Игра 14.0 - Урсула Познански

Прекрати, сказал Бастиан сам себе. Это безумие. Не ты же собираешься причинить им зло, а они — тебе.

Если, конечно, они и впрямь решились на это. Сейчас они выглядели окончательно запуганными, лишь Георг и Ральф еще не растеряли остатков воли. Доро, кажется, тоже это почувствовала. Она повернулась к сидевшим у костра.

— Прежде чем я и дальше буду растрачивать попусту силы, мне хотелось бы спросить вас кое о чем, и я призываю отвечать совершенно честно. Кто верит в то, что проклятие действительно существует?

Рука Георга взметнулась вверх, затем подняла руку Лисбет, впрочем, помедлив. Альма тоже вытянула руку, потом Натан, Карина, Ральф и Мона.

— Вы невменяемые, — сказал Штайнхен. — Вы хоть задумались над тем, что сыпь у меня на-коже могла выступить, быть может, из-за какого-нибудь ядовитого растения? Наверху, в лесу, растет столько всякой всячины, и никто в ней толком не разбирается. А над тем, что ливень мог подмыть часть скалы, и та соскользнула? — Он презрительно фыркнул. — Тоже мне, проклятие. Вы просто идиоты.

— А что с могилами? Они сами собой разверзлись? — Так легко Доро сдаваться не собиралась. — А наши друзья куда исчезли? Тоже куда-нибудь соскользнули?

— Этого я не знаю. Но я знаю, что мы в конце концов найдем всему совершенно логичное объяснение.

— Нет, — возразила Доро. — Не найдем. Мы просто будем мертвы.

— Значит, лучше убить Бастиана, да? — воскликнул Пауль и сделал мечом пару угрожающих выпадов, а затем крутанулся так, как делал это пару недель назад во время показательных поединков. Внезапно он остановился, и лицо его странно осветилось, словно затаенной радости. — То, что надо, — шепнул он.

О, пожалуйста, хоть какую-нибудь идею, молча молил Бастиан. Мысль о смерти казалась громадной черной дырой, из которой навстречу ему рвется страх. Он почувствовал руку Айрис — пальцы девушки нежно гладили его ладонь.

Пауль поднял руку и подождал, пока к нему не повернулись все.

— Мы — отряд Saeculum, — начал он, и что-то, похожее на улыбку, мелькнуло на его лице. — Мы играем по средневековым правилам, не так ли? Тристрам и Лудольф были людьми той эпохи, эти правила были привычны и для них. Вы со мной согласны?

В глазах Доро сверкнуло недоверие.

— На что ты намекаешь?

Пауль всё еще улыбался.

— Мы не можем прийти к единому мнению. Вы полагаете, что ради нашего спасения нужно убить Бастиана и тем самым снять проклятие. Я, Бастиан, Штайнхен и Айрис думаем, что никакого проклятия нет, а потому убивать Бастиана абсолютно бессмысленно. — Он обвел всех взглядом. — Похоже, переубедить никто никого не может, и все остаются при своем мнении. Поэтому, — его взгляд снова скользнул к Доро, — мы можем кое-что устроить. Тебе понравится, обещаю.

Девушка удивилась:

— Мне?

— Да. Мы дадим слово самой судьбе — так же, как поступали в подобных случаях и наши праотцы. Мы устроим ордалию. Божий суд.

У Бастиана перехватило дыхание. Он правильно всё понял? Его жизнь теперь зависит от того, какой стороной упадет монета или кто вытянет короткую соломинку?

— Нет, ни в коем случае, — вмешался он, но Пауль крепко схватил его за плечо.

— Положись на меня, — сказал он. — Пожалуйста.

Доро вздохнула.

— И что в этом хорошего? Ты не веришь в судьбу, а теперь задумал ее вопрошать? Почему?

— Вы же в нее верите, — возразил Пауль. — А значит, ее воле вы покоритесь.

Лисбет, похоже, эта идея увлекла.

— Правда, это трудно осуществить, потому что у нас нет необходимых для этого… приспособлений, — заметила она. — Для испытания водой нужны река или озеро. При испытании огнем понадобится ждать несколько дней, чтобы увидеть, загноятся ли раны.

Раны.

— Что это значит? — воскликнул Бастиан. Голос прозвучал резко, он и сам это слышал, однако ему до смерти надоело стоять здесь, словно быку, приведенному на бойню, и слушать, как другие решают, жить ему или умереть. Нет, о смерти вообще речи быть не может. В крайнем случае он готов защищаться руками и зубами.

— А испытание огнем чаще всего не обходится без сильных ожогов, — пояснила Лисбет с сочувственным видом.

— Что значит испытание огнем? Да о чем вы вообще?

— Средневековый Божий суд. Обвиняемого заковывали в железо и бросали в воду. Если он тонул, значит, был невиновным, и его спасали. При испытании огнем надо было взять в руки раскаленный кусок железа и пронести его метров десять или же просто сунуть руку в огонь. Если раны от ожогов гноились, подозреваемый был виновен.

