Кровавые вороны Рима - Саймон Скэрроу

Силурский воин, извергая ему вслед проклятия, снова ринулся вперед, размахивая знаменем Черных Воронов. На сей раз удар пришелся выше, и Катон поднял щит, чтобы его блокировать. В последний момент противник отвел острие в сторону, и железная поперечина в верхней части знамени пролетела мимо кромки щита. Затем мощным поворотом запястья он зацепил щит поперечиной и что есть силы потянул на себя. Щит накренился, и украшение в верхней части сильно ударило Катона по подбородку. В следующее мгновение он ощутил вкус крови во рту, а потом щит снова дернулся, и Катон выпустил его из рук. И знамя, и щит полетели к силуру, а тот, потеряв равновесие, рухнул на траву. Не дав ему опомниться, Катон наклонился в седле и вонзил меч в горло противника, пригвоздив того к земле. Повернув меч, он вынул оружие из раны. Кровь с булькающими звуками била фонтаном, и силур, задыхаясь и зажимая горло руками, сплевывал ее на землю. Убедившись, что с врагом покончено, Катон слез с лошади, чтобы подобрать знамя и щит. Накинув плечевой ремень щита на луку, он снова вскочил в седло и высоко поднял знамя, чтобы было видно изображение ворона. На сердце стало легко, ведь когорту удалось спасти от несмываемого позора, который обрушивается на любое подразделение в случае потери знамени.

Катон повернул лошадь, глянул на склон и увидел двух фракийцев, спускающихся вниз. Он был страшно зол и уже собирался выругать нерадивых воинов, но выражение, застывшее на их лицах, насторожило. Наездники медленно приближались и вдруг опустили копья и выставили вперед, готовясь нанести удар.

И удар предназначался Катону.

Глава 22

Большинство врагов были повержены, а уцелевшие сгрудились вокруг вождя и рослого белокурого воина, который своей отвагой удивил даже Макрона. Легко передвигаясь, он ловко наносил смертельные удары копьем и уже убил двух фракийцев, третьего тяжело ранил, а сам не получил ни одной царапины. Вокруг него собралось с дюжину силуров, некоторые были ранены, но все, подняв щиты, сражались с врагом.

Во время короткой передышки кавалеристы отступили и выстроились полукругом, прижав силуров к входу в жилище вождя. Тяжело дыша, силуры с ненавистью смотрели на фракийцев.

Подъехав к Квертусу, Макрон напомнил:

– Пора предложить им сдаться. Вы хорошо знаете их язык?

– Силуры дерутся до конца, пленных не будет, – бешено сверкнул глазами Квертус.

– Будут. – Макрон поравнялся с фракийцем. – Вы слышали приказ префекта. Берем в плен всех, кто пожелает сложить оружие, и только тех, кто откажется, можно добивать.

Квертус, свирепо зарычав, уставился на собравшихся возле хижины воинов.

– Таков приказ, – твердо заявил Макрон. – Предложите им сложить оружие.

На мгновение показалось, что Квертус откажется, но вот фракиец кивнул и, набрав в легкие воздуха, что-то крикнул силурам. Белокурый воин ответил, а Макрон, привстав в седле, стал искать глазами Катона.

– Где его носит? – тихо буркнул центурион. – Этого парня ни на минуту нельзя упускать из виду.

Вдруг он вспомнил, как друг завернул за хижину, гонясь за похитившим знамя силуром. Макрон глянул на Квертуса, который еще вел переговоры с силурами, и увидел, что те выпрямились и что-то отвечают центуриону. Очевидно, их сдача в плен – дело почти решенное, и Квертусу он больше не нужен. С такими мыслями Макрон проехал сквозь толпу фракийцев и пустил коня рысью в объезд жилища вождя, туда, где недавно видел друга. Проехав мимо распростертого на земле тела, он продолжил путь и, наконец, добрался до вершины холма. При виде красного гребня на шлеме Катона он испытал чувство облегчения. В одной руке префект держал знамя фракийской когорты, а в другой – щит. Невдалеке он заметил двух фракийцев, которые не спеша направлялись к Катону. Макрон уже собирался окликнуть друга, но слова вдруг застряли в горле. Всадники пустили лошадей кентером и, опустив копья, двинулись на Катона.

– Что за ерунда? – поначалу растерялся Макрон, но в следующее мгновение молнией пронзило сознание смертельной опасности, нависшей над другом. Пришпорив коня, он ударил животное по крупу:

– Вперед!

Лошадь понеслась галопом по склону, а Макрон не сводил глаз с надвигающихся на Катона фракийцев. Катон тоже следил за каждым их движением, пытаясь повернуть щит, чтобы защититься от удара. В последний момент он опустил знамя подобно пике и нацелил на всадника справа. И вот все трое сошлись в схватке, копье фракийца слегка задело щит Катона. Послышался лязг оружия, Катон и всадник справа обменивались ударами. Знамя для подобных целей не предназначалось, и Катону было сложно бороться за жизнь с его помощью. Шансы уцелеть становились все меньше, так как приходилось следить за действиями второго фракийца. Макрон видел, что друг долго не продержится, и что есть силы снова пришпорил коня. В этот момент знамя в руках Катона накренилось и, выскользнув из рук, упало на траву. С губ сорвался крик отчаяния, и Катон стал шарить рукой в поисках меча. Тем временем его противник, приблизившись с незащищенной стороны, собирался нанести смертельный удар. В последнюю секунду Катон изловчился и ударил щитом по лицу фракийца слева и, поднырнув под поднятое копье второго убийцы, оказался под прикрытием его щита. Вцепившись в плащ и тунику всадника, он попытался выбить его из седла. Их тела переплелись, Катон наполовину выпал из седла, а второй фракиец уже заходил с тыла, чтобы нанести префекту удар в спину.

Заметив приближение Макрона, второй фракиец замешкался и стал оглядываться по сторонам, а затем развернул коня, чтобы встретиться лицом к лицу с надвигающейся новой угрозой. Подняв щит, Макрон пригнулся, чтобы закрыть грудь. Времени для раздумий не оставалось, и он, стиснув зубы, во весь опор понесся на фракийца. А тот, лишь в последний момент поняв намерения центуриона, попытался отъехать в сторону, но не успел. Конь Макрона на полном ходу врезался в противника, сбив с ног его лошадь. Перепуганное животное с пронзительным визгом упало на бок, а затем перевернулось на спину, отчаянно брыкая ногами в воздухе. Всадник лишь успел издать короткий вопль отчаяния, и тут же умолк, придавленный лошадиной тушей, которая смяла в лепешку грудную клетку и раздробила конечности.

Схватка между Катоном и вторым фракийцем еще не закончилась. Стремясь удержаться в седле, Катон одной рукой обхватил противника за туловище, а второй вцепился в запястье руки с копьем, пытаясь отвести от себя острие.

– Держись, дружище! – крикнул Макрон, справившись, наконец, с перепуганной лошадью, которая хотела убежать подальше от места схватки.