Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин

этом случае их огранщики останутся без работы, а они потеряют существенную часть прибыли.

— Вы сказали 10 % стоимости, а вообще, о каких суммах идет речь?

— Общую сумму назвать сложно, скажу только, что речь идет о миллионах талеров.

— Вы это серьезно?

— Абсолютно!

— Хорошо, а кто у меня будет покупать эти камни, если у всех, как вы говорите, свои огранщики?

— Во-первых, далеко не у всех есть свои огранщики. Во-вторых, даже тем, у кого они есть, будет выгоднее покупать у вас. Это и быстрее и дешевле. Правда, врагов у вас прибавиться.

— А вот это меня абсолютно не волнует. У меня их уже столько, что десятком больше, десятком меньше, не имеет никакого значения.

— Это одна из причин, почему я обратился именно к вам. Рад, что не ошибся.

— Хорошо, мне понятна ваша идея, но как вы себе представляете расчет между нами, ведь если речь идет о миллионе талеров, то это более 1500 пудов серебра. Насколько мне известно, в России нет частных банков, а доставить такую сумму даже на корабле очень сложно.

— Здесь вы абсолютно правы. Это еще одна причина, по которой я обратился именно к вам. Будем говорить прямо: ни мне, ни вам не выгодно расплачиваться наличными. Именно поэтому мы предлагаем бартер. Вы получаете камни, а расплачиваетесь за них своими товарами, отправляя их в Петербург.

— Если я вас правильно понял, то схема выглядит следующим образом: я получаю камни и расплачиваюсь за них товарами на означенную сумму, по своим оптовым ценам.

— Абсолютно верно. Вам не нужно искать покупателя на ваш товар, он уже есть и прибыль уже у вас в кармане. Ассортимент и количество будет согласованно отдельно в каждом случае. Что касается камней, то мы продаем их вам по строго установленным расценкам. Сколько вы будете иметь сверху, нас не касается.

— Я бы хотел взглянуть на товар.

— Никаких проблем.

Незнакомец достал из кармана небольшую плоскую деревянную коробочку и, открыв ее, пододвинул к ван Дейку. Внутри было двадцать пять ячеек, в которых, переливаясь всеми цветами радуги, на белом бархате лежали ограненные камни.

— Здесь образцы камней весом три-четыре карата. А это — он положил рядом с коробкой лист бумаги — перечень с указанием названия, веса и нашей цены.

— Мне потребуется несколько дней, чтобы все это изучить и обдумать. Вы можете зайти ко мне дня через три, в это же время.

— Да, конечно.

— Скажите, а вы не боитесь, что я вас обману?

— Каким образом?

— Например, получу камни, а товар в Россию не отправлю.

— И что вам это даст?

— Как что? Я стану богаче на миллион талеров.

— Зачем вам деньги, если вы не сможете ими воспользоваться?

— Это почему?

— На том свете деньги никому не нужны, ну разве, что одна — две монетки для Харона.

— Вы что, вот так сразу и убьете меня, даже не попытавшись получить свои деньги?

— Зачем зря тратить время.

— А, вы серьезный человек, незнакомец. Я совсем упустил из виду, что имею дело с русским. Ну, вы, конечно, понимаете, что я пошутил?

— Вы, может быть, и пошутили, а вот я нет.

Глава 26. Екатеринбург, 22 мая 1798 года (вторник). Начало

— Генрих, еле нашел тебя. Ты уже завтракал? — Задал вопрос Соколов, с завистью рассматривая новое жилище Штейнберга.

— Нет, еще.

— Тогда пойдем, а то я голоден как волк.

— Мне теперь еду приносят сюда, скоро зайдет горничная хозяйки и принесет меню.

— А ты шикарно устроился: отхватил прекрасную комнату, плюс индивидуальное обслуживание в придачу и все абсолютно бесплатно, за счет хозяйки.

— Комната действительно хорошая и обслуживание на высшем уровне, а вот насчет денег не знаю, еще не разговаривал с хозяйкой.

— А ты ее вообще-то видел?

— Нет, пока не удостоился чести. Хозяйка меня избегает и предпочитает заботиться о моем здоровье на расстоянии.

В это время раздался стук в дверь, и вошла горничная.

— Доброе утро, господа. — Она сделала книксен и, подойдя к столу, подала Генриху меню. Он быстро сделал заказ и передал меню Соколову. Тот, недолго думая, повторил заказ Штейнберга, и когда горничная уже закрывала за собой дверь, крикнул, чтобы принесли еще и бутылку шампанского.

— Так, что нам делать, Генрих?

— Пока не знаю. Давай, я изложу тебе свои выводы, а потом вместе подумаем, как быть дальше?

— Согласен, только сначала плотно покушаем и разопьем бутылочку винца.

Раздался очередной стук в дверь, и появилась горничная, толкавшая перед собой сервировочный столик. Когда все было расставлено, Соколов с недоумением заметил, что нет вина.

— А где шампанское?

— Доктор запретил господину Штейнбергу пить спиртные напитки.

— Но я заказал шампанское лично для себя.

— Барыня сказали, что если вы хотите шампанского, то идите завтракать в трактир.

Штейнберг засмеялся, увидев неподдельное возмущение приятеля, однако тут же схватился за разбитую губу, которая стала кровоточить.

— Нет, ты слышал? — Не унимался Соколов. — Я сейчас притащу сюда за шкирку этого эскулапа, и он разрешит не только выпить, но еще и культурно развлечься с веселыми девками.

Горничная зарделась и прыснула в кулачок, стараясь не рассмеяться.

— Барыня запрещает приводить девок в номера. — Сквозь смех сказала она.

— Ну, совсем, как в монастыре. — Притворно возмутился Виктор. — Скоро тебя переведут на монастырский рацион, будешь поститься и кашкой питаться.

— Виктор, успокойся и давай есть, а то все остынет. — Миролюбиво заметил Штейнберг, промокая салфеткой кровоточащую губу.

Видя, что конфликт улажен, горничная сделала книксен и удалилась. После того, как завтрак был окончен, а посуда убрана, друзья расположились за эти же столом, на котором Штейнберг быстро разложил свои бумаги.

— Давай, Генрих, поделись с другом своими открытиями, а то я сгораю от нетерпения.

— Тогда начнем. Летом 1769 года Яковлев покупает у Демидова