Хромые кони - Мик Геррон

копанию в грязных семейных тайнах, сродни выяснению, с кем из прислуги путался какой сластолюбивый двоюродный дядюшка. К тому же для этого необходима была заинтересованность данным вопросом, которая у Ривера напрочь отсутствовала.

Почему тогда лицо Блэка было таким знакомым?

Ривер сидел сзади. Машину вела Луиза; Мин Харпер сидел рядом с нею. В пробегающем свете фонарей лица их выглядели одутловатыми и неприкаянными, но, по крайней мере, не были отделены от туловищ. Кислый привкус рвоты царапал горло. За несколько кварталов отсюда с кухонного стола все еще таращилась на Ривера отрубленная голова, и, наверное, теперь всегда будет таращиться.

А все потому, что Ривер уже где-то видел это лицо. И в тот раз к нему прилагалось туловище. Сейчас он не мог собрать все воедино: приложить лицо к туловищу, а все вместе — к своим воспоминаниям. Но это лишь дело времени. Он умел восстанавливать события в уме и уже прокручивал различные комбинации и возможности, выхватывая их из памяти, будто шары из лотерейного барабана. Победитель все еще не объявлялся, но надо просто немного подождать.

— Ты уверен?

— В том, что это Блэк?

— Да.

— Да, уверен. На кой черт эта сволочь выбросила наши телефоны?

— Чтобы нас не вычислили.

— Спасибо, это я и без тебя знаю. Я имел в виду, с какой стати он боится, что кто-то станет нас вычислять?

Ривер говорил, размышляя на ходу:

— Нас подставили. Предполагалось, что мы осуществим освобождение Хасана Ахмеда. Вместо этого мы обнаружили труп бывшего сотрудника. Вся эта история с Хасаном — спланированная операция. В которой все, что могло пойти не так, пошло не так.

— Откуда Лэм узнал, где они его держат?

— Так ведь он же ходил на свидание с Леди Ди.

— По-твоему, она ему рассказала?

— По-моему, он сам это сказал.

— То есть Лэм ведет эту операцию?

— Не знаю. Возможно. С другой стороны, если бы это была его операция…

— Что тогда?

— Если бы она была его… — Ривер посмотрел в окно. — По-моему, у него хватило бы ума не накосячить до такой степени.

С передних сидений не ответили. Ни Мин Харпер, ни Луиза Гай не состояли в клубе поклонников Джексона Лэма.

— У него при себе аварийная касса, — добавил Ривер. — Если это был его личный провал, он бы давно уже растворился в тумане. А не сказал бы нам ехать собирать остальных…

О иной возможной трактовке данного момента Ривер подумал не сразу. Его спутники опередили его.

— Ага, конечно…

— Именно поэтому мы все и остались без мобильников…

— И носимся как дураки по всему Лондону, пока он сам — где?

— Его никто не просил вызволять меня из больницы, — сказал Ривер. — Зачем ему было это делать?

— Затем, чтобы разузнать, что именно произошло.

— Особенно если все это действительно его затея.

— И что нам теперь делать? — спросил Ривер. — Исполнять приказ Лэма или же ехать прямиком в Риджентс-Парк и приступить к даче показаний?

Ответом ему было молчание двух тел, все еще не вполне трезвых, но уже стряхнувших алкогольный дурман.

Мимо пролетели сине-желтые огни, сопровождаемые завыванием сирены. Возможно, мчались именно по тому адресу, откуда они только что уехали. Но скорее всего — нет. Скорее всего, думал Ривер, в данном конкретном случае зачистка будет осуществлена без лишнего шума. А затем услышал:

— Если он не появится на могиле Блейка, тогда, по крайней мере, мы точно будем знать, что нам кранты.

— А если нам кранты, то будет лучше, если они наступят для всех одновременно.

— Хоть время сэкономим.

Ривер почувствовал что-то вроде признательности, хоть и сам не понимал за что.

— Ладно. Кто-нибудь запомнил адреса?

Не поворачивая головы, Луиза Гай повторила их до последней буквы.

— Круто, — сказал Ривер.

— Если они окажутся фиктивными, то это уже будет знак, так ведь?

— Нам лучше разделиться, — сказал Ривер. — Поезжайте к Лою и Хо. А меня выбросьте здесь. Я вернусь за Уайт.

— С транспортом разберешься?

— Не маленький.

Автомобиль притормозил и остановился. Ривер выбрался наружу:

— До встречи.

* * *

Тем временем в другом автомобиле Керли заходился невеселым хохотом.

— Ты чего? Что смешного?

— А ты думаешь, что если бы не засланец, то они просто махнули бы на нас рукой? Даже после того, как мы отрежем чурке башку?

— Отрезать ему башку в наши планы не входило.

— Это в твои планы оно не входило, — отозвался Керли. — В твои личные планы.

Хасан лежал в багажнике. С мешком на голове и со связанными руками. «Только рыпнись или вякни. Вырежу язык нахер».

— Как ты догадался?

— О чем я догадался? — переспросил Керли.

— Ну, что он… засланец.

Керли похлопал по нагрудному карману джинсовой куртки, где лежал мобильник:

— Поступил сигнал, понял?

— Нам же не полагалось иметь мобильники?

— Слава яйцам, что у меня был. А то так и сидели бы сейчас там с этой продажной гнидой. И ждали бы спецназ.

Мобильники иметь при себе не полагалось, так оно и было. Сигнал с мобильника можно засечь, Ларри всегда об этом говорил. Однако что толку сечь сигнал, если не знаешь, кому конкретно принадлежит сам мобильник? Сигнал-то он и есть сигнал, а мобильники имеются у всех и каждого. Поэтому Керли купил трубку с предоплаченной симкой и каждые пару часов звонил с нее Грегори Симмондсу из «Гласа Альбиона». Если Грегори перестает отвечать на звонки, значит на них вышла полиция.

На Симмондса сам Керли вышел через сайт Британской патриотической партии, на котором тот постил под ником Экскалибур88, где «88» означало «хайль Гитлер». Это было вскоре после того, как террориста, осужденного за Локерби, отпустили восвояси. По телику тогда показывали, как он с триумфом вернулся в родные края, где его встречали, словно героя, с оркестром и красным ковром. В то же самое время БНП таскали по судам, потому что организация, куда принимали исключительно чистокровных англичан, была, видите ли, незаконной, а имена истинных патриотов сливались в интернет — открытый призыв к левым отморозкам швырять в окна кирпичи и угрожать родным и близким.

Проблема, как написал тогда в своем посте Керли, решается просто. Белый человек погибает в результате теракта? Берем муслима и вешаем на фонарном столбе. На месте и без разговоров. Любого, первого попавшегося. В конце концов, организаторы взрывов в метро не заморачивались насчет того, кто окажется в подорванных вагонах — дети или сестры милосердия. Повесим одного, потом еще одного, до тех пор пока до них не дойдет, с кем они имеют дело. Дай мне пинка — я дам в ответ два. А потом размозжу