Убежище тени - Аврора Ашер

– Эта Видящая доставляет проблемы. О, я знала о ней все это время, хотя бедное дитя, вероятно, считала, что надежно спряталась. Я решила позволить ей жить. Что плохого может случиться, думала я, если оставить Дарье последнюю дочь, о которой она будет заботиться? Но теперь она действует мне на нервы, планирует прийти сюда и забрать моего рейфа.

Искра узнавания вспыхнула у него внутри. Видящая хотела его себе? Почему? В прежней жизни она ненавидела и боялась его. Зачем он мог ей понадобиться?

Это не имело значения. Жизнь была мимолетна, а смерть могла наступить в любой момент.

– И Дарья помогает ей! – продолжала Фьюри, всплеснув руками. – Моя сестра зашла слишком далеко. Я должна отомстить ей, пока она не подумала, что я размякла. Пока она не забыла, что означает мой гнев. – Внезапно она повернулась к нему, улыбаясь. Ее глаза блестели от предвкушения. – Ты, мой рейф, напомнишь ей об этом. Поклянись.

Рейф презрительно сощурился. Она собиралась заставить его дать клятву. Унижение оттого, что приходилось подчиняться, никогда не переставало его злить, но против Королевы он был бессилен.

– Поклянись, что напомнишь миру, что бывает, когда кто-то бросает мне вызов.

Ее слова наполняла сила, от которой ее синие глаза начали светиться. Огонь объял его сущность, заставляя покориться.

– Клянусь, что напомню миру, что бывает, когда кто-то бросает тебе вызов.

Его бестелесный голос эхом отражался от стен. Он ненавидел этот звук почти так же, как ненавидел ее саму. Взгляд Фьюри сверкнул торжеством.

– Ты и правда вернулся, мой драгоценный. Теперь мне стоит быть осторожнее с твоими клятвами и надежнее подкреплять их силой. Я не позволю тебе снова нарушить приказ. Ты готов услышать первое задание?

Его взгляд обещал ей мучительную смерть. Ненависть горела глубоко внутри.

– Поклянись, что найдешь Видящую, где бы она ни пряталась. Ты не остановишься, пока не обнаружишь ее. Будешь заниматься только ее поисками и больше ничем.

Огонь жег его, вынуждая сказать:

– Я найду Видящую. Не остановлюсь, пока не обнаружу ее. Буду заниматься только ее поисками и больше ничем.

– Поклянись, что, когда найдешь Видящую, сразу же убьешь.

Глубоко внутри какая-то часть его души закричала от ужаса. Он знал, что несколько часов назад отдал бы что угодно, чтобы избежать подобной клятвы. И все же он ничего не мог сделать – так зачем тратить силы на борьбу? Но он колебался, пусть это и дорого ему стоило. Его стремительно охватывала агония, и он понимал, что боль будет только усиливаться, пока он не принесет клятву.

Наконец он сделал это.

– Я клянусь убить Видящую.

Глаза Фьюри светились.

– Поклянись, что будешь пытаться убить Видящую, пока не преуспеешь.

Сила, вложенная в этот приказ, обрушилась на него так резко, что его сущность на миг обратилась в дым. Боль была невыносимой. Он быстро произнес:

– Клянусь, что буду пытаться убить Видящую, пока не преуспею.

– Поклянись, что никогда больше не нарушишь клятвы.

Приносить такое обещание было ужасно, но ему больше ничего не оставалось.

– Клянусь, что никогда больше не нарушу клятвы.

– Поклянись, что убьешь Видящую!

Это больше напоминало призыв к битве, чем королевский приказ.

– Клянусь убить Видящую.

– Еще раз.

– Клянусь убить Видящую.

– Еще раз!

– Клянусь убить Видящую.

Закончилось. Он дал слово, и магия сковала его. Огненная клетка, больше не нужная, исчезла, и он оказался на свободе – но не мог напасть на Королеву, вынужденный обратиться к другой цели. Без колебаний – клятва не давала ему права на отдых или что-либо еще – он покинул камеру, пройдя сквозь стены, и вылетел в ночь – найти свою жертву.

Он принес клятву. Судьба Видящей была предрешена.

Глава 22

Хэрроу потянула за поводья, чтобы замедлить Фиону, – хотя это и не требовалось. Лошадь шла неторопливо. Заставить ее двигаться было сложнее, чем остановить.

Как и ожидалось, хватило слегка потянуть, чтобы Фиона замерла. Хэрроу спрыгнула на землю и похлопала лошадь по шее. Снимая с нее упряжь и привязывая к дереву у ручья, Хэрроу смотрела, как всходит луна.

Было полнолуние.

Она ехала из Аллегры весь день, но все еще находилась в глубине Эфирного Леса, покрывавшего большую часть Центральных Земель. Она остановилась на ночь позднее, чем собиралась, но путь был долгим, а Фиона оказалась не самой быстрой лошадью в мире. И Хэрроу – не самой искусной наездницей.

Работники Сализара всегда помогали ей во всем, что было связано с лошадьми. Теперь Хэрроу осталась одна и пыталась разобраться сама. Она лишь благодарила небеса, что Фиона такая послушная, – более норовистая лошадь давно лягнула бы ее за неуклюжесть.

Но она сделала выбор, поэтому не жаловалась. Когда Дарья отпустила ее после того разговора, Хэрроу вернулась к гаданию. А пришла в себя час спустя с готовым решением взять лошадь и кибитку и немедленно направиться на юг. Вода дала знать, что ей нужно, и, хотя Хэрроу не понимала всего, она выучила урок. Отныне и впредь прислушиваться к Воде, какими бы странными или бессмысленными ни казались ее советы.

Хэрроу забежала в таверну за сумками, вывела Фиону из конюшни и выехала из города, не обращая внимания на протесты Сализара и Малайки. Она до сих пор не представляла, как ей удалось уговорить Мал не следовать за ней, и не сомневалась, что подруга не сдастся. Ей до сих пор иногда казалось, что та спряталась в кибитке под кроватью или в шкафу.

Фиона была устроена на ночь, и Хэрроу развела огонь, сев поближе к костру, чтобы согреться. Древние кедры высились над ней, закрывая пышными кронами величественные звезды. Поляну покрывала густая трава. Ночные создания временами подавали голос, но за исключением этих звуков стояла тишина. Ночь была неподвижной. Совершенно спокойной.

Лежа на мягкой земле, Хэрроу глядела в небо. Она находила в просветах между ветвями знакомые созвездия. Сердце кольнуло болью – ощущение, которое стало слишком знакомым в последнее время, – и она вспомнила, как показывала Рэйву созвездие Приливной Волны, чтобы он мог по нему ориентироваться. Смотрел ли он сейчас на те же звезды, думая о ней, пока она думала о нем?

Тень мелькнула на фоне полной луны.

Хэрроу напряглась, но отбросила страх, уверенная, что ей почудилось. Но сердце забилось чаще, и беспокойство разрушило чары мирной ночи. Она говорила себе, что это глупо, но задержала дыхание и прислушалась.

Она ничего и не услышала, но вздрогнула мгновение спустя. Волоски на шее встали дыбом, пока она оглядывалась