Странник - Фриц Лейбер

Волны росли, пенились золотистой красотой. Если бы Дэй обернулся, то он увидел бы, что в полукилометре за носом лодки море резко бурлит, а сеть бриллиантовых волн высоко разбрызгивается над буйствующей водой.

Когда Странник заходил над Вьетнамом, а Солнце всходило над островом Хайнань, Багонг Бунг, совсем маленький рядом с верзилой механиком из Австралии, наблюдал, как в пятидесяти метрах перед носом «Мачан Лумпур» медленно, метр за метром, из поблескивающей воды выплывает изъеденная ржавчиной и поросшая водорослями труба.

Сильное течение напирало на дырявую трубу: вода, пенясь, выплескивалась через проеденные ржавчиной отверстия. Волны снесли бы даже «Мачан Лумпур», если бы винт катера беспрерывно не вращался. Тем временем в Тонкийском заливе наступал отлив, и вода отступала к Южнокитайскому морю.

С юга донесся низкий и громкий звук, словно грохот далекого реактивного самолета. Двое мужчин не обратили на это внимания. Откуда они могли знать, что это два с половиной часа тому назад началось извержение Кракатау — вулкана в Сундайском проливе.

На поверхность воды выплыл покрытый илом и раковинами остов затонувшего корабля. Течение начало слабеть. Когда в поле зрения показался весь корабль, Багонг Бунг узнал «Королеву Суматры».

Маленький малаец упал на колени, отдал низкий поклон Страннику, висящему в западной части неба и тем самым, совсем непреднамеренно, в сторону Мекки, и тихо сказал:

— Терима коси, багус кунинг дан!

Когда необходимая благодарность этому фиолетовому чуду была выражена, он поспешно встал и, указывая на остов судна шутливым жестом хозяина, весело закричал:

— О, Холбер-Хумс, балит сабат, мы привяжем катер к кораблю с сокровищами и взойдем на его борт, как короли! Наконец, друг мой, «Мачан Лумпур» стал «Тигром Болот»!

В сумерках Салли, стоя на террасе, вздохнула.

Свет заходящего солнца фантастически оттенялся пламенем горящей нефти, которая вылилась из разбитых наводнением резервуаров и поднималась на соленой воде, заливающей Джерси-Сити.

— Что ты там увидела, Сал? — крикнул Джейк из комнаты, в которой он сидел, попивая коньяк и закусывая разными сортами сыра. — Снова пожар в здании?

— Нет, пожалуй, уже не горит. Вода достигла половины дома, и ее уровень непрерывно поднимается.

— И что же не дает тебе покоя?

— Не знаю, Джейк, — угрюмо произнесла Салли. — Я смотрю, как исчезают под водой церкви. Я никогда не знала, что их так много в этом городе. Церковь Святого Патрика и церковь Трех королей, Иисуса Христа и Святого Варфоломея, Наисвятейшей Девы Марии и Муки Господней, в которой, кстати, была начата эта антиалкогольная кампания. К тому же церковь всех Святых и церковь Святого Марка в Бовери, маленькая церковь на углу, а также Синагога и Святыня Актеров.

— Но ведь все это невозможно увидеть отсюда! — закричал он. — Посмотри, Салли, на планете, которая сейчас поднимается над Эмпайр Билдинг, сидит Кинг-Конг. Как тебе нравится эта идея? Может быть, мне удастся вставить это в пьесу!

— Это тебе наверняка удастся, — оживилась Салли. — А ты уже закончил песенку о Ноевом Ковчеге?

— Еще нет. Ох, Салли, ведь я должен отдохнуть после пожара.

— Ты отдыхал, когда выпил полбутылки коньяка. А сейчас живее принимайся за работу.

Глава 26

— Высаживаемся! Перерыв на то, чтобы размять ноги, и на прогулочку в лесок! — крикнул Брехт охрипшим голосом, пытаясь казаться веселым. — Войтович, как ты и предвидел, дорога завалена.

Постанывая и разминая затекшие ноги, все охотно вышли из автобуса. Горный воздух был холодным и влажным. Заходящее солнце бросало косые, странно зеленые лучи — группа единодушно сочла, что причиной этой окраски является вулканическая пыль, находящаяся в стратосфере, и только Дылда приписывал это явление планетной эманации.

Не подлежало сомнению, что они чересчур много пережили в течение дня, который сейчас подходил к концу, да и последствия бессонной ночи давали себя знать.

На желтой краске автобуса и белом лаке фургончика, стоящего рядом, виднелись черные полосы, оставленные огнем, от которого машины успели убежать. У Кларенса Додда была забинтована левая рука, которую он обжег, когда придерживал брезент, чтобы защитить Рея Ханкса, Иду и себя от врывающихся внутрь шипящих языков пламени.

Выходя из автобуса, Хантер выругался, так как чуть-чуть не упал, споткнувшись о лежащие в проходе лопаты, которыми они в течение двух наводящих тоску часов копали песок и гравий, выравнивая засыпанный отрезок шоссе, чтобы по нему могли проехать обе машины. Хантер запихнул лопаты под сиденье и выругался еще раз.

Одежда нескольких членов компании промокла насквозь, а черные полосы на автобусе и фургоне местами были размыты огнем, который вместе с серыми тучами подошел с запада и накрыл группу через десять минут после победного завершения гонки с огнем. Большие темные портьеры туч продолжали заслонять небо на востоке, хотя западная часть неба уже кое-где очистилась.

Они преодолели тридцать километров по горам: теперь они находились на предпоследнем горном перевале, перед конечным спуском вниз, в долину Вандерберга-Три и на автостраду 101, тянущуюся из Лос-Анджелеса на север по направлению к Санта-Барбаре и Сан-Франциско.

Брехт, который забросил на плечи, словно военную пелерину, мокрый плащ, шел во главе группы, а Рама Джоан и Марго — сразу за ним.

Они дошли до того места, где шоссе проходило по террасе, возникшей частично вследствие взрыва скалы динамитом, в склоне скалистой гряды, которая тянулась под углом в тридцать градусов до самой острой вершины, находящейся в пятидесяти метрах выше.

Грозный, серый, скалистый склон, покрытый светло-зеленой, оранжевой, серо-голубой и черной порослью, был помечен и рассечен щелями и котлованами, из которых тут и там торчали валуны величиной без малого с фургончик.

Один из таких огромных валунов упал на самую середину шоссе, глубоко войдя в землю. Немного выше отсутствие растительности указывало на то, откуда скатился этот валун, очевидно, в результате землетрясения.

— Да, он неплохо перегородил нам дорогу! — крикнул Брехту Войтович. — Черт побери!

Перед самым валуном они увидели стоящий боком красный спортивный автомобиль марки «корвет» с открытой крышей. Машина представляла собой дерзкий контраст с мрачным видом. Однако поблизости никого не было, и на веселое приветствие Брехта ответило только эхо.

Ида подбежала к Брехту, говоря:

— Рей уже не выдержит сегодня такой езды. Мы подложили ему под спину одеяло, но он говорит, что это не приносит ему облегчения, его мучает постоянная боль, а кроме того температура.