываясь на спинку кресла.

– Что именно? Чертовское везение?

– Чертовская халатность.

Поезд заметно сбросил скорость, пока не застыл посреди кратера усыпанного поверх песка усеянного кусками породы и грудой старинных марсоходов янки. Кроме них тут еще в хаотичном беспорядке валялись покрытые многолетней пылью, спускаемые аппараты и обугленные в атмосфере Марса части спутников. Но самое удивительное – посреди этого хлама медленно раскачивался американский флаг почти выцветший от времени.

– Ничего себе! – разочарованно присвистнул я. – Или меня плохо учили в школе или янки нас снова в полной секретности опередили! Что это за место? Кладбище старой рухляди?

– Все нормально, ребята просто балуются, – ухмыльнулся Вадим довольный произведенным на меня эффектом. Достав из кармана маленькую рацию, быстро сказал в нее пару кодовых слов.

Мгновенно вся местность задрожала, словно заезженная до дыр пленка и кратер медленно превратился в плоскую до горизонта равнину. Ни марсоходов, ни флага, никакого другого хлама тут не осталось и в помине. Только гладкое поле, далекие горы и возвышающиеся над равниной выдвижные антенны космической связи.

– Маскировочная голограмма?! – ахнул я, утратив на минуту дар речи. – Как такое стало возможным?! Даже в Крул Каи нет такой технологии маскировки, я бы об этом знал!

– Это военная тайна! – заговорщицки подмигнул Вадим, поднимаясь из кресла. – Совместные труды многих наших специалистов. Они случайно открыли принцип энергетической кривизны…

– Опять случайно! Как я ненавижу это слово! Чего мы ждем?

– Немного терпения, – Вадим указал на приближающуюся летающую платформу в виде подковы, под которой преломлялся воздух, словно от открытого источника тепла.

Вадим одернул китель, подмигнул и в ту же секунду растворился в воздухе в снопе искр.

– Какого черта… – изумленно начал я, но вокруг меня уже не было полутемной кабины поезда, а вместо нее сверкали яркими всполохами сотни мониторов оперативной рубки. Десятки линейных офицеров спешили по своим делам мимо прозрачных кабинок, в одной из которых я и материализовался. В соседней потешался Вадим, довольный эффектом трансфертного переноса. Чтобы окончательно не растерять остатки гордости, я сердито вышел из кабинки, которая спустя секунду втянулась в пол. На нас с Вадимом никто не обратил ровным счетом никакого внимания за исключением вахтенного в звании сержанта первого класса.