Нюргун Боотур Стремительный - Якутский олонхо

СТИХ 138

УОТ УСУТААКЫ

Дельно придумал ты,Дельное слово сказал.Только ты сперва поклянись,Как это делается — покажи.Я со дня рождения своегоКлятв никаких не давал,Клятв никаких не знавал.Коль по нраву придется мне клятва твоя,Конечно, и я с тобой соглашусь.Словами, известными мне одному,И я тогда поклянусь! —

Так сказал адьарай и умолк;Будто ржавчиной железной покрылось,ЗастылоЕго ужасающее лицо.А прославленный сынС загривка обузданногоРода айыы-аймагаС поводьями солнечными за спиной,Поддерживаемый высшею силой,В глыбу черного камня,Как в печень коровы,Левую руку своюДо самого локтя вдавил,А правой рукоюДвуострый мечВысоко над головою подняв,Пронизывающим взглядом своимГлядя в высоту, в темноту,Колена преклонив,Великой клятвы словаЗвучно, раздельно пропел.

СТИХ 139

КЛЯТВА НЮРГУН БООТУРА

Э-гей! Ээ-ге-гей!Пусть прославленный пляшущий истукан,Медная бабаДьэс Эмэгэт,В навозную глыбу величиной,Дух обмана, руки простерши свои,Убийственно на меня поглядит!Пусть трех преисподних хохочущих безднЧервивое божествоВ середину темени моегоПронзительно поглядит!Пусть Уот Кюкюрюйдээн сама —Шаманка погибельных бездн,Духа смерти подняв с подземного дна,Огненным взглядом своимЧерез пяты моих ногНасмерть меня поразит!Породивший в древние временаОгнереющее безбрежное море,Ледовитое Муус-Кудулу,Тот, чье имя до сей порыБыло страшно произносить,Муус Солуоньай, вещий мудрец,Пусть он смертоносным взглядом своимСквозь ребраПечень мою пронзит!

Пусть жертвенного дерева дух,Пустынный Кулан ДьалыкКоленные чашки мои сокрушит!

Слушай! Смотри!Вот я —Солнечного племени сынС поводьями за спиной,Поддерживаемый высшею силойПлемени милосердного сын,На просторах великой землиНе встретивший никого,Кто бы мог меня впрячь в ярмо,Владеющий Вороным конем,Молнией летающим в высоте,Стоя рожденнымНа грани небес,Стремительный Нюргун БоотурЯвно, видимо — самЯ здесь, пред тобой,Левую руку в скалу погрузив,Правую руку к небу подняв,Священную клятву даю,Великою клятвой клянусь,Что Уот Усутаакы-исполина,Когда он крепко уснет,Украдкою не убью!И если клятву нарушу свою,По-разбойничьи нападу на него,Пусть вечным посмешищем буду яБелопегих лаек-собак,Пусть игралищем буду яДля чернопегих собак!

Если я ударю рукой,Если я ударю ногойПротивника спящего моего,Пусть обе руки моиПо локоть отгниют,Отпадут,Пусть обе ноги моиДо колен сгниют,Отпадут!Пусть блистающиеЗеницы моиИз глубоких впадин глазныхВыпьет свирепый дух Чээкэй,Как в потоке, промерзшем до дна,Проруби — опустошит!..Пусть незрячими будут мои глаза,Как отверстия в городьбе,Если клятву нарушу свою!Нерушимо слово мое,Неколебима воля моя. —

Так поклялся Нюргун Боотур,Так он клятву свою произнес.

Обросшая шерстью кривая ступня,Бродящая в темноте,Разбойник и вор ночной,Трех нюкэнов лихой кознодей,Трех хохочущих пропастейПрославленный властелинКлятвой Нюргуна был поражен,Понравилось это ему.Будто опилками красной медиОсыпанный, стал багровым он.Как бездонную яму, ротАдьарай раскрыл во всю ширь,И как будто гром загремел,Заговорил он —Запел.

