Повелители Небес - Энгус Уэллс

Я кивнул и сказал:

— Конечно, Кристин, я буду стараться все время оказываться как можно ближе к тебе.

— И как близко? — спросила она. — Может, покажешь?

Я так и сделал, а потом мы уснули, переплетясь друг с другом ногами.

Утро сияло полным светом, когда мы поднялись, и когда мы оделись, то поспешили в столовую, так как я чувствовал себя очень голодным и вовсе не желал откладывать завтрак на завтра.

Сияя улыбками, спустились мы на кухню, где попросили слуг-Измененных, уже накрывавших столы для дневной трапезы, дать нам какого-нибудь хлеба да чая. Встречавшие нас слуги улыбались нам, и когда пришел сотник и застал нас погруженными в беседу, окружающие захихикали и принялись перешептываться между собой. Угадать направление их разговоров не представлялось затруднительным. Посмотрев на нас, Барус только еще сильнее нахмурился, но не сказал ни мне, ни Кристин ни слова, а только, усевшись на стул, крикнул, чтобы ему подали эля. Ирдан с женой не могли сдержать добрых улыбок, глядя на нас, их дочери все время хихикали и бросали в нашу сторону восхищенно-понимающие взгляды, словно были с нами в своеобразном заговоре.

После обеда Кристин показала мне город, который, как я уже отметил, оказался местом довольно процветающим. Были там, конечно, и таверны и площади, где в течение дня мне пришлось потрудиться, рассказывая собравшимся послушать меня толпам народа мои легенды. Несомненно, популярность моя возрастала, что не могло не радовать, так как это позволяло охватывать большее число простого люда, что всегда почиталось весьма важным делом в нашей школе. Я заметил, что люди здесь почти не опасаются Повелителей Небес, так как не подвергались их нападениям и вообще надеялись, что их господин и их главная колдунья смогут защитить своих подданных. Слух об уничтожении вражеского корабля вместе со всем экипажем в окрестностях Бринисвара уже достиг жителей Трирсбри, и это обстоятельство лишь укрепляло их уверенность. Я не стал развеивать их благодушного самодовольства, думая, что по крайней мере западное побережье — место более или менее защищенное.

Все свои ощущения я и передал Ирдану, который слушал меня с весьма серьезной миной на лице. Он признал, что в этой части Дарбека, где находятся его владения, бытует мнение о том, что Повелители Небес большой угрозы не представляют.

— Но будь уверен, Давиот, — сказал наместник, — коль скоро дело дойдет до войны, запад не станет сидеть сложа руки. Тем временем… — Ирдан улыбнулся и, потрогав свой носище, придвинулся ко мне так, словно собирался открыть какую-то тайну. — Кербрин обещает прислать специалистов, чтобы построить у нас такие же метательные машины, которые защищают стены восточных городов. Гаан, я слышал, уже отправляет их к нам.

Я порадовался тому, что поведал мне Ирдан, и в который раз подумал, что многовато беру на себя, считая, что никто всерьез не может оценить реальной угрозы, исходящей от Повелителей Небес. Это, конечно, тешило мое самолюбие, но оказалось, что наместники и колдуны тоже далеко не глупы и совсем не так уж слепы. Мне следовало попридержать свое «я».

Итак, летели счастливые денечки, которые если что и омрачало, так это мое любопытство, которое мне пришлось сдерживать, чтобы не беспокоить Кристин вопросами касательно диких Измененных.

Три дня спустя мне было приказано покинуть замок Трирсбри.

Я знал, что должен идти, но дни летели, сливаясь в один, я и так уже задержался слишком долго, даже учитывая, что дальше поеду на лошади. Я все откладывал и откладывал неотвратимое решение, сознавая, что колдуны в тех замках, которые я уже посетил, послали отчеты в Дюрбрехт о моих визитах, что Кристин отрапортовала о моем прибытии и, когда я уеду, должна будет также сообщить об этом.

Кристин весь день занималась выполнением своих обязанностей волшебника, а я провел это время в городе. Впервые мы остались одни перед вечерней трапезой.

Она взяла мои руки в свои и посмотрела мне прямо в глаза.

— Из Дюрбрехта пришло сообщение, — сказала она прямо. — Тебе приказано двигаться дальше.

Она казалась грустной, хотя мы оба знали с самого начала, что когда-нибудь это случится. Внутри у меня похолодело, как когда-то, когда я узнал об отъезде Рвиан. Мне еще раз пришлось убедиться, что знать — одно дело, а испытывать на себе — другое. Я сглотнул слюну и опустил голову. Кристин обвила руками мою шею и впилась в мои губы долгим поцелуем.

Когда мы наконец разомкнули наши объятия, она сказала:

— Мне очень жаль, Давиот. Завтра.

Я кивнул, погладил ее по щеке и сказал:

— Да.

Что мне оставалось еще сказать? Я чувствовал, что идиллия, украденная нами у времени, кончилась.

Кристин улыбнулась, став похожей на скорбную статую. Какое-то время мы продолжали стоять, молча держа друг друга за руки. Потом Кристин сказала:

— Я буду помнить тебя, Сказитель.

Я ответил:

— Я тебя тоже не забуду, главная колдунья Трирсбри.

— Ой ли? — Она усмехнулась. Мне было совсем не весело, но я заставил себя улыбнуться, а она продолжала: — Так выше голову!

И я ответил:

— Да.

Ирдан, которого уже проинформировали о моем отъезде, пообещал снабдить меня на дорогу таким количеством провизии, которого с лихвой хватило бы до следующего замка, называвшегося Цимбри. Я поблагодарил его за щедрость, и, когда ужин окончился, я превзошел сам себя в искусстве сказительства, хотя вовсе не чувствовал энтузиазма. Мне не хотелось, чтобы, увидев грусть на моем лице, Барус мог злорадствовать.

Мы с Кристин почти совсем не спали в ту ночь. Мы попрощались, сказав друг другу лишь несколько слов, и с первым светом утра отправились на конюшню, куда Ирдан пришел проводить меня вместе со всей семьей. Я в последний раз обнял Кристин, затем сел на серую кобылу, которая, всхрапнув, заходила подо мной ходуном, словно танцуя. Я поднял руку в прощальном салюте и пустил свою строптивицу рысью. Я не оглядывался.

Трирсбри остался уже не менее чем в лиге позади меня, когда до меня донесся стук копыт. Я держал направление в сторону побережья, надеясь, что морской пейзаж хоть как-то развеет мою печаль. Дорога, которая, извиваясь змеей, пересекала поросшую пробковыми дубами долину, была достаточно широкой, и я видел всадника, который быстро приближался ко мне. Я остановился, подумав, что, возможно, это вестовой из Трирсбри, очевидно, я зачем-то понадобился Ирдану. Утро было яркое, и я, вглядевшись во всадника, понял, что это, по крайней мере, не Кристин, чьи светлые кудри я признал бы сразу. Стоя посредине дороги, я разглядел незнакомого гнедого жеребца и сидевшего на нем человека, кожаные одежды которого изобличали в нем военного. Когда он приблизился, я узнал Баруса. Я было уже схватился за свой посох, как вдруг передумал. Какой вред мог нанести мне сотник? Не следовало первым делать в отношении него враждебный шаг.