Пламя костра, пылавшего у ног Бастиана, внезапно показалось ему угрожающим и опасным.

— Да это просто болезнь какая-то! — крикнул он. — Настоящее безумие! Гноится рана или нет, зависит от того, попала ли в нее инфекция, и ни от чего больше!

Лисбет отшатнулась.

— Это было предложение Пауля, не мое, — пробормотала она.

— Может быть, и так, но я в этом не участвую.

Бастиан хотел повернуться и отойти в сторону, но Пауль снова удержал его.

— Не будет никакого испытания ни огнем, ни водой, — объяснил он. — Всё решит поединок. В нашем случае это куда уместнее, ведь речь идет вовсе не о том, виновен Бастиан или нет. — Лицо Пауля вновь сделалось жестким. — В конце концов, мы все знаем, что он — это он, не так ли?

Поединок. Бастиан готов был схватить Пауля за плечи и хорошенько встряхнуть. Он не мог участвовать в поединке, потому что никогда не учился драться; пара безобидных стычек на школьном дворе — вот и весь его опыт.

— Я в этом не участвую, — объявил он. — Какое бы оружие вы мне ни напридумывали, я все равно не умею с ним обращаться.

Бастиан опять почувствовал, что задыхается. Сейчас он охотнее всего распинал бы эти массивные стены, расшвырял бы их, обрушил, чтобы только выбраться отсюда, а потом умчался бы прочь — всё равно куда, лишь бы подальше от всего этого безумия, от этих мрачных холодных туннелей, этих гор мусора и земли, останков убитых когда-то людей.

Похоже, Пауль почувствовал, что его начинает охватывать паника.

— Спокойно, — сказал он. — Тебе не придется сражаться. Это сделаю я.

Усмехнувшись, Доро покачала головой.

— Вижу, Пауль, ты затеваешь очень благородное дело. Но мы ведь всё уже знаем. Тристрам нам точно поведал, что он требует. С какой же стати ты думаешь, что Божий суд окончится чем-то иным? Ты не можешь победить в этом поединке.

— Я его выиграю. — Пауль поднял меч и протянул его в сторону людей, сидевших у костра. — Я выхожу на поединок ради Бастиана Штеффенберга, моего брата. Я готов сразиться за него с любым противником, который примет мой вызов. — Меч описал дугу, поочередно указывая на Ральфа, Натана, Альму, Георга, Карину, Мону и Доро. — Если никто из вас не готов к сражению, я считаю его выигранным — именно так велит обычай, и так было всегда.

Это был именно тот Пауль, каким Бастиан знал его прежде, — абсолютно самоуверенный человек с ореолом непобедимости вокруг своей персоны; рядом с ним все остальные ощущали себя слабыми, серыми, невзрачными людьми.

Не вызвался никто, и Бастиан почувствовал, как многотонное бремя медленно сползает с плеч. Должно быть, в этом и состоял план Пауля: он знал, что все уже видели, как он сражается, и понимали, что у них нет никаких шансов на победу. У Пауля всегда есть план. И этот план оказался гениальным.

Карина вышла вперед.

— Так дело не пойдет. Единственный, кто в какой-то мере был тебе равен, это Георг, но он избит. Ральф и Натан пока еще слишком неопытны, чтобы с тобой сражаться. Но все вместе, втроем, — тут можно было бы попытаться. На ярмарках вы ведь тоже всегда так сражаетесь.

Пауль невозмутимо пожал плечами.

— Как хотите. Только я думаю, что оружие должно соответствовать серьезности ситуации. Никаких деревянных мечей — лишь те, что лежат в склепе. Заодно легче будет заметить, что удар достиг цели. — Он улыбнулся остальным. — Настоящие мечи. Подлинное Средневековье. Как будто их приготовили специально для нас, правда?

— Я не могу сражаться, — торопливо заявил Ральф. — Мне нехорошо.

— Тогда это сделаю я. — Карина поднялась и стала разминать мышцы на ногах. — Думаю, я еще в довольно хорошей форме.

— Итак, решено. — Пауль опробовал клинок своего меча. — Карина, Георг и Натан против меня. Тот, чья кровь прольется, считается побежденным. Я попытаюсь не нанести вам слишком серьезных ран.

Снова вмешалась Доро:

— Вы не должны сражаться втроем против него одного. Ему и так не суждено победить. Одного из вас вполне достаточно.

Но остальные на это не согласились; очевидно, их вера в судьбу была не такой неколебимой, как у Доро.

Бастиан почувствовал, как бешено заколотилось его сердце — толчки стали отдаваться во всем теле. Даже если Пауль был самым сильным и ловким из них, это отнюдь не гарантировало, что исход сражения окажется в его пользу. Бастиан потянул его за собой в сторону от остальных.