Мой чужой лорд (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

— Ну что поделать, Фи, — Эвор развел руками. — Не мог же я разбить сердце твоей сестры.

Сказал это и чуть улыбнулся Лэрви, легонько скользнул затянутыми в черный шелк пальцами по ее скуле, к подбородку. Мою сестру затрясло, она совершенно отчетливо потянулась к Эвору, будто умоляя приласкать ее больше. Меня начало слегка подташнивать. Не от факта внимания, но от снисходительного, почти брезгливого взгляда Эвора, которым он смотрел на мою сестру.

— Твой план, да, Эв? — поинтересовалась я. Серьезно, это все начинало обретать очертания чего-то более-менее грандиозного. Вот как отец узнал подробности заседания. И не зря они явились так быстро. И не просто так Эв, чьи таланты к телепатии были мне хорошо известны, добился того, чтобы я сняла рядом с ним эмпатическую печать. Для того чтобы понять, что меня сильнее всего беспокоит. А беспокоил меня обет моего мужа, ни больше, ни меньше.

— Ну это не основной мой план, запасной, — Эвор осклабился. — Пришлось придумывать, раз уж ты оказалась непослушной девочкой и попыталась остаться с Гастгрином. Она его бросила?

Последний вопрос он адресовал явно не мне.

— О да, — с торжеством улыбнулась Лэрв и глянула Эвору в глаза, явно обмениваясь воспоминаниями. — Вряд ли у него будет желание в ближайшее время ее искать.

— Дорогая, как же ты жестока, — обернувшийся ко мне Эвор всем своим видом источал триумф — ему явно понравился мой разговор с Вэлем. — Я даже не надеялся на такое удовольствие. Да еще и Джалкин щенка потрепал, восхитительно. Буду с удовольствием переживать это воспоминание раз за разом. Спасибо, Лэрви.

— Отец тоже с вами? — без особого веселья уточнила я. Быть преданной дважды за день… Ну а что, почему нет, так ведь?

— Отец он только тебе, Фэй, заметь, — раздраженно бросила Лэрви. — Нет. Старик не с нами. Потому я отослала его подальше. И портал уничтожила, чтобы за нами они пройти не смогли.

— Тогда как ты подстроила тот его разговор с Вэлькором? — поинтересовалась я.

Сестрица с минуту смотрела на меня с брезгливым превосходством.

— Надо же, — медленно протянула она. — Ты всерьез не можешь сложить два и два, даже зная о существовании ментального подчинения ты не допускаешь себе мысль, что кто-то в мире, кроме твоего мужа, может освоить этот трюк.

— Подчинение? Ты? — Вот это было действительно внезапно, хотя, после того как мне сказали, до меня запоздало дошло, что да, эмоции Лэрви были действительно гораздо ярче, чем у других людей. Не как у Вэля, и рядом не стояло, но все-таки.

— Но тогда зачем эти трудности? Ты же могла просто подчинить меня и заставить явиться, куда тебе надо.

— Она не умеет подчинять драконов, — равнодушно и бесцеремонно бросил Эвор. — Она и людей-то умеет подчинять только очень вблизи и не очень надолго. Полезный навык, но совершенно неразвитый.

У стоящей рядом с ним Лэрви на глазах блеснули крохотные слезинки. Такое небрежное отношение к ее способностям мою сестру явно расстроило.

— В Джанхе нет достойных учителей по управлению эмпатической энергией, — тихо произнесла Лэрви.

— Ну Гастгрину это не помешало, — Эвор пожал плечами. Он мог помыть моей сестрой пол в этом зале, и она стерпела бы и это.

— И вот за такое обращение ты предаешь семью, Лэрв? — я скривила губы.

Лицо Лэрви же, милой, красивой Лэрви, исказила отчаянная злость.

— Ты мне не семья, Фэй, — прорычала она. — Ты, именно ты, отняла у меня все. Я должна была родиться дочкой князя. Но ты родилась драконом, поэтому мать решила искать исполнения своих материнских желаний на стороне от семьи. И я росла и без нее, и без отца. Потому что твой батюшка, Фэй, решил поиграть в милосердие и удочерил нагулянную вне брака девку.

— Отец многое тебе дал, — спокойно заметила я. Лэрви никогда ни в чем не знала отказа. И я, я в ней души не чаяла. Обожала свою дурочку-сестрицу, а вот на тебе. Ну не дурочка она. Стало хуже.