СТИХ 140

КЛЯТВА УОТ УСУТААКЫ

Аар-дьаалы! Аарт-татай!А ну — несуразно и я теперьПопробую — поклянусь!Если я украдкою, воровскиЗадумаю убитьСпящего крепким сномНюргун Боотура-богатыря,То пусть меня взглядомПрежде убьетСотворенный в начале временВеликий владыка, отецМутноогненногоГремящего моря,Грозно кипящего моря —Ледовитого Муус-КудулуДревний Муус Суорун,Уот Солуоньай-старик!Если спящего я ударю рукой —Пусть владычица духов злаГибельной нижней страныУот Кюкюрэйдээн УдаганОгненным своим языкомРуки мои проклянет,Пусть по локоть они отпадут!Если спящего я ударю ногой —Пусть владычицаЧервивой темницыТрех моих хохочущих бездн —Медная Дьэс ЭмэгэтНоги мои проклянет,Чтобы сгнили ноги мои,Отвалились бы до колен!Пусть обманчивый мой истуканВ мерзлую глыбу навозаВеличинойВзглядом смерти меня поразит!Пусть дерево жертвенное мое,Увешанное коленными чашкамиДевяти шаманов былых времен,Увешанное языками и челюстямиВосьми шаманокСедых времен,Опору черепа моегоЧарами сокрушит!Пусть лопнетМой единственный глаз,Пусть, как яма, вырытая для столба,Станет не видящей ничегоГлубокая глазница моя,Как прорубь в ручье,Промерзшем до дна!..Если теперь мой языкЛожь произнес,То пусть он до половины своейОтгниет во рту, отпадет!Пусть корень языка моегоЗатвердев, как древесный сук,Сквозь нёбо мое прорастет,Немотой меня поразит!Много слов — нет добра!Одно слово — добро!Неколебимо слово мое,Нерушима клятва моя! —

Так прославленный адьарайКлятву свою произнес,В глыбу камня,Как в черную печень коровы,Руку по локоть погрузив…

Как закончил слово клятвы своей,Закружился на месте абаасы,Ветви рук широко распластав,Грянулся на спину он,Вверх лицом упал и уснул.Шум дыханья его ноздрейНеистово зашелестел.Раскатистый храп его,Как подземный гром, загремел…

И сказал Нюргун Боотур:— Если я сейчасЕго истреблю —Беспомощного, погруженного в сон,Беззащитного передо мной;Если я сейчас у него —Обладателя восьмидесяти восьмиУбегающих чар,Семидесяти семиУскользающих чар,Насылающего напастьНа сияющий Средний мир,Нападающего по ночамНа солнечные улусы айыы,Если я у него во снеРаздеру кровавую пасть,Если толстую голень его ноги,Топчущей солнечный мир,Я, как ярмо, сокрушу,Если утробу егоСталью меча распорюИ своею мокрой рукойСтановую жилу ему разорву,Если черную печень егоПополам рассеку,Если вырву из клетки груднойМногожильное сердце его,На съедение брошу хищным зверямСамовластное сердце его,О, тогда, я знаю! — тогдаЛюди лучшие в трех мирахМое имя проклятию предадут.Буду облаян яСтаями лаек-собак,Буду посмешищем яБешеных пегих собак…Этому не бывать вовек!Не для бесчестья на светРождается человек.Жеребенок дикий в степиДля лучшей доли рожден.Не дано нам — живущим знать,Где нам житьИ где пропадать.Вот когда пройдетУсловленный срок,Вновь я с нимПоединок начну.Снова крепко схватимся мы,Спины будемДруг другу ломать,Друг у друга на дюжих бокахКожу толстую разрывать;Иль себя я не пощажу,Или насмерть его уложу.Друг у другаДлинные кости мыВ осколки превратим,Друг у другаКороткие кости мыВ мелкую шугу сокрушим.Кажется, он и сам,Как человек живой,Кожу носит на теле своем,Которую можно пронзить…Кровь по жилам его течет,Которую можно пролить…Убивающей воинственный духУсталости, как у людей,Подвержены мышцы его,Железные мышцы его.Пока один из насНе окажется наверху.Пока другой из насНе окажется внизу,Прикован смертью к земле, —До тех пор мы будем бой продолжать,До тех пор я не отступлю.И пусть — если мне суждено —Сокрушится шея моя,Разорвется сердце мое…Это — твердое слово мое,Это крепкая мысль моя! —Так подумал Нюргун БоотурИ двинулся вверх —По кровле крутойПокрытого толстым льдомДома Уот Усутаакы,Кого никто еще не уличилВ разбое и воровстве,Чье своеволье и злобный духНикто еще не укротил.На кровле домаНюргун Боотур,Как прорубь во льду вековом,Отверстие увидал.В темном отверстии том,В той горловине крутойЛестница кованая вилась;Кровь на лестнице запеклась.Это вход былВ проклятый дом.

Прославленный богатырь,К провалу лестницы ухо склоня,Прислушиваться стал.И вот — из глубины ледяной —Послышался ропот ему,Послышался плач и стон,Печальный, тихий напев,Голос пленницы абаасы,Дочери улусов земных.

Этот голос, как молния, пронизалДо костного мозга тело его;Этот придушенный плачДушу его потряс.Сжалось сердце богатыря,Жалость его обожгла.Прислушиваться к песне он сталИ такие слова различил.

СТИХ 141