— Что он мне дал? Титул? Земли? Право наследования? Даже мужчину, которого я люблю, просватал тебе, — с ненавистью выдохнула Лэрви. — Я для него была красивой куколкой, чтобы хвастаться перед титулованными соседями. Даже мужа он мне особо не искал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А ты этому была не рада, дорогая? — насмешливо поинтересовался Эвор, и щеки Лэрви тут же вспыхнули.

— Конечно, рада, — едва слышно пролепетала она, опуская реснички. Она не понимала же, что именно сейчас за ее счет Эвор тешит собственного внутреннего боженьку. Ему на нее плевать. У него вообще ничего в лице не менялось, когда взгляд его задевал мою сестру. И задевал-то вскользь, ненарочно.

— То-то же, — усмехнулся Эвор, а затем обернулся к идолу Хоора, глянул на количество песка в верхней половине часов. — Пора начинать ритуал, иначе у нас ничего не будет готово к моменту восхода двух лун. Принесешь свечи?

Лэрви кивнула и скрылась где-то во тьме за статуей Хоора, куда не проникал свет магических огней. Как удачно, что она отошла…

Эвор обернулся ко мне, на пару минут задержал на мне взгляд. Видимо, они действительно не очень спешили, раз позволяли себе всю эту болтовню и вальяжность. Но до зенита Близнецов действительно еще было время. Если им для ритуала нужна полная сила лун, значит у меня есть еще время.



— Дракон-культист? — медленно произнесла я. — Звучит настолько отвратительно, что мне хочется вырвать язык самой себе из-за того, что сказала это вслух.

— Ох, Фи, ты просто маленькая неопытная дурочка, — снисходительно скривил губы Эвор. — Я бы посмотрел на тебя после пары-тройки перерождений, когда из года в год ты отдаешь всю свою магию в проклятой Пляске, а весь оставшийся год живешь на магические крохи, вроде эмпатии. Серьезно. Посмотри на ту же Лэрви. Она уже магически умеет больше, чем я. Дракон восьмого рождения, чтоб ты понимала. Ты живешь ради людей, но тебе при этом достается лишь возможность прожить ради них еще одну жизнь.

— Это наш долг, — отрезала я. — Хранить Джанх от остывания. Не говоря уже о том, что драконы сроду не бедствовали и даже не родовитые, рожденные в простых семьях, быстро получают и титулы и земельные наделы. И налоги им простолюдины платят за Пляску, кстати. Ты живешь за их счет, Эвор.

— Живу? — Эвор рассмеялся. — Я в рабстве, Фи. И ты в рабстве, просто еще не поняла этого. Поймешь, через пару жизней, наверное. Я устал быть в рабстве. Устал умирать, чтобы служить снова. И если мне нужно весь Джанх принести в жертву, чтобы стать свободный, я принесу, даже не сомневайся.

Кажется, он после своих восьми перерождений совершенно поехал крышей. Восемь перерождений — это было не так уж много. В Совете были драконы, разменявшие уже пятнадцатую жизнь, даже прибегавшие к очищению памяти, чтобы жилось легче. И почему-то никто не видел в служении Джанху ничего рабского или унизительного. Даже я, не очень довольная магическими ограничениями, понимала — чем-то нужно платить за собственную благополучную жизнь.

— Знаешь, Фэй, мне ужасно жаль, что для этого ритуала мне нужна кровь именно перворожденной драконицы. Но цена за дар бессмертия назначена Хоором и обсуждению не подлежит, — с едва заметным сожалением произнес Эвор, снова бросая взгляд на песочные часы. — Печально, что ты не можешь побыть моей хоть какое-то время. Впрочем, не переживай. Я найду тебя в следующей твоей реинкарнации, даже человеком и научу быть бессмертной. И ты будешь только для меня, Фи, ни для кого больше.

— Ужасно жаль нарушать твои планы, Эв, — я едва заметно улыбнулась и, подняв правую ладонь перед собой, быстро выдохнула: — Кхар’ат фта’анг нугхтур.

Противный язык, тяжелый, неуклюжий, но полезный. Формула гортийского вызова на дуэль, та, от которой нельзя было уклониться дракону, та, которая снимала оковы, наложенные на дракона магами, та, которая сейчас принудительно распахнула подпространство, перенося туда и меня, и Эвора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Белый песок. Светлое небо. И перекошенное от удивления лицо Эвора — вот что является самым приятным воспоминанием этого дня.

— Откуда ты знаешь эту формулу? — тихо прошипел он, разъяренно глядя на меня. Да, от любого другого вызова он бы отказался, наверное, а тут не может. Цена — его огонь, который в случае отказа будет отдан гортийским духам. Его огонь, его жизнь, которая в этом вот случае никакой реинкарнации подлежать не будет.